– Он разворачивается!
– Мразь, сказал же, пусть держит удар! – рычал Френсис со вздутыми жилами на шее и висках.
– Есть брешь, испанцы сейчас туда и рвутся! – слышался голос.
– Поднять паруса! – велел капитан.
В такую бурю это было за гранью разумного. Может, оттого-то на всем «Пеликане» лишь одна душа возликовала, услышав тот приказ, – мятежная душа Финтана Макдонелла.
– Поднять паруса, живо! – повторил он, подгоняя команду.
На метания сейчас времени не было. Финтан примерно угадывал намерения капитана, и они рисовались будоражащими. Вспышка молнии на этот раз подлетела совсем близко. Верно, буйные небеса не были так уж и безразличны к этой схватке. В тот миг лицо капитана, охваченное светом, было не узнать. Это был не ужас, не страх, не ярость и не завороженность. Такому состоянию нет слова ни в одном языке, в таком состоянии слова ничего не значат. Если физически капитан стоял, широко расставив ноги и уперевшись руками в руль, то глаза выдавали, что душа отнюдь не здесь. Быть может, она витает прямо сейчас над буйным морем. Если так, то они как пить дать породнились бы. Стихия негодовала и уже в нетерпении требовала любой развязки для столкновения. «Пеликан» вновь снес удар и уже окончательно поднял паруса.
Одно судно уже успело проскочить мимо бреши, открытой «Мэриголдом». В благодарность за отступление испанцы огрели напоследок фрегат, заставляя открыться сильнее, чтобы и два других судна могли выйти из окружения. Даже сейчас, когда капитан направил «Пеликана» на полном ходу на врага, едва кто из команды знал, чего ожидать.
– Приготовиться к тарану! – крикнул Финтан, обматывая себя тросом.
Оставалось несколько мгновений, за которые многие матросы успели спасти свои жизни, вцепившись в ту опору, которую находили под рукой, или затянув узел покрепче. Удар пришелся наискосок в корпус испанского корабля. Силы хватило, чтобы зажать судно меж «Пеликаном» и злосчастным «Мэриголдом».
– На абордаж! – ярче грома обрушился приказ капитана.
Крюки впивались в дерево, как когти оголодавшего хищника. Скрипучие тросы накидывались один за другим. Испанцы дали слаженный отпор, не оказавшись в таком уж и безнадежном окружении. Экипажу пылающего и медленно тонущего «Мэриголда» было чем заняться, и большая его часть спасала свой собственный корабль, нежели захватывала вражеский. Потому к «Мэриголду» можно было обернуться спиной, в отличие от людей «Пеликана». Схватка не успела заняться в полной мере, как экипажи всех трех судов прижались к земле, а кто-то и вовсе свалился за борт. Одному из испанских фрегатов повезло прорваться, и он стремительно отдалялся в бушующем море. Второй был протаранен едва ли не на треть и стоял зажатый меж двух английских кораблей. Но оставался третий корабль испанцев, который сейчас с лихвой огрел огнем все три корабля. Свободный фрегат не боялся идти на сближение – что «Пеликан», что «Мэриголд» сейчас маневров не сделают.
Небо и море в адской мешанине бросались рваными кусками друг в друга. Экипажи трех кораблей схлестнулись. Залпы пороха и звон оружия возносился, тщетно пытаясь перекричать море и рев кораблей. Финтан рванул на «Мэриголд», обнажив оружие. В сердце давно пробудилась яростная жажда боя, но сейчас Рыжий Лис сторонился столкновения, желая как можно скорее добраться до капитана Брайта. Могучего здоровяка Финтан завидел издалека – Эдвард как раз вцепился двумя руками в руль, видимо, отброшенный во время тарана.
– Капитан! – кричал Финтан, взбегая к Брайту.
– Дрейк решил нас всех послать к морскому дьяволу! – огрызнулся Эдвард, насилу выкручивая руль. – От испанцев, мать твою, спаслись, так тут же нас таранит Дрейк!
– Я выправлю дело! – заявил Рыжий Лис, ударяя кулаком с зажатой шпагой в грудь. – Прикрой меня!
Грудь тяжелого океана вновь поднялась могучим гребнем, и огромная волна ударила о борт.
– Что ты выправишь?! – в безумном отчаянии вопрошал Эдвард.
– Я убью капитана! – ответил Финтан Макдонелл, и его голос слился с громовым раскатом.
Брайт уставился на бледное лицо, окаймленное полосами мокрых волос, напоминавших сейчас тяжелую медь. Грозовой ли свет так пал, то ли инфернальное безумие наконец-то вырвалось наружу, ранее томившееся в сердце Рыжего Лиса. Ни буря, ни сражение, ни крушение собственного корабля не заставили Эдварда испытать и половины того, что он чувствовал сейчас. Капитан Брайт рыкнул старшему помощнику сменить его у руля и, обнажив шпагу, ступил к Рыжему Лису.
Не дожидаясь никакого заверения, что Эдвард будет на его стороне, Финтан повернулся спиной.
«Либо убей меня, либо помоги», – думал Рыжий Лис.
