Намерения Дуды выяснить какие-нибудь подробности оказались тщетными. Горе старой женщины было еще настолько свежим, что она не могла ни думать, ни говорить о чем-то другом. Он простился и пошел на кладбище.
Похороны были запланированы очень скромные, поэтому его удивило то, что он увидел на кладбище. Пришли все жители дома с улицы Швабки, пришли рабочие и служащие с «Теслы», чтобы проводить в последний путь милого, всеми уважаемого человека. Гроб полностью был закрыт букетами цветов и венками.
Но капитан напрасно искал среди присутствовавших человека, который по приметам хоть немного походил бы на убийцу.
Во вторник утром всем районным отделениям по телетайпу были переданы дополнительные сведения о золотых украшениях, о которых Дуде сообщила Злата Млчохова. Поскольку она и Анна Багарова утверждали, что эти украшения покойная получила в подарок от своей тетки из Америки, в сообщении обращалось особое внимание на стоящую на них американскую пробу.
Дуда подошел к зданию управления в половине одиннадцатого; он был страшно голоден. Минуту он размышлял: купить бутерброд или потерпеть до обеда. При каждом медосмотре врач пугает его, что осенью обязательно пошлет в санаторий для лечения от ожирения. Кошмар! Там дают порции для новорожденных, все время мясо, мясо, причем постное, и совсем немного картошки. И этого им еще недостаточно, каждый день врачи заставляют совершать пешие прогулки, а по вечерам танцевать. Правда, теряешь восемь — десять килограммов, но какая это каторга! О боже, как хочется есть!
Он не выдержал и купил колбасы с рогаликом. В кабинете Дуда положил сверток на стол и, стыдясь своего слабоволия, уже собрался поесть, как неожиданно зазвонил телефон. Звонил прапорщик со странным именем, которое Дуда никак не мог запомнить, из отделения третьего района города.
— Товарищ капитан Дуда? Только что я получил телефонограмму с дополнительными сведениями о золотых украшениях…
— Хорошо, вы что-нибудь хотели сообщить?
— Странно, что с прошлого четверга вы ничего не предприняли, хотя мы докладывали об этом.
— Что? Что мы не предприняли? И о чем вы докладывали?
— Об этих украшениях. Из кафе «Орион».
Дуда забыл о еде. Ему показалось, что над ним кто-то сыграл злую шутку. Однако голос был незнакомым, хотя ребята могли попросить кого-нибудь позвонить, либо кто-нибудь из них изменил голос.
Он еще раз переспросил имя, адрес и телефон звонившего и, не объясняя, положил трубку. Потом тут же поднял ее и набрал номер. Трубку снял прапорщик Иван Гомбасецкий.
— А я уж удивился, товарищ капитан, тому, что вы положили трубку, не дослушав сообщения.
Дуда заверил прапорщика, что имел на это основания, и обещал через полчаса приехать в отделение.
Прапорщика он нашел очень просто. Это был коренастый, пожилой человек. Он по-военному поприветствовал капитана и радостно пожал руку.
— Я вас знаю, товарищ капитан, поэтому и позвонил.
— О каких украшениях вы говорили?
— О тех, что вы ищите. В прошлую среду вечером ко мне домой пришел один из наших добровольных помощников, Юла Хорват. Молодой инженер. В тот вечер… скорее, ночью, он пришел прямо из кафе «Орион». Хорват довольно часто ходит туда. Он холостой, прекрасно танцует. В этот раз он был один. Так вот, он рассказал мне, что, когда зашел в туалет, туда пришли двое. Одного он узнал по голосу, это был метрдотель Штефан Панек. Хорват слышал, как второй предлагал Панеку какие-то вещи вместо денег, чтобы заплатить по счету. Панек раньше сидел за перекупку краденого.
— Ну хорошо, а что общего это имеет с нашим делом? Вы думаете, что…
— Это же они! Юла слышал, как второй говорил о золоте, а потом сказал, что завтра придет оплатить счет, а золотые серьги, кулон и браслет оставляет Панеку под залог.
— Он их перечислил?
— Ну да! А когда пришло ваше сообщение по телетайпу, я сразу же сообщил об этом дежурному в район.
— Вы хорошо сделали, товарищ Гомбасецкий.
— Вот видите, товарищ капитан! Поэтому я и удивился, что сегодня пришло дополнительное сообщение. И опять о золотых украшениях! Перечисляются серьги, кулон и браслет с американской пробой. Не странно ли все это?
Дуда начал приходить в ярость. Он только не хотел, чтобы прапорщик заметил это. Неизвестно, что это были за люди и о каких украшениях они говорили. Однако, по установленной системе, это сообщение должно было тут же поступить в отдел. Они бы уж сами выяснили, куда поведет этот след. Но кто-то этого не сделал, и почти неделя прошла впустую!..
Ему вдруг захотелось, чтобы эти украшения были другими и не имели ничего общего с делом Багаровой. Потому что в противном случае весь отдел, включая начальника, будет просто в бешенстве.
— А этот ваш помощник, Хорват, надежный человек? Не мог он что-то придумать?
— Лучшего и желать нельзя. Правда, в этом отряде все хорошие ребята, с их помощью мы схватили не одного любителя кривых дорожек. Но Хорват — душа отряда, я верю ему на сто процентов. Он никогда не скажет, если в чем не уверен.
