– Так ты ничего не искупишь, – сказал Финтан.
– Я пытался, Шеймус! Пытался изо всех сил! – стиснув зубы, процедил Джонни. – Я отправился на край света, чтобы у Рейчел была достойная жизнь! И что? Даже если я вернусь, отец не признает ни меня, ни Рейчел. Френсис пытался меня отговорить, но я пытался… пытался стать кем-то. И не стал. Рейчел простит, что я лишил нас всего, даже призрачного шанса на нормальную жизнь. Но сам я никогда не прощу этого. У нас одна душа на двоих. Мы чувствовали одно и то же все это время. Ее сердце живо благодаря тебе, не мне. Я все решил, старина. Так будет лучше для всех, особенно для нее. Ты вправе сказать, что я слабак и мразь. И ты будешь прав.
– Это нечестно, – сипло пробормотал Финтан и попытался сделать шаг, но тут же одумался, увидев, как качнулся Джонни.
Рыжий Лис поднял руки вверх, отступил назад, обещая тем самым не пытаться приблизиться вновь.
– Я никогда не играл честно, не время начинать, – пожал плечами Джонни и обернулся к океану.
– Ты не выглядишь как человек, который боится боли, – отчаянно выпалил Финтан, звуча не своим голосом.
Со спины не было видно, как Джонни хмурится.
– Скорее, похож на того, кто боится страдать напрасно, – продолжил Финтан.
Небо медленно светлело.
– Тебе есть ради чего страдать, ради чего жить, Джонни! – взывал Рыжий Лис.
Ответа не было.
«Значит, иного не остается…» – подумал Финтан Макдонелл. Надо успокоить дыхание. Собраться с духом. Должно хватить сил. Сделать признание сейчас, когда на кону слишком много жизней. Финтан только сейчас понял, что за боль позволяет жить. Позволяет хотеть жить. Он хотел сделать Джонни так больно, чтобы он захотел спастись.
Глубокий вдох. Какой здесь тяжелый воздух. Тяжелее свинца. Такого воздуха не должно быть. Всего, что сейчас происходит и вот-вот произойдет, не должно быть.
Дрожь в руках унялась.
– Живи ради мести, – произнес Финтан Макдонелл.
Джонни не шевелился. Бездна давно говорила с ним, но только сейчас он начал понимать ее шепот. И все же слова Финтана оказались громче темного зова.
– Мне некому мстить, кроме как себе, – ответил Джонни.
– Это был я, – сказал Финтан, ударив себя кулаком в грудь.
Джонни обернулся.
– Ты знал, что я потеряю глаза? – спросил Норрейс.
– Я не знал, что с тобой будет, – ответил Финтан. – Я знал, что ты мог умереть. И меня это не остановило.
– Вот как… – усмехнулся Джонни, проводя рукой по лицу.
– Я не знаю, что с тобой будет, – повторил Финтан. – И никто не знает. Все в твоих руках. Как ты можешь не чувствовать этого? Один шаг разделяет два мира. Только подумай! Всего шаг. Это могущество, которого ты можешь лишиться. Я был по ту сторону отчаяния, я смотрел в бездну, она говорила со мной, как говорит с тобой сейчас. Тебе есть ради чего жить.
– Нет, – замотал головой Джонни.
– Ради мести, – упрямо твердил Финтан.
Джонни пожал плечами и медленно развел руки:
– Я прощаю тебя.
И стало слишком поздно.
Финтан сидел спиной к морю, поджав колени к себе. Он пялился на руку. Кончиками пальцев едва-едва коснулся одежды. Но не успел. И теперь слишком поздно.
Светало.
Слишком поздно.
Когда Финтан поднял голову, вздрогнул от неожиданности. То ли ноги сами привели его сюда, то ли офицеры… Так или иначе, он оказался перед капитаном, и Дрейк требовал объяснений.
– Что случилось? – спросил Френсис.
Финтан сглотнул, выждал несколько мгновений. С пламенной надеждой он дал шанс кошмару развеяться. Но все оставалось как есть. Мир, в котором он оказался, был сот-кан слишком плотно. Это не кошмар, подобный огню, – не имеющий тела, лишь свет, жгучий и слепящий. Нет, Финтан стоял на земле, на камне. Еще сыром от утра камне. Воздух еще слишком влажный.
– Что случилось? – вновь спросил капитан.
И Финтан рассказал.
Мало кто удивился, увидев, насколько плохо Рейчел. Она проснулась еще до рассвета и начала блевать. Девчушке сразу принесли пресной воды, несколько сырых яиц, рядом с гамаком поставили плошку горячего супа, которая почти сразу же опрокинулась. Таких стонов, переходящих в надрывный крик, давно не слышали в команде, и уж тем более с похмелья. Чтобы не смущать девчушку, ее оставили с мучениями наедине. Изредка поглядывали, не принести ли бурдюк с водой, а так сторонились.
Когда капитан спросил, где Рейчел, ему сразу указали.
– Только ей совсем нехорошо, капитан! – крикнули им с Финтаном вслед.
