Полдюжины нейерино-торпед. Не самое страшное оружие из арсенала Эль-онн. Оружие сдерживания, эффективное именно потому, что никто не решается его применить. Потому что защиты от него нет. Никакой, кроме разве что тех же пресловутых Вероятностных щитов… которые тоже тут помогают лишь частично. Оружие, специально созданное для уничтожения людей. Разрушающее нейронные связи в сознании, причём только в сознании разумного существа. Ни здания, ни техника не повреждались. Мечта военных.
Я была с ними. Через имплантант, через Эль, через разумы тех эль-ин, что были заперты сейчас в умирающей крепости за надёжным заслоном своих заранее разработанных и подготовленных заклинаний. Лучшие из вене трудились над этой нашей защитой. О да, безупречно сработавшие сыны клана Нэшши были в безопасности, внимательно наблюдая и фиксируя смерть мужчин и женщин, которым не повезло оказаться не на той стороне. И передавая данные мне. Чтобы Хранительница, спланировавшая от начала и до конца это избиение, могла оценить результат, сделать аналитические выводы и учитывать их в будущих своих планах.
Мы пытались нацелить удар, изолируя некоторые из отсеков. Мы честно пытались ограничить зону поражения лишь необходимым минимумом: высший эшелон управления, боевые части. Кое-кто из особенно оголтелых генетиков. Достаточно разумные компьютерные схемы, которым никогда уже не стать Аметистовым Колибри. Ну и, разумеется, дарай-блоки. О, я вдоволь наигралась в Бога, решая, кому жить, а кому умереть! Составляя проклятый список и всё время держа в уме, что чем большему числу смертных нужно будет обеспечить безопасность, тем больше риск для моих эль-ин, которые этим займутся.
— Леди Антея! — Сергей, встав на ноги, тряс меня за плечо, пытаясь привести в чувство. А я, вцепившись когтями в спинку его кресла, согнулась, точно от удара в солнечное сплетение, уже вслух повторяя древний речитатив. Почему-то на всеобщем койне, а не на ёмком языке эль-инских сен-образов.
— …Леди Судьба, будь снисходительна к потерявшимся путникам на твоих перекрёстках… Вечная, Юная, будь милосердна к детям твоим, ибо кто ещё проявит к ним милосердие?..
— Антея!!! — Он вздёрнул меня в воздух, тряхнул так, что зубы клацнули, и это странным образом напомнило об Арреке.
Аррек. Мой консорт. Само его имя, казалось, принесло успокоение и странную силу. Холодную, циничную, исковерканную. Но силу.
Я сжала губы в тонкую линию, отстранилась от риани, движением ушей показывая, что его прикосновение мне неприятно. Пальцы всё так же цеплялись за кресло, глаза всё ещё были закрыты, но я приходила в себя.
— Ауте Милосердная да простит нас. Только люди могли до такого додуматься… Даже с Оливулом было честнее. По крайней мере, там всё было сделано лично, а не какой-то… торпедой. — Мой голос был холоден и тих, последнее слово звучало как изощреннейшее из всех оскорблений. — Уберите руки, арр-лорд.
Хватит. Хватит. Если бы я с самого начала этого не планировала, то не стала бы посылать Аррека за проклятым оружием. Кровавая Ведьма продемонстрировала достаточно вины и слабости, чтобы произвести впечатление на внимательно наблюдающих оливулцев. Заканчивай с дурацким представлением, девочка.
Мысли послушно изменились. По крайней мере, на этот раз не пришлось убивать детей. Уж это-то я могла себе позволить: приказать Нэшши окружить все «детские» и «жилые» отсеки в крепости защитными чарами. Погибли только зрелые особи. Только воины. Которые, между прочим, прекрасно знали, на что шли.
Да в Ауте всех смертных с их дурацкими правилами! «Оружие массового уничтожения» — это же надо было додуматься! Как они могут считать, что нажать на кнопку, убивая тысячи и тысячи, легче, чем самостоятельно перерезать противнику горло? Это… Это… Да я бы лучше по отдельности вызвала на дуэль каждого из идиотов-ристов, чем вот так, трусливо…
— Вызовите командование второй крепости. Лорд Сергарр, будьте так любезны взять на себя переговоры. — Вряд ли я сейчас была способна смотреть в глаза родным и близким только что убитых мною людей и, улыбаясь, требовать от них чего-то там.
Сергей опустился обратно в кресло, сделал знак застывшей, настороженно поблёскивающей глазами оливулке. Та поспешно уткнулась в свои приборы, пытаясь вызвать на связь ошеломлённого противника. Наконец перед нами вспыхнула голографическая картинка — штаб ристов на втором «Вулканосе». Потрясённые лица и дрожащие руки персонала. Оружие устрашения. О да.
Я замерла за спиной военачальника, холодная, далёкая и яростная. Пусть видят. Пусть боятся. Сейчас я на них была сердита почти так же, как на себя саму. И, клянусь Ауте, даже сквозь холодные пространства космоса они это почувствовали.
И думать не хочу о том, что чувствовали не лишённые кое-каких эмпатических способностей оливулцы.
— Господа. — Сергей, спокойный и лишь чуть хмурящийся, кивнул своим противникам. — Вам предлагается безоговорочно сдаться.
