волосы темные.
— Кто она сама, Млчохова?
— Работает на сборке транзисторов, приятная девушка, учится на втором курсе училища. Хочет стать официанткой.
— А ты не спрашивал, почему у такой молодой и симпатичной девушки, как Багарова, никого не было?
— Спрашивал. Она сказала о каком-то разочаровании в любви, но без подробностей. У Багаровой были какие-то отношения с инженером Томашем Тяпушиком, заведующим отделом технического развития на «Тесле». Но я не успел получить его показания, так как утром тринадцатого он уехал в Вену. Жена Тяпушика, по словам местных франтов, красивая женщина, поэтому речь не может идти о любовной связи с Багаровой, хотя на сто процентов ее тоже нельзя исключить. Уж я мужчин знаю. Вместе с ним уехал и Петр Урбан, сослуживец Багаровой. Экскурсия продлится четыре дня, послезавтра они должны вернуться.
— Если вернутся, — заметил Глушичка. — Оглянись вокруг. Бегут наши милые граждане на Запад, как будто у нас ожидается потоп.
Майор опять рассердился, но попытался успокоить себя тем, что каждый имеет право на плохое настроение. В кабинете стало тихо, каждый думал о сложных проблемах, возникших перед страной. Тишину нарушил Илчик:
— Еще одна деталь: я наткнулся на некоего Зденека Возара, он хорошо знал Багарову, так как они работали в одной комнате, за соседними столами. Он случайно упомянул, что ей звонил какой-то мужчина.
— Когда?
— Это самое интересное. Возар утверждает, что десятого февраля. Помнит точно, потому что в этот день на «Тесле» была зарплата и на столе у Багаровой лежали деньги.
— Возможно, это имеет какую-то связь с вырванной из блокнота страницей, — проговорил Глушичка. — Только нам это уже не поможет. Мы ее уже вряд ли увидим. Жаль, конечно… А этот Возар не сказал, о чем она разговаривала по телефону?
— Возар такой «разговорчивый», что из него каждое слово приходилось клещами тащить. Но ему можно верить. Багарова, говорит, при первых же словах вся вспыхнула и сказала: «Никак не ожидала, что это ты». Разговор был очень кратким.
— Жаль, жаль, — вдруг улыбнулся Глушичка.
А Дуда не упустил возможность дополнить его:
— …что среди нас нет Шерлока Холмса.
Все с удовольствием посмеялись, и этот смех разрядил тяготившую всех атмосферу нервозности и злости из-за неудач в расследовании.
— Я хочу только сказать, — перешел Дуда на деловой тон, — что нам на пути все время попадается этот Душан. Возьмите то письмо с подписью «Душан». Млчохова помнит имя «Душан» еще с шестьдесят пятого года. И наконец — Нога. Я был у него. В блокноте на странице от двенадцатого февраля остался след от заглавной буквы «Д» с точкой. Это может быть имя «Душан». Если принять во внимание, что убийство было совершено между пятью и шестью часами вчера, а эта буква оставила след под 17 часами, то можно предположить, что Багарова написала ее после телефонного разговора, условившись о встрече с тем человеком именно в это время, не так ли?
Оба его собеседника недоверчиво молчали. По выражению их лиц было видно, что они не слишком доверяют такому дедуктивному методу.
— До чего ты только не додумаешься, Франта… Но рациональное зерно в этом есть. Только почему десятого в пять, когда убийство было совершено двенадцатого в пять?
— Ты прав, здесь действительно имеется несоответствие, — признался Дуда. — Десятого она могла это записать, а что было дальше, мы можем узнать только от убийцы.
Вечером Дуда неподвижно сидел в кресле и размышлял. Он думал о своем предположении, которое так изумило всех. Ни с кем из домашних он не разговаривал. Если его о чем-то спрашивали, огрызался или не отвечал вовсе, поскольку всецело был занят своими мыслями. Это был один из тех редких вечеров, которые Дуда проводил в кругу семьи, но и дома голова его была забита разными версиями, предположениями, осмыслением сделанного за день.
Божена Дудова к этому уже привыкла. Она понимала, что его служба — дело нешуточное, особенно если к ней относиться серьезно, с рвением. А Франта именно так и относился к службе. Божена сама работала в министерстве внутренних дел и, хотя занималась всего лишь канцелярскими делами, довольно хорошо знала всю специфику работы его сотрудников. Она старалась создать дома для мужа спокойную обстановку, превратить семью в надежный тыл. Прошедший год был тяжелым, рецидивы тех событий проявлялись до сих пор, и Франта часто приходил с работы усталый и злой.
Дуда перебирал в памяти все имеющиеся по делу факты. Где-то в глубине души он надеялся, что наступит миг озарения, как уже не раз случалось с ним при расследовании дел об убийстве. Появится ниточка, которую пока никто не заметил — такая она тоненькая. А когда он за нее потянет, она непременно выведет его на преступника. И все будет так просто, что покажется удивительным, как это не было ясно с самого начала. Однако сам он знал, почему такое случается: чем больше набирается фактов, тем явственнее в общей картине преступления вырисовывается незаполненное место.
