Интересовавшая Голубева «дразнилка из-за бугра» мелькнула на экране, как говорится, под занавес, когда дружная компания, завершив пикник, отправилась с пляжа по наезженной машинами дороге через тополевую рощу. Медленно катившаяся навстречу красная «Вольво», поравнявшись с компанией, притормозила, и водитель, лица которого не было видно, через наполовину приспущенное стекло вроде бы что-то спросил. Оказавшаяся ближе всех к нему Рита Календина с улыбкой что-то ответила. К радости Голубева, госномер автомашины С 49–47 НБ был виден отлично.
— Вот она, первая ласточка! — воскликнул Слава. — Лена, ты можешь сделать фотографию с этого кадра.
— Без проблем, — ответила Тимохина.
— Сделай, Леночка, срочно! А я тем временем сбегаю в ГАИ, чтобы узнать владельца этой заморской «дразнилки».
Начальник районной ГАИ, щеголеватый майор милиции Филиппенко хмуро читал протоколы правонарушений за прошедшие сутки. Поздоровавшись с ним за руку, Голубев присел напротив:
— Как жизнь, Гриша?
— Как в сказке: чем дальше, тем страшнее, — Филиппенко показал пухлую стопку протоколов. — Больше полсотни нарушений. Из них половина — управление в нетрезвом состоянии.
— Ух, сколько штрафных денег заработаешь!
— Лучше бы таких заработков не было. Люди гибнут. Улицу страшно переходить. Того и гляди, какой-нибудь алкаш наедет.
— Что поделаешь, Григорий Алексеевич… — Голубев вздохнул. — Веселие на Руси есть пити. Еще говорят, будто русскому мужику свойственно пьянством выражать протест.
— Так можно пропиться в доску.
— Можно, — согласился Слава и быстро написал на листке: «Красная „Вольво“ С 49–47 НБ». Передавая листок Филиппенко, попросил: — Гриша, будь другом, помоги мне срочно узнать владельца вот этого заграничного автомобиля.
Филиппенко взглядом пробежал записку:
— В нашем районе ни одной «Вольво» на сегодняшний день не зарегистрировано. И номер этот первый раз вижу.
— У тебя хорошая память на номера?
— Отличная.
— Запроси по телетайпу областную ГАИ.
Филиппенко с написанным Славой листком вышел из кабинета. Через несколько минут он вернулся и, сев на свое место, сказал:
— Через полчаса будет ответ.
Голубев машинально глянул на часы:
— Подожду. Тем более, что еще один вопрос надо решить с тобой. Ты Купчика Пимена Карповича знаешь?
— Его каждый сотрудник ГАИ знает, — Филиппенко, словно от зубной боли, поморщился. — Он всех нас заколебал со своим водительским удостоверением. Сунул, наверное, с пьяных глаз какому-то проходимцу или потерял, а теперь чуть не каждый день нам права качает: «Верните, иначе самому Президенту России жалобу накатаю!»
— Выходит, из твоих сотрудников никто у Купчика удостоверение не отнимал?
— Нет, конечно.
— Кто же тогда отнял?
Филиппенко, пародируя разухабистого ведущего телепередачи «Поле чудес», вытаращил глаза и широко развел руками:
— Ну, не знаю я! Не знаю!..
Голубев улыбнулся:
— Гриша, а если серьезно?..
— Серьезно, Слава, неведомо мне, какой прохвост забрал у ветерана документы. Я трижды обращался в областное управление. Там все отделы ГАИ опросили, но везде вот так же разводят руками.
— Может, какой-нибудь вымогатель с фальшивым удостоверением сотрудника милиции орудует, а?..
— При нынешнем разгуле уголовщины все может быть. Знаю только одно: это был не сотрудник ГАИ. К нам часто из Новосибирска инспектора наведываются. Бывает, и водительские удостоверения изымают, и штрафуют, и госномера с машин снимают, но обо всех подобных случаях немедленно сообщают. Мы ведь принимаем окончательное решение и должны быть в курсе всех водительских дел в границах своего района.
Голубев царапнул затылок:
— Вот загадка…
Еще большую загадку принес Славе телетайпный ответ из областного управления ГАИ. В нем сообщалось, что номерной знак С 49–47 НБ был присвоен автомобилю ВАЗ-21063, принадлежавшему жителю Новосибирска Заливалову Артуру Валентиновичу. Год назад автомобиль попал в автокатастрофу на Ордынском шоссе и в связи с невозможностью восстановления был снят с учета. Номерные знаки уничтожены. Владелец автомобиля погиб. «Вольво» с указанным выше номерным знаком в Новосибирской области на учете не состоит.
Прочитав такое сообщение, Голубев недоуменно посмотрел на начальника районной ГАИ:
— На учете не состоит, а по области катается. Как же это, Гриша?
Филиппенко пожал плечами:
— Слава, ты ведь сам прекрасно знаешь, что преступные пути неисповедимы.
— Знаю, но у меня есть видеозапись, где «Вольво» с этим номером видна, как на картинке.
— А у меня, кажется, сохранилась фотография, на которой буквально спрессованные в лепешку «Жигули», проутюженные «Икарусом», шедшим со скоростью девяносто километров в час. — Филиппенко достал из стола папку с крупными фотографиями и, недолго порывшись в ней, протянул Голубеву один из снимков. — Вот, полюбуйся, что осталось от «Жигулей» и их хозяина Артура Валентиновича Заливалова. Это в прошлом году нам присылали из областного управления для аварийного стенда «Окно ГАИ».
