– Просто куда-то. Сказала, что они пойдут посмотреть щенят.
– Щенят? – Айса поймала себя на том, что повторяет за ребенком каждое слово. – А где эти щенята?
– Не знаю. Мне пойти не разрешили.
– Что значит «не разрешили»?
– Карлотта так сказала. Тот дядя хотел показать щенят только им. – До Беты, похоже, стало доходить, что тут не все хорошо. Взгляд ее заметался из стороны в сторону в поисках выхода.
Айсе пришлось собраться с силами, чтобы сохранить спокойствие.
– Этот дядя работает в зоопарке? Щенята где-то здесь?
– Нет.
Сама виновата, задав сразу два вопроса.
– Значит, дядя в зоопарке не работает?
– Не знаю. Я его не видела. Видела только Карлотта. – Бета подумала, потом добавила: – И, может, Дади. Только в зоопарке никаких щенят нет. Он посадил их в свою машину. – Бета доверительно потянулась к Айсе. Она все еще не понимала, сколь серьезна ситуация. Детское мероприятие, что плохого тут может случиться? – Он сказал, чтобы они ничего не говорили учителям.
К счастью, руки Айсы остались в карманах, и она снова не поддалась желанию тряхнуть ребенка. Но скрыть волнение и страх не получилось.
– Куда они пошли?
– Туда. – Бета вытянула руку в том направлении, откуда только что пришла сама Айса.
– Они пошли туда.
Понимая, что спрашивать, сколько времени прошло с тех пор, как ее дети исчезли, бесполезно, Айса повернулась и побежала. Она не стала тратить драгоценные секунды на то, чтобы предупредить учителей. В данных обстоятельствах толку от них было бы мало. Сейчас нужно успеть добраться до парковочной площадки, пока ее дети еще там. Пока они не сели в чужую машину. Пока незнакомец не успел их похитить.
Пока не успел… Не успел сделать что? Айса не могла, не хотела думать об этом.
Сквозь крики и визги донесся голос, звавший ее по имени – должно быть, кто-то из учителей обратил внимание на ее странное поведение. Она прибавила шагу. Если им нужно объяснение, пусть поговорят с Бетой. Мысль о том, как они переполошатся, узнав, что потеряли двух детей, добавила сил, но тут под ногу попал камень, и Айса, споткнувшись, упала на колено. Стоявшие неподалеку две лошади с любопытством смотрели на нее. Пострадало не только колено, но и купленные недавно брюки. По ноге потекла теплая струйка крови. Но все это – боль, рваная штанина, кровь – было сейчас сущей мелочью.
Поднявшись на ноги, Айса протащилась, прихрамывая, остаток пути.
Добравшись до парковочной площадки, она попыталась позвать детей, но так запыхалась, что смогла только прохрипеть их имена, которые они вряд ли услышали бы, даже если б стояли рядом. Неудивительно, что ей никто не ответил. Отдуваясь, она проковыляла ко входу на полупустую парковку и двинулась дальше, все громче и громче окликая детей и заглядывая в окна автомобилей. Ни Карлотты, ни Дади, ни, понятное дело, мужчины со щенятами видно не было. Оставалось проверить три машины, когда Айса услышала обращенный к ней голос. Но уже не взрослый, а детский. Голос дочери.
– Мамочка!
Не веря своим ушам, она обернулась. Наверное, ослышалась – тут столько детей, и, должно быть, какая-то другая девочка позвала свою мать…
Карлотта и Дади спешили по тропинке ко входу на парковку, возвращаясь, по-видимому, от дороги. Ничего плохого с ними определенно не случилось. Они махали ей и счастливо улыбались, очевидно, даже не подозревая, что сделали что-то не так. А ведь сколько раз она говорила, внушала, предупреждала – никогда и никуда не ходить с незнакомыми людьми!.. Злость вскипела в ней в один миг. Да, ничего не случилось, да, на этот раз пронесло, но ведь все могло закончиться бедой…
Айса похромала им навстречу к выходу с площадки, где они как ни в чем не бывало спросили, можно ли им по хот-догу.
Задыхаясь от гнева, она с трудом выговорила:
– Вы где были? Сколько раз я предупреждала не уходить с чужими людьми? Вы о чем думали?
Ошеломленные, они уставились на нее. Улыбки медленно растаяли.
Айса перевела дух и продолжила уже спокойнее:
– Как вы могли уйти от остальных, никому ничего не сказав? Тем более, что я столько раз говорила не делать этого. Столько раз…
– Да, но… – Карлотта не договорила и нахмурила лоб, подыскивая нужные слова. Дади стоял рядом, не сводя глаз с сестры и не смея смотреть на мать. Ему было всего три годика, и он всегда, когда что-то шло не так, укрывался за пятилетнюю сестричку.
– Никаких «да, но». Говорите, что случилось, и почему вы меня ослушались. – Гнев понемногу стихал. В глазах Карлотты, так похожих на глаза Торвальдюра, под светлыми ресницами блеснули слезы и, набухнув, скатились по раскрасневшимся щечкам.
– Он… не плохой… тот дядя… – всхлипывая, объяснила Карлотта. – У него… щенята. Он и не дядя даже…
Теперь, когда злость унялась, Айса пожалела, что говорила с ними так резко. Опустившись на корточки и морщась от боли в колене, она вытерла слезы на щеках дочери. Ее бережное прикосновение открыло ворота шлюза, и слезы хлынули в полную силу. Айса обняла ее, заодно притянув к себе Дади.
Все могло закончиться куда хуже.
Айса поднялась, загнала детей в машину и поехала домой, даже не подумав сообщить учителям, что все обошлось.