Поэтому все еще впереди, и в конце концов загадка будет решена. Но пока он чувствовал, что этот миг от него еще далек. Не за что зацепиться. Он даже не может установить причину преступления. Конечно, это может быть связано и с политикой, но данных, свидетельствующих об этом, очень мало. Месть отпадает, если верить тому, что все говорили о Багаровой. Зависть тоже. Ограбление… тысяча крон и украшений тысячи на две — этого для грабежа с убийством слишком мало. Если его, конечно, не совершил какой-нибудь грязный подонок. Такую возможность тоже нельзя исключить. Многое осложняет образ жизни этой девушки. Всем она помогала, ко всем хорошо относилась, ее любили и уважали. Как тут искать убийцу?
Короче, это дело чем дальше, тем больше превращается в крепкий орешек, и, чтобы его расколоть, необходимо сконцентрировать все силы. Свои и других. А тут еще существует опасность, что в отдел может поступить другое дело, и тогда расследование убийства симпатичной девушки может затянуться. Нужно еще внимательнее посмотреть район, где родилась Багарова. С этой мыслью Дуда пошел спать.
Следующий день прошел спокойно, будто по заказу. Сотрудникам надо было немного отдохнуть. На понедельник были назначены похороны, и Дуда надеялся увидеть мать Гелены, Анну Багарову.
Когда в понедельник Глушичка пришел на работу, он застал Дуду в страшной ярости. Как можно спокойнее он спросил:
— Что случилось?
— Подлецы!
— Их достаточно, дорогой товарищ Дуда! Кого конкретно имеешь в виду?
— Учителей нашей школы. Ты и представить себе не можешь, что случилось. Я думал, меня хватит удар, — с возмущением говорил капитан.
А случилось вот что.
В пятницу он пришел домой поздно и от жены узнал, что их сын, пятиклассник Франтик, ушел с уроков. Их классная руководительница заменяла в пятницу учительницу математики и вместо решения задач занималась обществоведением. Она объясняла детям значение слова «суверенитет». Поскольку, сказала она, это слово сейчас часто встречается, нужно знать, что оно означает.
Из всего класса только у Франтика отец работал в министерстве внутренних дел. Учительница подчеркнула это и спросила его, как он понимает слово «суверенитет». Естественно, мальчик говорил то, что слышал дома от родителей: пусть господа-прогрессисты катятся к черту со своим суверенитетом, или рабочие им покажут.
— Интересно, Франта, в кого он такой? — засмеялся Глушичка.
Дуда, уже успокоившись, улыбнулся и продолжал:
— Учительница еще в мае прошлого года распустила пионерский отряд и вместо него создала новый — «Юнак». С той поры Франтик зол на нее. Тогда, после его, Франтика, ответа она вызвала его к доске и поставила перед всем классом. Сказала, что дома его плохо воспитывают, высмеивала его. Франтику это надоело, он забрал свои вещи и ушел с урока домой. Учительница, естественно, нажаловалась директору.
— А ты, конечно, прошелся по мальчишке своей железной рукой, — покачал головой Глушичка, хорошо знавший темперамент своих сотрудников.
— Ошибаешься, — засмеялся Дуда. — Больше всего мне хотелось пойти в школу и по душам поговорить с этой наставницей.
— Наивный ты, Франта! Будто не знаешь, что это пустая трата времени…
— То же самое мне сказала Божена.
— Не говоря уже о том, что ты наверняка использовал бы чересчур сильные аргументы для такой «тонкой» натуры, каковой является ваша учительница.
— Не скажи, ведь ты ее не знаешь.
— Не знаю, это верно, но ты учти одно: не все люди, делающие глупости, плохие.
— Ты так говоришь, потому что не знаешь это сокровище.
— Не отрицаю, однако я почти уверен, что через некоторое время этой учительнице будет стыдно смотреть тебе в глаза. Запомни. И напрасно не ругайся.
— Да нет, на мальчика я не сержусь. Мы уже договорились с бабушкой, что она возьмет его к себе в деревню. Там люди порядочные. Будет ходить в сельскую школу. Хотя бы пока. Меня только удивляет и возмущает, откуда у нас берутся такие учителя. Ведь ей не больше двадцати двух. Ее воспитывала наша школа, наша передовая интеллигенция. И видишь, она плюет на рабочий класс, на социализм, на государство трудящихся, на наших кровных братьев!
— Ну, ну! Ты зашел слишком далеко. Скорее, она плывет по волнам моды. Точно такая же картина и в других учреждениях, где больше болтают, чем вкалывают у станка. И не стучи кулаком по столу. Консолидацию этим не ускоришь. Это процесс долгий и сложный. А насчет бабушки мысль хорошая. Полгода уже прошло, и до конца учебы Франтик будет там как на каникулах.
После этого разговора Дуда отправился на улицу Швабки, чтобы поговорить с Анной Багаровой. Убитая горем, она была у Борковых. Пожилая женщина тихо причитала, повторяя, что ушла ее последняя надежда, единственная опора в жизни. Деньги, которые Адам получил от почтальонши, она послала дочери на шерсть, чтобы та связала себе свитер… Они редко писали друг другу, потому что на все праздники и в отпуск дочь приезжала домой. Она не знала, был ли у Гелены близкий знакомый, но думала, что, скорее всего, не было, иначе дочь наверняка сказала бы ей об этом. Со слов Гелены она поняла, что у дочери была несчастливая любовь и она боялась, как бы это не случилось снова. Возможно, поэтому у нее не было ухажеров.