Видя, что генерал, который, похоже, и был ответственным за всю эту катавасию, готов взорваться, он предупреждающе поднял руку. И что-то было в позе, в повороте головы и сердито сжатых губах, что заставило и своих и чужих замереть на местах, ожидая продолжения.
— Ваша вторая крепость, связь с которой только что была потеряна, атакована нейерино-торпедами. Да, ваши приборы вас не обманывают. Это именно они. Я вынужден вас проинформировать, что, если флотилия, угрожающая безопасности миров Оливулской империи, немедленно не опустит все щиты и не объявит о сдаче, нам придётся остановить вас… доступными нам мерами. И я прошу вас, генерал, — он пристально взглянул на спавшего с лица пирата, — не вынуждать меня вновь прибегать к этому… оружию.
Похоже, Сергей тоже не считал использование такого оружия лестным для себя. Какой ужас, когда красивая, похожая на танец война вдруг поворачивается своим истинным лицом, открывая всю неприглядную изнанку!
А противник, кажется, решил, что нащупал наше уязвимое место. О, наивный!
— Да как вы смеете! Вы! — Генерал резко подался вперёд. — Использование нейерино-торпед запрещено Восьмой Эйхарронской Конвенцией! И именно вы, лорд Сергарр, были её инициатором! Вы нарушили собственные же…
Вот идиот. Сергей вскинул верхнюю губу в оскале, который, несмотря на отсутствие клыков, заставил бы позавидовать любого эль-ин. Этакая многообещающая улыбочка… Рист заткнулся, будто ему кто-то заехал кулаком по зубам.
— Я что-то не припомню, чтобы представители организованной преступности заявлялись на достопамятную конференцию, дабы поставить под договорами свои подписи! Или чтобы они раньше обращали хоть какое-то внимание на выполнение принятых там пунктов! Вы сами поставили себя вне закона, господа. Так что нечего теперь прятаться за его спиной!
Ого! Вот это тон! Вот это манипуляции с голосом! Аррек, любовь моя, тебе ещё учиться и учиться…
Генерал, однако, тоже оказался не лыком шит. На вытаскивание собственной души из пяток и обретение вдруг осипшего голоса ему понадобилось секунд двадцать. Всего лишь.
— Не надо строить из себя оскорблённого праведника, о Воин Чести. Вы только что обрекли на мучительную агонию и смерть тысячи ни в чём не повинных женщин и детей…
Этот замечательный генерал просто сам устремлялся в расставленные ловушки. Сергей улыбнулся, на этот раз приятно и вежливо, что, кажется, напугало всех присутствующих едва ли не больше, чем его предыдущая улыбка.
— Вот здесь вы не правы, генерал. Перед атакой несколько эль-ин были столь любезны, что окружили гражданский персонал, в частности несовершеннолетних обитателей станции, своими защитными… экранами. Дети не пострадали, их уже эвакуируют. Точно так же было ограничено распространение нейерино-излучения вне крепости. Ни окружающее пространство, ни ближайшие Вероятности этой дрянью заражены не будут.
Это был удар на поражение. В течение многих лет нейерино-торпеды считались столь жутким оружием по двум причинам: их воздействие было необычайно трудно отследить и фактически невозможно блокировать. Когда окружающие тебя люди вдруг ни с того ни с сего начинают выть и кататься по полу, а твои мозги медленно плавятся и ты понимаешь, что ничто, ну совершенно ничто не сможет… Места, затронутые подобным излучением, оставались смертельными для любого разумного существа на очень и очень долгое время. Случайно забредшие туда узнавали об опасности слишком поздно…
И тут выясняется, что некие обладающие определённой нелестной репутацией нелюди не только владеют подобным оружием, но и научились от него защищаться…
Н-да. Может, я перестаралась. Может, этот шок будет слишком силён…
Сами напросились.
Сергей, дав всем осознать ситуацию, продолжил:
— Ещё раз повторяю своё требование. Немедленная сдача, генерал. Обещаю, что обращаться с вами будут в рамках всё той же Восьмой Конвенции. Плен, международный трибунал на Эйхарроне, уважительное отношение и прочее. Если не желаете щадить мою совесть и своих людей, пощадите хоть самого себя. Я сказал.
На какой-то момент мне показалось, что генерал сломался. Что мы победили. Но тут глаза человека вспыхнули, руки потянулись куда-то, где, как я подозревала, был пульт управления дарай-блоками. Ауте, только не ещё один Вероятностный Шторм!
Зимний!!!
Приказ всем Ступающим Мягко и прочим шпионам, находящимся на борту оставшейся крепости, полетел едва ли не раньше, чем я успела осознать опасность. Но они, к счастью, и не нуждались в подсказках.
Какое-то движение на мостике противника: половина персонала набросилась на вторую половину с кулаками и бластерами. Это было совсем не похоже на шпионскую операцию, скорее, «мятеж в стане врага». Умело срежиссированный кем-то заранее, разумеется.
Один из пиратов, молодой детина самого бандитского облика, приставил бластер к виску замершего генерала и ласково объяснял тому, что благородному дону Олесио, такому умному и красивому, умирать ещё рановато и почему бы дону Олесио не подписать капитуляцию? Всё это в предельно вежливой и уважительной форме, в которой и должен младший по званию обращаться к старшему.