Он провел Дуду с Илчиком в комнату, достал из шкафа изящную резную шкатулку и открыл ее одним из своих ключей. Шкатулка была полна женских безделушек: брошки, шпильки, заколки. Среди них попадались и дорогие украшения, была даже платиновая диадема. Там же находилось то, что они искали: массивный золотой браслет, две золотые серьги с сапфирами, на золотой цепочке кулон в виде паучка с рубином на спинке.
Панек держал трясущейся рукой крышку шкатулки и с виноватым видом смотрел на блестящую груду.
— Кроме этой шкатулки, у вас ничего больше нет? — спросил Дуда и, когда Панек кивнул, продолжил: — Чтобы мы не искали, лучше покажите добровольно.
— Это все, что у нас есть, пан инспектор.
— Выложите на стол, что вы купили незаконным образом.
— Это все украшения моей жены. Кроме мелочи, — сказал Панек и взял в руки брошь, которая явно была сделана в Яблонце и стоила не дороже сорока крон. Потом добавил к ней две шпильки для волос и золотое кольцо.
Криминалисты переглянулись. Они узнали вещи, которые искали. Все детали золотых украшений Багаровой прочно врезались в их память.
— Пани Панкова, — крикнул Дуда в открытую дверь, — пройдите сюда, пожалуйста.
Она неслышно, как кошка, подошла и стала в трех шагах от них.
— Ближе, пожалуйста. У вас есть ключ от этой шкатулки? — вежливо спросил Дуда, закрыв крышку.
— Нет, он у мужа.
— Благодарю. Так чьи же это вещи, пан Панек? Не хотите же вы сказать, что женщине, которой они принадлежат, необязательно иметь ключ? Дайте его сюда.
Он взял шкатулку и направился к двери. Панкова, почувствовав себя виноватой, быстро скрылась в кухне. Ее муж собрался было запротестовать, но Дуда не дал ему сказать ни слова:
— Лучше пойдемте к нам в управление, пан Панек. Там вы нам все объясните.
— Вы меня арестуете? Но ведь я…
— Боже упаси! Это позже… когда будет повод. Мы вас не арестуем, если скажете, откуда вы взяли эти украшения. В противном случае вы только продлите себе неприятные минуты и создадите трудности на работе. Расскажите нам все — и не придется никуда идти. Мы выслушаем вас здесь, а потом вы вернетесь в кафе. Ну как?
Было видно, что Панек мучительно размышляет, что же выбрать. Дуда внимательно следил за ним и думал, что Панек всего лишь жадный, нечистый на руку человек, использующий в своих интересах человеческие слабости. Убить человека не в его силах. Ведь он боится собственной тени. Он просто мелкая рыбешка в грязных водах уголовщины. Он, конечно, все сейчас расскажет, чтобы не осложнять себе жизнь.
И Панек его не обманул. После раздумий он галантно предложил им сесть в кресла у журнального столика и придвинул стул.
— Мне нечего от вас скрывать. Все это мне досталось случайно, — сказал он, протягивая руку к шкатулке, которую Дуда поставил на столик. Открыв ее, Панек вытащил и положил на столик браслет, серьги и кулон.
Он разговорился, решив, видно, рассказать все. Путаясь и жестикулируя, он объяснял, что всегда покупал драгоценности у людей, попавших в затруднительное положение. Тем самым им помогал. Когда кто-то из них приходил выкупать драгоценность, он, конечно, все отдавал.
Дуда, заметив, что Панек говорит не по существу дела, остановил его:
— В ваших интересах говорить только правду. Но чтобы мы до нее быстрее добрались, обращу ваше внимание на две вещи: во-первых, нас, кроме этих серег, кулона и браслета из вашей коллекции, больше ничего не интересует. И во-вторых, из-за этого золота произошло убийство. Поэтому прежде всего объясните, каково ваше участие в этом.
Панек побледнел и тут же выложил правду, как случайно приобрел эти украшения в кафе вместо оплаты по счету. Он, конечно, пытался приукрасить свое поведение, но суть его рассказа совпала с тем, что уже было известно. Он с готовностью описал давшего ему под залог золото клиента и его даму.
Илчик, подробно записавший показания, предложил Панеку подписать протокол.
Прежде чем уйти, Дуда конфисковал все золотые вещи и небрежно подтолкнул шкатулку к Панеку, который с облегчением спрятал ее в шкаф. Он даже не попросил, чтобы его подвезли до кафе.
Дуда и Илчик быстро вернулись в управление, чтобы проинформировать майора.
— Мы можем допросить Паскову. Пошлем к ней Илчика, — размышлял Глушичка вслух.
— По-моему, это ничего не даст. Слишком поздно, — махнул рукой Дуда. — Содрать бы шкуру с того, кто не передал сообщение Хорвата. В то время еще был шанс. Тогда можно было бы поймать этого хромого очкарика. А теперь ищи ветра в поле!
Тем не менее Илчик получил приказ допросить Паскову. Ему потребовалось два дня, чтобы найти ее. Когда он наконец вернулся в управление и сообщил, что ему рассказала Паскова, вся группа была удивлена.
Чтобы Паскова говорила правду, Илчик сразу предупредил ее, что она проходит по делу об убийстве. Паскова испугалась. В процессе допроса он якобы в шутку спросил ее, как это она подцепила туземца, хотя обычно специализируется по иностранным туристам. И здесь Паскова гордо возразила: мол, ошибаются те, кто так думает. Он никакой не словак, а американец, только прекрасно говорит по-словацки.
