Наконец она появилась, неся в руках полный поднос. Но он тут же забыл о ней, увидев через большие стеклянные двери раздевающуюся в гардеробе новую пару.
Блондинку он узнал сразу. Это была девица, хорошо известная в ресторане, не обслуживавшая кого попало. Ей всегда везло на иностранцев, и у нее всегда были деньги.
Панек отложил свое намерение поужинать и двинулся навстречу входящей паре. Его несколько насторожило, что мужчина ответил на приветствие по-словацки. На этот раз Олинка Паскова подцепила своего земляка, однако это никак не отразилось на профессиональном радушии Панека. Он провел их к небольшому столику возле окна и принял заказ на два бифштекса и бутылку «Бикавера», который мужчина продиктовал ему пропитым голосом. Со своей стороны, он предложил аперитив, на что получил согласие. После этого метрдотель отправился на кухню.
— Аня, две порции грузинского коньяка и бутылку «Бикавера». Олинка Паскова для разнообразия привела своего, обслужи их и сама посмотри, что это за клиент. Ты же опытная, — распорядился он.
Вернувшись, Аня отозвалась о госте как о не заслуживающем внимания. Панек, приняв ее слова к сведению, занялся подсчетом выручки.
В час ночи словак подозвал метрдотеля. Было видно, что он здорово набрался. Они выпили две бутылки красного вина и четыре порции коньяка. Паскова курила длинную сигарету. Это означало, что сети уже раскинуты.
Зал постепенно пустел. Блондинка заплетающимся языком объявила, что они хотят расплатиться, только не знают чем. И вульгарно захихикала.
Панек молниеносно подсчитал сумму, округляя цены, чтобы помочь клиенту уйти налегке. Однако неожиданность ждала его, а не гостя.
— Дружище, — обратился к нему словак, — проводи меня в туалет, я не совсем в форме.
— Конечно, пожалуйста, — Панек ни на секунду не потерял самообладания, хотя такие просьбы случались нечасто.
Пока он вел, поддерживая, гостя, в его мозгу машинально отпечаталось, что тот хромает. И верно, он не видел их танцующими, хотя Олинка — прекрасная партнерша. В туалете гость сразу, как по волшебству, протрезвел.
— С этой девушкой все в порядке? — удивил он метрдотеля своим вопросом.
— Можете быть абсолютно спокойны.
— Это хорошо. Я не люблю дополнительных осложнений, понимаешь? Тебе, правда, на это наплевать, не так ли? А вот на то, что у меня нет денег, тебе не наплевать, так?
Естественно, Панеку это было небезразлично. Мысленно выругавшись, он решил, что ни на шаг не отпустит их от себя, пока они не раскошелятся, пусть даже и Олинка.
Несмотря на возникшее осложнение, Панек хотел остаться вежливым. Но прежде чем он собрался с мыслями, чтобы с достоинством ответить, гость опустил руку в карман своего пиджака и, когда ее вытащил, метрдотель увидел на его ладони золотые украшения.
— Это золото я оставлю в залог, а завтра приду расплачусь. Что скажешь?
— Пан… полиция… Ведь это противозаконно! — инстинктивно отшатнулся Панек.
— Болван! Я же не продаю, а оставляю в залог. Не такой уж был крупный счет, чтобы ты получил в его оплату серьги, цепочку и этот браслет. И оставь в покое полицию. Берешь или нет?
— Что за вопрос! — Панек изменил тон. — Давайте сюда, жду вас завтра, до свидания.
Он собрал золото с ладони клиента и опустил в свой карман. С большой готовностью метрдотель проводил гостя к столу и помог встать на ноги и Пасковой. Он рассыпался в любезностях, поскольку сразу сообразил, что стоимость золота во много раз превышает счет, а если бог даст, этот словак здесь больше не объявится. Свидетелей нет, и он может скрыть эту операцию, внеся в кассу свои деньги.
Эта мысль настолько обрадовала Панека, что он проводил гостей до самого гардероба и даже помог им одеться, чего еще никогда не делал.
Вечером 14 февраля, через двое суток после убийства, проконсультировавшись со Стругаром и Илчиком, Дуда подготовил циркуляр об объявлении общегосударственного розыска. Он торопился, чтобы застать Глушичку, потому что без его подписи сообщение не взяли бы на телетайп. Майор не отдавал приказа о подготовке циркуляра, но догадывался, что Дуда работает над ним. За долгие годы совместной службы они хорошо изучили друг друга. Кое-кто из сослуживцев их даже называл близнецами. Когда Глушичка стал начальником, он еще больше полюбил великана Дуду, который умел и шутить, и работать в поте лица. Повышение Глушички никак не отразилось на их отношениях. Они продолжали так же спорить, если имели различные взгляды на какие-то проблемы, Дуда остался таким же вспыльчивым, как и раньше, полной противоположностью уравновешенного Глушички. Так же, как и они, продолжали дружить их дети и жены.
Майор внимательно прочитал предложенный Дудой проект циркуляра о розыске:
«Отдел общей криминалистики управления уголовного розыска министерства внутренних дел разыскивает человека, подозреваемого в убийстве Гелены Багаровой и нанесении тяжелого ранения Войтеху Адаму. Преступление совершено 12 февраля с. г. Приметы разыскиваемого: рост — 172—175 см, возраст — 28—32 года, одет в темный полушубок, носит очки в темной оправе, обладает низким, глухим голосом. Хромает на левую ногу. Между 16.00 и 19.00 часами указанного дня находился в окрестностях дома № 55 по улице Швабки. Одновременно разыскиваются золотые украшения: серьги, цепочка и браслет».
