– Какие могут быть отношения между студентом и педагогом? Рабочие, доброжелательные.
– Они не всегда бывают такими, – возразила Мирослава.
– Это если нет выбора, то есть в вузе. А репетитора, если он не нравится, всегда можно поменять. Да и репетитор не станет заниматься с учеником, к которому не испытывает симпатии.
– Логично, – согласилась детектив.
– Ну вот видите, – искренне обрадовалась Вилена Андроновна.
– Только я не это имела в виду, – проговорила детектив, не сводя глаз с лица Вилены Андроновны.
Та дернула плечом и одарила детектива осуждающим взглядом.
Когда они спустились вниз, Наполеонов спросил:
– Чем тебе не понравилась Вилена Андроновна?
– Сухая очень, – отозвалась Мирослава.
– И это все? – протянул он разочарованно.
– А ты чего ожидал, – рассмеялась она.
– Ну…
– Она, к сожалению, не Марго.
– Кто?
– Некоторые источники сообщали, что королева Марго имела коллекцию вырезанных сердец своих любовников.
– Сердца у нас не пропадали! – сердито проворчал Шура.
– Значит, дело не в любви.
– О господи! Что на тебя нашло?
Она ничего не ответила, лишь пожала плечами.
– А у Ильи вообще все на месте. Его просто убили, – сказал следователь.
– Хотела бы я знать за что… – проговорила она задумчиво.
– А кто не хотел бы это знать?!
– Шура, успокойся.
– Я спокоен, как танк.
– Ты говорил, что Оседлова преподает в вузе.
– Преподавала.
– Теперь на пенсии?
– На заслуженной.
– Откуда же у нее деньги на ремонт, мебель, технику?
Наполеонов пожал плечами:
– Наверное, накопила. Потом, она же репетиторствует.
– Твоя мама много уроками зарабатывает?
– Нормально. А что?
– Когда вы последний раз меняли мебель?
– Не помню! Да и вообще, при чем здесь это?! Мы же не налоговая!
– И то верно, – согласилась Мирослава.
– Может, она на бирже играет! – ляпнул следователь.
– Или на ипподроме, – усмехнулась Мирослава.
– Вот. Мало ли откуда у человека могут быть деньги.
– Я, пожалуй, вечером сюда вернусь.
– Зачем? – удивился Наполеонов.
– Хочу поговорить с Андреем Васильевичем Павловым. Ведь именно он нашел его.
– Можешь прочитать протокол…
– Нет, я хочу поговорить с ним лично.
Наполеонов пожал плечами:
– Вольному воля.
– В какой квартире он живет?
– В 16-й.
– Спасибо.
– Ты сейчас домой?
– Да. А ты, насколько я понимаю, на работу, – подмигнула она ему.
– Недобрая ты, – вздохнул он.
– Это еще почему? – искренне удивилась Мирослава.
– Могла бы посочувствовать, пожалеть.
Шура не успел среагировать, как Мирослава метнулась к нему, схватила его в охапку и стала причитать:
– Ах ты мой маленький, мой бедненький, начальством и работой замученный, друзьями недооцененный…
– Славка, прекращай, – завозился он в ее крепких объятиях, – что о нас люди подумают?!
– Что у нас с тобой роман, кипящая страсть, – хмыкнула она довольно.
– Я вот Морису пожалуюсь, – погрозил он пальцем, вывернувшись наконец из ее рук.
– Лучше Дону, – ответила она, забираясь в машину.
– Почему?
– Потому что надежнее. У него больше возможностей оказать на меня влияние, – расхохоталась она и тронула «Волгу» с места.
Наполеонов махнул рукой и сел за руль своей белой «девятки». Машина тихо покачнулась.
– Вот только ты меня и понимаешь, – обратился Наполеонов к автомобилю, – а некоторые думают, что я тут со скуки кренделя выписываю.
«Лада Калина» ровно дышала, почти неслышно шурша шинами.
– Как ты думаешь, раскроем мы это дело? – вслух проговорил Наполеонов. И сам себе ответил: – Обязательно. Иначе и быть не может.
На маленького следователя Оседлова почти не обратила внимания. Вилене Андроновне совсем не понравилось посещение Волгиной. Во-первых, от нее пахло женщиной, которая вызывает у мужчин любовь и даже нечто большее. Может быть, поклонение? Желание служить. И эта ее уверенность в себе, в том, что она может везде совать свой нос, задавать вопросы, которые чужды логике. Но, наверное, это еще Вилена Андроновна могла бы пережить, но есть и во-вторых…
Было видно, что Волгина заинтересовалась тем, как удается пенсионерке небедно жить на пенсию, сделать приличный ремонт в квартире и прочее. Беспокойство, зашевелившееся в душе Вилены Андроновны сразу после ухода Мирославы, нарастало. Она не знала как, но опасалась, что Волгина узнает о ее привычке посещать казино.
Нет, Вилена Андроновна никогда не играла по-крупному, не желая вызывать подозрение, не ходила в одно и то же казино, но город большой, и ей удавалось неплохо существовать на выигранные деньги. Вот и в этот вечер, несмотря на опасения, она не смогла удержаться и снова отправилась в одно из заведений. На улице уже потемнело, призрачные силуэты фонарей, зачарованно уставившись на тротуары и мостовые, мокрые от прошедшего дождя, лениво распыляли свой свет. Вилена Андроновна шла, почти не опираясь на трость, она прошла пешком два квартала, остановилась возле витрины бутика. Ей почему-то показалось, что кто-то преследует ее. Но в витрине отражалась только она одна.
