Размышлять на ограниченной территории с такой концентрацией самовлюбленных типов всех мастей невозможно, будь ты даже камнем. Они просто не способны оставить тебя хотя бы на минутку бесхозной, не вовлечённой, не употреблённой в собственных нуждах. Прежние визитёры только-только уковыляли, как чья-то дорожка уже свернула к нам. За спиной поднялся ветер, бухнуло о землю чем-то тяжёлым и зашипело чем-то недовольным.
– И чего ты тут расселась?! – раздался с небес склочный голосок Эби.
Ему вторило раздражённое погромыхивание чувств вкупе с зубовным лязгом.
– Харлат, – предположил Сарг, и не думая куртуазно оборачиваться к целым двум дамам.
– Харлат вконец обнаглел! – надрывалась Эби с высоты.
Рух тоже что-то пробулькала, в чём я отчётливо различила имя Фааф-хара и комплекс штатных угроз.
– Я не желаю, – бросил очередную подсказку Сарг.
– Я не желаю, чтобы он приближался ко мне! – безапелляционно заявила Сиятельная Эбигейл тоном королевы, приговаривающей к смерти толпу изменников родины и престола.
Рух высокомерно зашипела мне почти в ухо, порадовав запашком изо рта.
– А давай смоемся, – досадливо морщась, предложила я.
– Ты сделаешь нас невидимками? – ехидно подначил Сарг, присматривая путь для побега.
– А почему бы и нет? – обрадовалась я очередной его подсказке и обернулась.
Сконцентрировалась, поймала в прицел обе дурные головушки, поднатужилась…
– Ну?! Что ты вылупилась на меня, как корова, попавшая на оперную сцену?! – высокомерно проверещала Эби, подбоченясь.
А Рух презрительно фыркнула нам обоим в лицо, отравив не только лёгкие, но и печёнку.
Я разозлилась и поднатужилась от души – обе курицы растерянно заморгали, а потом закрутили головами. Я покосилась на Сарга – тот замер, понимая, что малейшее движение может выдать нас. Слух-то я этим паршивкам выключила вместе со зрением. А вот с нюхом нартий мне иметь дела не приходилось. Рух шумно принюхалась и растерянно затрясла башкой – мы с опекуном удивлённо переглянулись. Я пожала плечами и присела на корточки. Он тоже, и вовремя: Рух обиженно взвизгнула, капризно затопотала ножками, вздела в небо крылышки, потрясая кулаками на локтях. Затем толкнулась и взлетела.
– А в этом что-то есть, – одобрительно заметил Сарг, возвращаясь на бревно. – Ты была права тогда, на Сердце Тарагмуша. С этакими талантами тебе было проще вытаскивать Варкара в одиночку. Кстати, о Варкаре…
– Совершенно некстати, – проворчала я и плюхнулась прямо на травку.
– Он должен знать, – укоризненно напомнил мне опекун о супружеском долге.
– О моей предстоящей кончине? Он знает.
Сарг обалдел.
– А как ты себе это представлял? Забрать у танаграта жену и не сообщить причин? Далтон посвятила Варкара почти во всё, во что можно посвятить человека, который слабо представляет, о чём речь. Он знает, что я не жилец. И особенно хорошо ему растолковали, насколько я стану опасной для Вейтела, если меня не удалить.
– Да, это я не подумал. Ладно, забыли. Ты мне лучше вот что скажи: тебе не стоит позаботиться о мачехе для Вейтела?
– Мачехе? – опешила я оттого, что этот вопрос вообще не рассматривала. – Я что, ещё и об этом должна думать? Чем и как, интересно?
– А если бросить кривляться и подумать? – холодно отбрил Сарг. – Ты у нас, конечно, в последнее время несколько поохладела к людям. Но, будь я проклят: ни за что не поверю, будто женщина может разлюбить собственное дитя. Даже мутант. Неужели ты не хочешь удостовериться, что с твоим сыном останется женщина, которой ты доверяешь?
– Например, Мерона.
– Только попробуй, – ласково пригрозил опекун.
– Сарг, – вылезло из меня после минутных раздумий. – Ты знаешь, что лучшего друга, чем ты, у меня в этом мире не было.
– Приходило на ум, – как-то напряжённо откликнулся он, старательно разглядывая кипящую в озере уху из крылатых ящериц.
– Клянись, что об этом никто и никогда не узнает.
– Не мели чушь, – досадливо сморщился он, изломав, перепутав на лице все свои шрамы и морщины.
– У моего Лисёнка будет самая лучшая мама, из всех, кого может предложить этот мир.
– Таная Камилла?
– Джен. Она вряд ли станет женой Варкара – тот не в её вкусе. Но матерью Вейтела сможет стать только она. Потому что она моя мать, – чуток прилгнула я для простоты установления наших родственных связей.
– В другой вашей жизни? – мигом сообразил Сарг, исходя из всей полученной обо мне информации.
– Угу.