— Спасибо, товарищ Гомбасецкий, я проверю. Возможно, это не связано с нашим делом. Но ваша добросовестность похвальна.
— Я только выполняю свои обязанности, товарищ капитан!
— Наказать, чтобы не повадно было, — так закончил Дуда свой доклад у Глушички. — Пора кончать с этим свинством. Девяносто два процента надрываются на работе, а несколько трепачей на все плюют и придумывают, как переделать аппарат управления уголовного розыска…
— Ну, ну, — примирительно отозвался Глушичка.
— Ладно, Виктор! Я не думаю так обо всех без исключения. Но есть такие, которые плюют на работу и считают, что лучше болтать языком. Конечно, это может быть просто небрежностью… Не дай бог, чтобы это были украшения, которые мы ищем! Тогда этим людям лучше не попадаться нам на глаза!
Майор задумчиво смотрел в окно и молчал. Этот случай тоже вывел его из себя, но он не хотел предполагать самое плохое. Махнув рукой, он сказал:
— Кто знает, где и почему задержалось это сообщение. Главное, что прошла почти неделя, как ты говоришь. И если предположить, что эти вещи предлагал убийца или человек, получивший их от убийцы, то мы, конечно, упустили весьма выгодный момент. Сейчас никого не наказывай, а лучше займись метрдотелем.
— Уже распорядился.
— Возможно, что этот должник уже приходил выкупить свой залог…
Мысль Глушички прервал телефонный звонок. Послушав, он передал трубку Дуде. Стругар сообщал, что метрдотель «Ориона» Панек взял с пятницы четырехдневный отпуск и уехал в горы кататься на лыжах. Место его пребывания неизвестно.
— Бросьте его к черту! — крикнул в трубку Дуда, а Глушичке добавил: — Он может быть где угодно, этот метр. Уехал куда-то кататься на лыжах на четыре дня! И все-таки я попытаюсь выяснить, кто утерял сообщение Хорвата.
В четверг, в одиннадцать часов, Стругар сообщил по телефону, что Штефан Панек только что пришел на работу. У Дуды отлегло от сердца: Панек не исчез с горизонта и они могли продолжать действовать в этом направлении.
Однако, с другой стороны, возвращение Панека означало, что он не имеет с убийством ничего общего и проходит по делу, скорее всего, случайно. Скажем, как перекупщик. Теперь вся надежда на то, что он сможет дать точное описание предполагаемого убийцы. Если бы он был как-то связан с убийством, он, конечно, не вернулся бы из отпуска.
Метрдотель расхаживал по залу с видом заботливого хозяина. Дуда с Илчиком попросили его принести что-нибудь перекусить. Поев, Дуда подозвал Панека:
— Штефан, принеси нам что-нибудь безалкогольное.
— Минутку, пан инспектор, сейчас будет.
Дуда удивился: откуда Панек его знает? Илчик улыбнулся, заметив его изумление.
Когда Штефан принес воду, Дуда сказал ему:
— Сейчас мы расплатимся, а потом проводишь нас к себе домой.
— Но я на работе, — проговорил Панек.
— Договоритесь как-нибудь. — Дуда перешел на «вы». — Нам нужна ваша помощь. Это займет немного времени.
Официальность и твердость тона подействовала: через минуту Панек садился с ними в машину. Там он приободрился. Начал говорить, что за ним ничего не водится, потом попросил объяснить, что от него требуется.
— Нам нужно, чтобы вы показали золото, которое купили не в магазине…
— Если вы хотите обыскать квартиру, то нужен ордер.
Дуда вытащил из кармана разрешение прокурора и протянул Панеку, который внимательно прочитал бумагу. Потом молча вернул ее капитану. Дуда мысленно поблагодарил Марию Чамбалову. Они настолько были заняты, что забыли заручиться разрешением прокурора на обыск квартиры Панека. Но Мария не забыла, и, когда они убегали, она молча отдала ордер Дуде. Без этого документа хлопот с Панеком было бы гораздо больше, поскольку он был стреляный воробей.
Они тряслись в старой «Волге» по брусчатке улиц, по трамвайным путям и молчали. Уже недалеко от своего дома Панек проговорил:
— Я ничего не украл… Такая неприятность! Что могут подумать люди?!
— Никто не утверждает, что вы украли. А о человеке говорят и судят по его поведению, не правда ли?
— Да, конечно, но у меня дома жена… И это золото, о котором вы говорите, лежит вместе с ее украшениями. Имейте это в виду.
Дуде стало весело от этих слов.
— Не волнуйтесь, мы не выдаем мужчин их женам. Совсем не обязательно нашим половинам знать обо всем.
После этих слов Панек ожил и горячо их поблагодарил.
— Пойдемте посмотрим, что вы называете украшениями вашей супруги, — охладил его Дуда.
Прихожая была тесной, и ее делали еще меньшей двери, ведущие в другие помещения. Пани Панкова встретила их в халате, заметно удивленная. Когда-то красивая брюнетка, со все еще прекрасной фигурой, она была без косметики, щеки блестели от крема. Увидев незнакомых мужчин, она испуганно кинулась к кухонным дверям. Едва она открыла рот, чтобы что-то сказать, Панек грубовато подтолкнул ее в кухню:
— Не мешайся, дорогая, потом, потом…