Удара не последовало. Вырвавшийся выдох хрипло сошел с бледных губ, и Финтан ринулся обратно к «Пеликану», зная, что капитан Брайн следует за ним. Залп, удар, все вмиг оборвалось. Подняв голову, Финтан не стал дожидаться, чтобы звон в ухе прошел, и тем более не стал ждал приказа капитана, он подобрал с пола крюк и заткнул за пояс, сам с разбега запрыгнул на сеть и принялся взбираться так высоко, насколько позволяли силы. Время было на исходе, ведь испанцы уже перезарядили оружие. Слух долго не восстанавливался, и Финтан замер, завороженный кипящим адом, разворачивающимся там, внизу. Море бушевало, его гневное дыхание читалось на волнах, которые поднимались к сверкающим небесам. Как странно было видеть это безмолвное величие. Отсюда волны казались спинами чешуйчатых левиафанов. Их изогнутые тела едва-едва показывались божьему свету, что, кажется, только больше гневило небеса.
Захватывало дух. Он бы так и стоял на колышущейся сети, чувствовал соль на губах, а все тело пронизывал холодный ветер. Но чары медленно спадали, и, точно отходя от глубокого сокровенного сна, Финтан вновь стал различать звуки, пусть и искаженно.
Время вновь побежало той стремительной рысью, какой оно бежит, требуя ежесекундно выборов, один за другим, не оставляя права на ошибку. Раскрутив и бросив крюк, Финтан смог уцепиться за край испанского судна. Было ли это надежно? Нет, кошка не зацепилась, а едва-едва оцарапала край. Даже малый салага одним махом запросто скинет Финтана за борт, но сейчас выбирать не приходилось. Макдонелл единожды проверил трос, дернув на себя, и того хватило, чтобы без оглядки броситься в отчаянном прыжке.
Повиснув за бортом, он насилу подтянулся и обмотал ноги краем веревки таким образом, что соорудил некое подобие ступеньки или даже, точнее, стремени для езды верхом. Опершись уже на эту петлю ногой, он переждал несколько ударов моря. Волны обрушивались, давили к корпусу судна. Финтан проглотил много воды, а в ушах вновь раздался звон. Стиснув до скрежета зубы, он ждал, когда звон стихнет, но он не стихал, а, напротив, усиливался и креп, и боль стала невыносимой. Сдирая горло до хрипа, Макдонелл заорал от боли, тряся раскалывающейся головой, в отчаянной попытке совладать с адским приступом. Громыхнул очередной залп и ему ответный. Запах пороха горько ударил в нос. Наконец боль не стихла, но по крайней мере сделала полшага назад.
Окоченевшие пальцы не сразу, но все же поддались, когда Макдонелл принялся карабкаться наверх. Перевалившись через борт, Финтан не спешил вставать на ноги – напротив, он лежал ничком, прижавшись к борту как можно сильнее. Неподалеку лежала груда обломков, вероятно, от мачты. О лучшем убежище было трудно и мечтать. Сердце безумно колотилось, и голова все еще мучила, докучая протяжным писком над ухом и пульсирующей болью, через несколько мгновений около скулы почувствовалась струйка горячей крови. Шевелиться было рано. Затаившись, Рыжий Лис глядел, откуда ведется огонь, где сейчас сосредоточена сила корабля – его экипаж и, конечно же, где же сердце? Где капитан?
Того времени, которое прошло, прежде чем испанский офицер подбежал, завидев кошку, вполне хватило. Пронзительный крик офицера ужаснул команду, заставив разом обернуться. Их товарищ упал, схватившись за порезанное сухожилие на левой ноге. Никто не обратил внимания на то, что пистолет офицера куда-то исчез.
Финтан знал, что у него уже нет времени играть из тени. Встав в полный рост, он вскарабкался на обломки и наставил пистолет испанца прямо на капитана. Как же был хорош этот выстрел! Рука, дрожавшая и окоченевшая, не подвела. Сквозь дым и бурю пуля пришла четко в лоб, повалив испанского капитана в тот же миг. Финтан радостно улыбнулся, до того был горд собой, и ведь по праву! Это был выдающийся выстрел, и он стоил тех трех пуль, которые пришли в бок и спину.
Слишком окрыленный своей победой, Рыжий Лис попросту не стал считаться с той ценой, которую он заплатил, и даже не опустил взгляда на раны. Он метнулся диким зверем к борту. Экипаж испанского фрегата из-за замешательства по поводу смерти капитана упустил свой последний шанс схватить Макдонелла. Лис удрал, напоследок глянув на капитанский мостик, на пустой штурвал. Это было последнее, что увидели его слабеющие глаза. Ринувшись в объятия моря, он дал бездне поглотить себя. Урчащий океан принял его не как голодная бездна, а как спокойный и добрый хранитель порядка, тишины и холода. Были ли эти объятия долгожданными? Финтан боялся себе в этом признаться. Как и боялся, что все закончится вот так. Он проваливался во тьму, все глубже и глубже, а его проводником был сам Океан. Не самый дурной конец. Хоть Финтан и мог придумать иной способ уйти, была одна мысль, которая грела его сердце в этом беспросветном забытьи. Теперь воля и желания ничего не значат. Теперь все в руках сущностей иного порядка. Да, эти объятия были долгожданными, что сулило Финтану Макдонеллу столь желанный покой.
Но долго ли длился этот сон? Вопреки всему глаза вновь открылись. Свет. Как же больно резал глаза свет! Хоть он и бился через небольшое окошко из мутного стекла, все равно было слишком ярко для того, кто секунду назад пребывал в бездне. Глубокий вздох разодрал все внутри и отозвался резкой болью. Финтан стиснул зубы и часто задышал, не веря, что находится наяву, но каждый раз ощущая, как воздух ходит под его носом с хриплым свистом, все больше убеждаясь в том, что невозможное вновь с ним свершилось.