Настроение у всех было подавленное. Медленно, но верно Айса вытянула из Карлотты всю историю. Дади не вставил ни слова. Не перебивая дочь вопросами, она дала ей возможность изложить события по-своему, хотя это и заняло немало времени. Мысли ее постоянно возвращались к Торвальдюру и его предупреждению накануне вечером. Очевидно, что позвонил он не просто так, что на то была некая веская причина.
Поскольку праздник закончился для детей раньше времени и не очень хорошо, Айса остановилась по дороге и купила каждому по хот-догу. Оставив их сидеть на барных стульях, она вышла на улицу позвонить бывшему мужу. Разговаривая дома, они едва ли не всегда повышали голос, а ей не хотелось, чтобы дети услышали их сейчас. Для пущей убедительности Айса отправила Торвальдюру сообщение: если не позвонишь сейчас я звоню в полицию – это насчет карлотты и дади.
Ждать не пришлось – он позвонил сразу же.
– Какого черта? Что происходит? Ты совсем спятила?
Жалкая попытка притвориться, что ничего не случилось, не прошла. Его выдал прозвучавший в голосе страх.
– Какой-то мужчина заманил Карлотту и Дади в свою машину. А теперь рассказывай, почему ты звонил мне вчера и предупреждал именно об этом.
– Ты что такое несешь? Ты вообще слышала, что я говорил? Рехнулась, да? За своими собственными детьми присмотреть не можешь? – Его реакция мало чем отличалась от ее собственной в первые минуты после того, как она нашла детей.
– Заткнись, Торвальдюр. – Айса помолчала, проверяя, добилась ли нужного эффекта. Из трубки доносилось только его тяжелое дыхание. – Разумеется, я предупреждала их. Сто раз. Но твой дружок оказался слишком хитер для меня. Вырядился Санта-Клаусом и сказал, что покажет им щенят. В их понимании Санта-Клаус – не человек, тем более не злодей какой-то. У них и мысли не возникло, что он может сделать что-то плохое. Вот они и пошли с ним. Хоть я и предупреждала.
Секунду-другую Торвальдюр только дышал, потом спросил:
– Они лицо его видели?
– Нет. Я же тебе сказала. У него был американский костюм Санта-Клауса. С белой бородой и всем прочим. Они только это и запомнили. Может быть, это вообще женщина, хотя вряд ли…
– Господи!..
– Да, Торвальдюр. Господи. Не мне тебе объяснять, чем это все могло закончиться. Нам повезло, что он ничего с ними не сделал, но кто знает, что будет в следующий раз. – Она прокашлялась и продолжала придушенным голосом: – Если снова попытается.
– Что именно он делал, этот Санта-Клаус? – спросил Торвальдюр сердито, испуганно и растерянно одновременно.
– В Семейном парке сегодня пикник. Дети вышли из вагончика и ждали других, когда он заманил их к своей машине, которую припарковал у въезда на автостоянку. Сказал, чтобы вернулись потом, когда никого не будет, и он покажет им щенят. И еще сказал, чтобы никому не рассказывали и других детей с собой не приводили. Что щенят он только им покажет.
– И они послушались?
– Да. Как он сказал, так они и сделали. – Айса потерла лоб. Неудивительно, что после всех волнений у нее разыгралась мигрень. – Они же дети. А он – Санта-Клаус. Да еще со щенятами… Конечно, они его послушались.
– Описать машину могут?
Айса горько усмехнулась.
– Конечно. Это была машина. Не красная. Вот и все подробности. Поверь, я пыталась. – Она потерла глаза. Не помогло. Мигрень разошлась не на шутку, и помочь могли только сильные болеутоляющие. – Они забрались в машину, и он поехал, объяснив, что щенята где-то поблизости, но пешком идти далеко. Потом остановился и сказал, что забыл, куда ехать. Обещал показать потом, когда вспомнит. И выпустил.
– И?..
– И всё. Они вышли, попрощались и пошли назад, в парк, где я уже искала их и где у меня едва сердечный приступ не случился. – Разговор надо заканчивать, подумала Айса. Еще немного, и голова начнет раскалываться; тогда она даже не сможет доехать до дома. – На прощание этот Санта попросил их передать привет. Тебе.
– Мне? – У Торвальдюра даже голос сел.
– Да. – Свой Айса тоже едва узнала. – Карлотта должна передать тебе привет от Ваки.
Он шумно выдохнул.
– Кто такая Вака? Торвальдюр? – Бывший не ответил, и она, спеша, пока еще могла говорить, добавила: – Я звоню в полицию. Что бы ты ни сказал. Сам объясняй им, откуда ты его знаешь и кто такая эта Вака.
Айса дала отбой.
Карлотта и Дади все еще сидели на высоких табуретах, свесив ноги и держа в руках недоеденные хот-доги. Глядя на них, она почувствовала на своих щеках горячие слезы, но была ли причиной головная боль, разбитое колено или облегчение от того, что ей все же удалось вопреки всему вернуть детей, она не знала.
Глава 14
Дерзкий и самоуверенный, непоколебимый оптимист, Бальдур сидел, развалившись, на узкой, привинченной к полу кровати, занимавшей бо́льшую часть комнаты. Обитатели Литла-Хрёйн принимали посетителей в старых, уже не используемых камерах. Фрейя надеялась, что та, в которой ее брат проводит дни и ночи, больше размерами, современнее и обставлена лучше, чем эта крохотная, способная вызвать клаустрофобию бетонная коробка, но спрашивать не решалась, боясь, что разочаруется. Тюремные здания обозначались просто, без фантазий – строение 1, строение 2 и так далее, – так что многого она не ожидала.