На фотографии действительно была запечатлена, будто пришлепнутая могучим прессом, груда рваного металла, и лишь только по отдельным деталям можно было предположить, что это останки легкового автомобиля. По словам Филиппенко, мчавшиеся на большой скорости «Жигули» при обгоне бензовоза выскочили на встречную полосу движения и со всего маха столкнулись с маршрутным «Икарусом». Столкновение было настолько сильным, что «Икарус», подмяв под себя «Жигуленка», замуровал в нем раздавленного до неузнаваемости водителя, останки которого после аварии пришлось освобождать из металлической упаковки автогенным резаком.
— А кто этот, Артур Валентинович Заливалов, не знаешь? — спросил Голубев.
Филиппенко задумчиво наморщил лоб:
— Помню, кто-то из новосибирских инспекторов мне говорил, будто молодой мужик, лет тридцати. Вроде бы из нынешних «крутых». То ли кого-то преследовал на ордынском шоссе, то ли сам от кого-то отрывался. Стартовал в Ордынке, а финишировал на полпути к Новосибирску, под «Икарусом».
— Еще, Гриша, что-нибудь о нем знаешь?
— Родственников у Заливалова никого не оказалось. Хоронили его друзья. Говорят, в основном, стриженые мальчики. А пачка металла от «Жигулей» долго стояла на территории областной ГАИ, пока в металлолом не сдали.
— Номерные знаки тоже на переплавку ушли?
— Обычно их снимают. Но в данном случае не могу сказать, куда они делись, не знаю. Кстати, номерные знаки теперь — не проблема. Кооперативщики любой номер отштампуют, только денежки гони.
— Но зачем на новенькую «Вольво» цеплять знак с разбитых «Жигулей»?
— Затем, чтобы в случае чего, владельца не нашли. Ломай вот теперь голову: кто на красной «Вольво» раскатывается?..
— Извини, Гриша, от расстройства задал глупый вопрос, — Голубев положил в карман листок с телетайпным ответом и поднялся. — Накажи своим инспекторам, чтобы немедленно задержали импортную красавицу, если она еще раз закатится в наш район. Сделаешь?
— Конечно.
— Спасибо. Ориентировку в Новосибирск сам сочиню. Может быть, там поймают.
Глава 9
Первое оперативное совещание по разбойному нападению на магазин «Марианна» прокурор Бирюков провел утром следующего дня, когда были завершены судебно-медицинская и криминалистическая экспертизы. По заключению Бориса Медникова, смерть Шелковниковой наступила от острого кислородного голодания. Этому способствовали полипы, обнаруженные в носовой полости потерпевшей. Заткнув Майе кляпом рот, преступники по существу лишили ее возможности дышать. В результате наступившей асфиксии Шелковникова почти мгновенно перестала оказывать сопротивление и потеряла сознание.
— Получается, Боря, если бы не полипы, Майя осталась бы жива? — спросил судмедэксперта Бирюков.
— Несомненно. По-моему, гангстеры на это и рассчитывали. Откуда им было знать, что там, в носу у девочки… — Медников помолчал. — Ну, а если знали, то сознательно шли на «мокрое» дело, чтобы ликвидировать самого главного свидетеля.
— Других признаков насильственной смерти нет?
— Абсолютно. «Мальчики» обращались с потерпевшей, как с родной сестрой. Вот только шнуром туговато ее спеленали. В остальном — ни малейших следов насилия.
— Газовый баллончик не применяли?
— Нет.
В разговор вступила эксперт-криминалист Тимохина:
— На баллончике, что валялся под прилавком, последние, совсем свежие отпечатки пальцев принадлежат Шелковниковой. Видимо, продавщица хотела воспользоваться им против грабителей, но не успела. Ее же отпечатки и на внутреннем запоре магазина. Отсюда можно предположить, что открыла дверь преступникам сама Шелковникова.
— По имеющимся у нас сведениям, кроме нее, никого в магазине не было, — сказал Бирюков.
— По сведениям так, Антон Игнатьевич, но… — Тимохина переглянулась с Голубевым, — мы со Славой все-таки убеждены: через дверь подсобки кто-то ускользнул из магазина. Я сняла на дактилопленку отпечатки с дверной ручки подсобного помещения, однако сверить их пока не с чем. Кроме потерпевшей, образцов пальцев других сотрудников магазина у меня нет. Надо срочно их взять.
Бирюков посмотрел на следователя:
— Петр, организуй это.
— За образцами дело на станет, — ответил Лимакин. — Мерцалова обещала весь свой персонал доставить в прокуратуру сегодня не позднее десяти часов утра. Если не обманет, то вот-вот появится возможность иметь все образцы.
— Как, по-твоему, из подсобного помещения можно было незаметно выйти?
— Вполне. Замок там английский. Защелка открывается изнутри без ключа, а захлопнуть дверь снаружи можно автоматически. Надо только прижать ее.
— В налоговой инспекции узнал, как у Мерцаловой дела?
— Все отлично. Жанна Александровна добросовестно платит налоги без напоминаний. Документацию ведет — комар носа не подточит.
Бирюков повернулся к Голубеву:
— Ну, а ты, оперативник, что молчишь?