Рыжий Лис сразу же бросился к ней, поднял с земли, убрал перепачканные волосы от лица. Камни под ногами были залиты рвотой и черной желчью. Капитан стоял, боясь приблизиться хоть на шаг. Он с ужасом наблюдал, как Финтан не давал девушке захлебнуться – поднял лицо Рейчел и держал голову, когда очередной приступ рвоты с истошным воплем исторгнулся из тела. Френсис сжимал в кулаке ладанку. Он считал, будет правильно, чтобы у нее осталось что-то на память. Но она не должны была видеть, что стало. Френсис думал, что сможет передать эту проклятую ладанку. Маленький кусочек серебра каждый миг прибавлял в весе, и вот он стал почти неподъемным. Руку жгло от проклятого металла, и Дрейк сжимал сильнее, чтобы этот огонь хоть немного задел языками вину в душе. Но огонь распалялся все больше, озаряя страшные письмена, выбитые в твердыне. То, что случилось, – необратимо.
Едва хватило силы на вздох, она закричала так, как нельзя закричать дважды и остаться в живых и нельзя услышать этот крик дважды и не сойти с ума. Финтан держал ее голову, спутанные грязные волосы, пока ее зубы стучали так, будто перемелют любой камень в труху. Он что-то шептал, и стук стал скрежетом, и вновь приступ рвоты, и снова вздох. Будь у Рейчел силы, она бы завопила еще пронзительнее, еще безумнее. Но сил не было. Она трясущейся от бессилия рукой била в живот, желая вызвать рвоту. Руки искали что-то, доползли до груди. Кулак напрягся последний раз, и она ударила куда-то, где должно быть сердце. И вмиг обмякла. Финтан не спешил отпускать. Прошло слишком много времени. Невыносимо много – и для капитана, и для Финтана.
– Что с ней? – спросил Френсис.
Неуместный и жестокий вопрос, но ничего другого не пришло в голову, а надо было что-то сказать.
– Она увидела василиска, – ответил Финтан, беря Рейчел на руки.
Глава 7Камень
Ночная вылазка могла остаться незамеченной. Финтан мог бы вернуться в замок – в такую ночь удалось бы. Но, увы, в этот раз он предпочел отречься от щедрой покровительницы. После драки с Шеймусом, несчастным пройдохой из стана захватчиков, оставалось не так много времени. Первым делом Финтан поспешил к морю: оно ревело под ногами, там, внизу, во мраке. Даже летом вода была достаточно холодна, чтобы успокоить удары. Удалось смыть кровь. Раны щипало от соли. Жгучее чувство пробрало до костей, может, глубже. Неистовая ярость восходила вместе с бледным солнцем.
Когда Финтан спустился через тайный лаз в пещеры, где затаился весь клан, его отлучку, разумеется, заметили. Когда он предстал перед братьями, сердце билось как никогда. То, что Финтан называл жизнью раньше, лишь слабый отблеск того света, той жажды, которая наполняла его в этот миг.
– К черту! – бросил старший из братьев, видя, что упреки проходят мимо ушей братца. – Не время собачиться… Ты как раз вовремя – пришла весть от отца.
Финтан вздохнул с видом человека, утомленного очевидностью происходящего. Он не чувствовал себя вполне в своем теле. Странное чувство заставляло испытывать в разуме разряженную свежесть, как после грозы. Никогда прежде в голове и сердце не царило такого спокойствия. Он знал свой жребий и принимал полностью. Он знал, что примет бой. Может, последний в своей жизни.
– Ратлин сдастся. – И точно небо обрушилось.
– Нет, – твердо и спокойно молвил Финтан.
Лица собравшихся дрожали в свете слабого факела. Взгляды, все как один, устремились на юного наследника.
– Нет, – повторил Финтан.
Каждый взгляд точно кинжал, поднесенный к горлу. Но страх смерти отступил с восходом солнца.
Шеймус сидел на бочке с порохом и начищал ружья. Ни до него самого, ни до разбитого в кровь лица и рук не было никакого дела. На палубе веял дух ожидания чего-то оглушительного, что пахнет порохом и гарью, что беспощадно гремит, вызывая желание расколоть башку. Шеймус прислушивался, как прислушиваться умеют лишь в самом низу цепочки. И вот бряцнуло настоящее звено – его тяжелые шаги были слышны издалека.
– Генерал Норрейс, – доложил один из офицеров капитану Дрейку.
Все это время Френсис стоял у борта, заложив руки за спину. Появление генерала заставило обернуться. Норрейс встретил вопросительный кивок Дрейка с предовольной улыбкой.
– До полудня они вывесят белый флаг, – сказал Норрейс и похлопал в ладоши. – Упрямые мрази, ничего не сказать, но, видать, ты умудрился, дружище, их убедить! Выше всяких похвал, старина! Теперь дело за малым.
Дрейк угрюмо кивнул.
– Не делай такое лицо, – махнул Норрейс. – Ты молодчина – спас много людей. Ну по крайней мере среди наших.
– …Джон! – взгляд Дрейка метнулся на Ратлин.
Остров чернел в лучах восходящего солнца.
– Мне в самом деле надо объяснять? – усмехнулся Норрейс.
Он тоже был не прочь полюбоваться видом.
– Я клялся, что это сохранит им жизнь…
– А ты смешной, Фанни… ну вот и будет всем урок! Тебе – не давать обещаний, которых не сможешь сдержать. А им… да им уже все равно ничего не поможет.
Генерал развернулся и собирался сойти на свое судно.
– Норрейс! – Дрейк схватил его за плечо. – Эта победа уже в наших руках. Не надо пачкать руки проклятой кровью – ее потом не отмыть!
– А ты возьми щетку пожестче. – Джон повел плечом. – Мораль – не твое, Фанни. Твое дело – море. Так что, капитан Дрейк, прикрикни-ка своим бесам и блокируй ход с воды. А Ратлин – это моя забота.