– Как всегда, одна, – пробормотала Оседлова себе под нос и отправилась дальше.
Войдя в заведение, она пристроилась у рулеточного стола и, не глядя на своих соседей, поставила на красное. Шарик подпрыгнул, потом его полет замедлился, и, споткнувшись несколько раз, он упал в одно из гнезд.
Голос крупье произнес: «Шесть, красное».
Вилена Андроновна получила свой выигрыш и принялась изучать список выпадавших до этого чисел. Простому обывателю трудно что-либо извлечь из сумбурного набора четных и нечетных чисел. Но Оседлова на этом уже давно съела собаку. Она не верила в удачу, наоборот, была уверена, что ничего просто так с неба не сваливается, и после первых неудач ей удалось выработать схему, которая, конечно, давала сбои время от времени, но тем не менее за последние четыре года она еще ни разу не возвращалась домой с пустым карманом.
– Делайте ваши ставки, – снова произнес крупье.
Рулетка завертелась, щелкающий шарик запрыгал по кругу. Оседлова поставила снова на красное. Утомившийся шарик закатился в гнездышко.
– Двенадцать, красное, – объявил крупье.
– Ваш выигрыш десять с половиной тысяч, – услышала она и, решив, что на сегодня хватит, покинула свое место за столом.
Получив выигрыш в кассе, она вышла из казино.
– Делайте ваши ставки, – прозвучал за ее спиной голос крупье, но на сегодня ее это больше не касалось.
Иногда она наблюдала за другими игроками, и их эмоции от отчаяния до торжества казались ей смешными. «Как наивны люди, – думала она, – если не сказать глупы». Азарт был незнаком Вилене Андроновне. Ей нередко приходилось слышать от своих знакомых, что в ее жилах течет рыбья кровь. Но что могли знать эти люди о ее крови, о том, что волнует ее, что угнетает и наполняет тоской сердце с самой юности. Большинство ее знакомых никогда не были одиноки. Да и теперь, вырастив сыновей и дочерей, они радуются внукам, и Вилене Андроновне приходится делать вид, что ее интересуют успехи всех этих чужих детей, которые были ей абсолютно безразличны.
Мирослава сидела на террасе и читала книгу, вернее, пыталась читать. Желание узнать, откуда у интеллигентной пенсионерки деньги на обеспеченную жизнь, не давало ей покоя. Она даже добросовестно уговаривала себя, что это не ее дело и вообще считать деньги в чужом кармане неприлично. Но уговоры не помогали. Промучившись почти весь день, она набрала номер давно знакомого ей телефона.
– Слава, – тихо прозвучал приятный голос с хрипотцой.
– Георгий, ты не мог бы мне помочь?
– Ты же знаешь, что всегда готов.
– Понимаешь, в общем-то, ничего сложного. Просто у меня небольшая загадка.
– Говори.
– Нужно походить за одной пожилой дамой по вечерам. Хочу узнать, как она проводит свое время.
– Криминал?
– Скорее всего, нет. Просто живет, на мой взгляд, не по средствам.
– Ага. Понял. Говори адрес и фамилию.
Мирослава сообщила требуемое.
– Теперь опиши клиента.
– Легко.
– Передам информацию ребятам, потом сообщу результат.
– Спасибо, я твой должник.
– Нет, – серьезно проговорил он, – это я твой вечный должник.
– Спасибо, Георг.
– Благодарить будешь потом, когда будет результат.
– Все равно спасибо.
Глава 16
Она назначила ему встречу в парке. В восемь вечера, поставив на стоянку «Волгу», вошла в ворота и быстрым шагом по дубовой аллее добралась до летнего кафе. Он уже ждал ее за столиком. Мирослава щелкнула пальцами, привлекая внимание официанта, заказала любимое дынное мороженое Георгия с шоколадной крошкой и вишневый коктейль, а себе бутылку минеральной воды.
– Я соскучился.
– Я тоже, но поговорим о деле.
Его глаза погрустнели, но он согласно кивнул – поговорим.
Несмотря на вечер и то, что парк больше походил на лес, было довольно жарко. Мороженое в мельхиоровой вазочке начало слегка подтаивать. Он зачерпнул его ложечкой, положил в рот, зажмурился от наслаждения. Мирослава терпеливо ждала, любуясь его красиво вылепленным лицом, носом с легкой горбинкой, высоким лбом и густыми волосами. Он открыл карие глаза, улыбнулся, и они тотчас наполнились светом.
– Ты дьявольски красив, – притворно вздохнула она.
– Я знаю, – улыбнулся он в ответ, – но хотел бы, чтобы ты называла мою красоту ангельской, – его правый глаз подмигнул ей. И Мирослава улыбнулась, протянула руку через стол и коснулась руки Георгия.
– Ладно, – вздохнул он, – не буду томить тебя. Однако сразу предупреждаю, ничего криминального в образе жизни твоей старушки не выявлено. «Наружка» выяснила только то, что Оседлова посещает казино, видимо, это и есть источник ее доходов. По-крупному она не играет. Но, как известно, птичка по зернышку клюет.