— Да, Франта, описание неважное. Кое-кто может нас высмеять… Ну и ладно! Посылай. Пусть сразу же отстучат во все районы.
— Я послал также сообщение матери Багаровой. Думаю, мы можем дать разрешение на похороны.
— Можем. Ничего нового мы уже не обнаружим. Я не настаиваю, но было бы неплохо, если бы завтра ты мне доложил о сделанном. Меня интересует твоя версия… У меня тоже кое-что есть.
— Лучше бы подождать еще дня два-три. Я пока не закончил опрос на «Тесле», бросаюсь с одного на другое. Стругар тоже вряд ли запротоколировал все допросы, а Илчик копается в бухгалтерии. Он хочет допросить некую Злату Млчохову. Это единственная близкая подруга Багаровой с «Теслы». Сегодня я не мог добиться от нее ни слова. Все время плачет. Они дружили шесть лет. Думаю, она поможет нам выяснить кое-что о личной жизни Багаровой.
— А странно, что ты не можешь справиться с женщиной.
— И такое бывает. Потом еще эти туристы, которые вчера уехали в Вену. Один — заведующий отделом технического развития, а второй из бухгалтерии. Нужно их осторожно прощупать.
Глушичка согласился с его доводами и не стал давать никаких указаний: Франта — опытный криминалист, не зря его негласно считают заместителем начальника, пусть поступает по своему усмотрению.
На следующий день в одиннадцать часов Дуда вернулся с «Теслы». За ним как тень в комнату Марии Чамбаловой вошел Илчик. Капитан сразу же направился к дверям кабинета Глушички. Но Мария решительно остановила его, сообщив, что майор запретил себя беспокоить, поскольку принимает важного гостя.
Оба сели возле стола Марии. Однако не прошло и пяти минут, как Дуда вскочил со стула и стал нетерпеливо шагать по комнате. Он чувствовал, что сделал важный шаг в расследовании, и хотел как можно быстрее продолжить работу на основе тех фактов, которые они с Илчиком обнаружили. И вот пожалуйста, начальник сидит себе в кресле и спокойно разговаривает неизвестно с кем и неизвестно о чем.
Дважды он пытался позвонить майору по телефону, но Мария так же решительно пресекала и эти его попытки. Он послушался ее только потому, что хорошо знал: без серьезной причины она бы этого не стала делать. Мария всегда помогала сослуживцам. Иногда она даже занималась делами, которые ее коллеги из-за нехватки времени или невнимательности забывали делать сами. Поэтому ее все любили и считали полноправной сотрудницей отдела, а не девочкой-секретаршей начальника.
Прошло пятнадцать минут, Дуда уже едва сдерживал свое нетерпение. Он внезапно подскочил к двери и уже хотел взяться за ручку, как вдруг сама дверь распахнулась. Из кабинета вышел подполковник Йонак, за ним Глушичка. Они пожали друг другу руки, и Йонак ушел.
Не успела за ним закрыться дверь, как Дуда затараторил:
— Я звонил с «Теслы», но меня не соединили! Поэтому я примчался сообщить, что мы обнаружили. По-моему, это очень важно. Гораздо важнее всяких бесед.
Глушичку это задело: они с Йонаком обсуждали возможную связь этого преступления с заграницей. И вообще, он не любил эту манеру Дуды. Майор придерживался того мнения, что существуют определенные правила, которые нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах. Он сурово одернул Дуду:
— Никакое важное дело не дает тебе права вести себя как мальчишка. Кстати, разговор мой с Йонаком был весьма важным и имел отношение к твоему делу. У меня полна голова забот, а ты…
Дуда смутился. Глушичка почувствовал, что переборщил, и примирительно произнес:
— Ладно, не злись. Пойдем спокойно поговорим. Только знай, я не люблю, когда такой криминалист, как ты, теряет голову. Не возражай! — Он взмахнул рукой и засмеялся, заметив, что Дуда хочет что-то сказать. — Знаю, знаю, хочешь процитировать наш девиз: холодная голова, горячее сердце, чистые руки. Лучше повторяй его про себя. И как можно чаще.
Они вошли в кабинет майора, и Дуда сразу начал рассказ о сделанном:
— Что касается украшений, о которых говорил Адам, — на этот счет можно теперь не сомневаться. Кроме того, у Багаровой дома была тысяча крон наличными. Десятого она получила аванс. Эта Млчохова сказала, что у Багаровой был гарнитур: серьги, кулон, в виде паука, на тяжелой цепочке и браслет… Да, да, нам это уже было известно. Однако она очень точно описала эти вещи, поскольку не раз держала их в руках. У девушек на побрякушки прекрасная память. Хорошо, что я в циркуляре упомянул эти вещи.
— С ней самой все в порядке? — уточнил Глушичка.
— Да, вполне. Ее можно исключить из числа подозреваемых. Она рассказала о Багаровой массу подробностей. Багарова ни с кем из парней не встречалась, ничего серьезного у нее ни с одним мужчиной не было. Только однажды, летом шестьдесят пятого года, Млчохова видела ее в кафе с каким-то молодым человеком. Багарова представила его, но Млчохова помнит только его имя — Душан. Он был в очках,