— А как это она объяснила? — не удержался Дуда.
— Толком она это не объяснила, да и не могла. В тот вечер около восьми она заметила его в гостинице «Астория» и приклеилась к нему. Утверждает, что говорила с ним по-немецки. Когда они сидели за столиком, он неожиданно заговорил по-словацки. Расплачивался в «Астории» долларами. Когда они оттуда уходили, Пасковой пришла в голову мысль удивить публику в своем кафе. И она уговорила его пойти в «Орион».
Вернувшийся из больницы Войтех Адам сразу оказался в центре внимания всех жителей дома. Раньше уборка двора занимала у него полдня, и жители не могли нарадоваться на его добросовестность. Теперь же ему и дня не хватало. И не потому, что он еще не мог работать в полную силу. Главная причина была в том, что ему мешали работать сами жители: все его приглашали к себе, предлагали посидеть, отдохнуть. То здесь, то там ему наливали рюмочку, просили рассказать о своем приключении. Затаив дыхание, любопытные слушали, что произошло в тот раз в квартире Гелены.
Нужно сказать, что с каждым днем Адам рассказывал все больше и больше подробностей, все дольше и дольше засиживался в гостях и все дольше курил свою трубку. Так же было и в пивной «У солнышка». В те дни, когда Адам не подметал двор, он стоял в воротах, приветствовал знакомых, проходивших мимо, непременно останавливал и почтальоншу, считая ее тоже участницей случившегося, потому что именно она принесла те самые деньги.
У каждого свои заботы. И постепенно почтальонша стала избегать старого Адама. Исключительно из-за недостатка времени. После обеда старик углублялся в изучение газет. Он регулярно покупал вечерку и в первый день прочитывал ее всю, кроме объявлений. На следующий день он читал только объявления и перечитывал заинтересовавшие его статьи. А вечером он с удовольствием ходил в пивную «У солнышка» выпить кружку пива. Причем жене он говорил, что идет за табаком. Пани Адамова прекрасно понимала, куда он ходит, но между ними была молчаливая договоренность, и ей не хотелось нарушать ее своим ворчанием.
В пивной всегда находился кто-нибудь, интересовавшийся его повязкой. Это служило Адаму сигналом, и он начинал рассказывать свою историю. Кое-кто подозревал, что под повязкой у него не осталось и следов от ранения и что носит он ее, чтобы потешить посетителей пивной, но это было не так. Он действительно все еще ходил на перевязку, так как ранение его было не простым. Старик, как правило, рассказывал недолго, но со временем его рассказ становился все более колоритным. Заканчивал он обычно словами: «Жаль девушку! Собственными руками повесил бы того гада!»
В тот день, заметив, что в пивную вошли люди в запорошенной снегом одежде, старый Адам быстро допил пиво и заспешил домой, объясняя на ходу:
— Моя старуха всегда забывает включить свет на лестнице, еще упадет кто-нибудь.
Подходя к воротам дома, он почти столкнулся с Дудой.
— А, товарищ инспектор! Вы его уже поймали?
— К сожалению, еще нет, — улыбнулся Дуда, — но рано или поздно он допустит ошибку…
— Да, да, — живо подтвердил старик, — как я тогда. Дурак старый.
Капитан взял старика под руку, и они вместе направились к нему домой погреться и поговорить. От этого жеста дворник почувствовал себя королем и оглянулся, видит ли кто-нибудь его торжество.
На кухне Адамова быстро вытерла стулья. Снедаемая любопытством, она специально искала себе работу, лишь бы не уходить оттуда. Но Адам очень хорошо знал свою жену. Он строго посмотрел на нее и тоном, не допускающим возражений, сказал:
— Иди займись чем-нибудь в комнате, пока товарищ инспектор снимет с меня показания.
Дуда заметил, что ей это очень не понравилось, и попросил:
— Нет, нет, оставайтесь, нам может понадобиться ваша помощь.
Он вынул из папки небольшой сверток, осторожно развернул его и разложил на столе украшения, конфискованные у Панека.
— Какие красивые! — искренне восхитилась пани Адамова, наклонившись над столом.
— Да ведь это украшения, которые носила Геленка с четвертого! — воскликнул Адам. — Я их на ней видел.
Дуда внимательно наблюдал за обоими, хотя и не сомневался в их честности. Потом спросил, уверены ли они в том, что эти украшения принадлежали Гелене. Они в один голос подтвердили, и пани Адамова тоже вспомнила, что раза два видела их на покойной Геленке.
— Значит, вы напали на след преступника?! — воскликнул Адам.
— Как сказать, — ушел Дуда от прямого ответа. — Преступник всегда оставляет какой-нибудь след, — проговорил он, убирая в папку все вещи и прощаясь со старыми супругами, которые погрустнели, вспомнив Геленку.
Дуда остался доволен посещением, потому что это была уже вторая проверка. Злата Млчохова тоже узнала вещи, принадлежавшие Багаровой. Но все это были детали, которые не продвигали вперед расследование. Оставалось надеяться на случай. Еще вчера Глушичка предупреждал, что, возможно, им придется переориентироваться на долговременный поиск с привлечением всего аппарата управления.