– Тогда точно: лучшей матери, чем собственная бабка, мальчишке не найти. Хотя смешно, – попытался он отыскать взглядом Джен.
Та нашлась моментально: сидела на берегу озера и плела веночек из травки. Над ней возвышался Алесар и вовсю старался, распушив хвост сизым голубем. Даже свои кобелиные ужимки отставил, дабы не спугнуть голубку, которая видит его насквозь – старая мудрая сова. Втюрился – опознала я по всполохам огненных эмоций под его черепушкой. Наконец-то. И в кого!
– Знал бы он, перед кем гарцует, – поддержал меня Сарг. – Перед юной прекрасной старой дамой. Сколько ей было, когда вы ушли из того мира?
– Сто лет.
– Бедный Алесар, – картинно посочувствовал старший товарищ младшему. – Будет всю жизнь под её дудку плясать.
– Не наговаривай. Джен умеет ладить с собственным супругом. Этому прохвосту здорово повезёт, если он её уломает. А мне уже повезло: Джен очень молода и сможет присматривать за Вейтелом кучу лет. А он настолько мал, что будет знать только одну мать: её.
– Тармени вправду не сможет это предотвратить?
– А Раутмар может приказать безмозглым не лезть в Руфес?
– Вот только не надо мне тут!..
– Вот и не надо! – разозлилась я.
– Да пошла ты! – рыкнул Сарг.
Подскочил и пошлёпал к Хакар-Гару, уже давненько поглядывавшему на нас со стороны.
– Уже скоро, – пообещала я горюющему по мне другу.
И даже слегка пожалела, что не могу разделить с ним его горе. Чуть-чуть пожалела. Самую малость. Потому что сама о себе не могла ни пожалеть, ни погоревать – мне было… вообще никак. Будто ожидание запланированной смерти сродни подсчёту дней до отпуска. Хотя нет – это я завираюсь: ожидание отпуска всегда будоражило и притягивало взгляд к календарю по десять раз на дню. А тут полное атрофирование чувств и эмоций: рыба и рыба. Селёдка под шубой, куда не долетают отголоски чужих страданий.
Глава 16
В которой человек предполагает, а бог…
Старается, как может
Бог создал мужчину. А потом решил, что способен на большее, и создал женщину! Это не я выдумала – Адела Роджерс Сент-Джонс. А женщина с таким именем не могла быть дурой. Это вам не Ольга какая-нибудь – тем более не обладательница собачьей клички Ксейя.
Нас – женщин – ничто не свернёт с пути и не собьёт в полёте. Мы всегда знаем, что важно, и не размениваемся на мелочёвку. Да, отправляясь по делам, мы можем решить заглянуть по пути в бутик…, раз уж оно и вправду по пути. Да, покончив с бутиком, вспоминаем, с чего сегодня всё начиналось, и переносим дела на завтра. Это вполне разумно, потому, что сегодня уже закончилось. «Сегодня» вообще всегда быстро заканчиваются, когда у тебя миллион дел. У нас их вечно миллион, о чём с утра мы даже не всегда догадываемся.
Но, простите, подвиньтесь! Если уж завтра с утра у нас запланирована война, то в бутик мы точно не завернём. Какая дура потащит обновки на войну, где их могут испортить? Нет, господа хорошие, на войну мы идём, никуда не сворачивая и ничего не откладывая на завтра. Завтра может позвонить портниха и объявить примерку, а война ждать не будет. Она без присмотра вообще может закатиться в другую сторону. И пока ты будешь её искать, она уже окончиться твоим поражением, о котором ты узнаешь последней.
А вот мужики, и топая на войну – и даже вовсю воюя – могут закатиться, куда угодно налево. А там они развязывают ещё одну второстепенную и даже вовсе постороннюю войнушку. Воевать на восемь фронтов – это у них в порядке вещей. И если бы они не шлялись по всему побережью, не наткнулись бы на безмозглых, что намеревались высадиться вовсе не в столице Катаяртана, где все глаза проглядели, ожидаючи противника.
Их громадный флот внезапно свернул куда-то правее столицы. В этом «куда-то» лежали два приморских городка, откуда, я думаю, сейчас улепётывали все торговые и прочие судёнышки. А мы припёрлись сюда – освободители хреновы – без поддержки наземных подразделений, без снарядов и без военных планов. Сарг, понятно, отправил в столицу гонцов, дабы хавтан Тантавиус мобилизовал весь парк столичного транспорта, грузил бочки и гнал их к месту высадки. Его посвятили в методу ведения воздушного боя и он хорошо подготовился.
А мы развяжем бой – только бы пупок не развязался.
– Наконец-то, – завозилась я с курткой, когда наружу полезла Рах. – Я устала. Хочу писать и чаю!
– Тогда спускайся! – скомандовал Харлат, то и дело оборачиваясь.
Гра-ара его поддержала, дескать, стащи с меня эту копушу, пока я её не катапультировала хвостом под зад. Она злилась. Мечтала по окончании перелёта к побережью окунуться в море, а тут эти сволочи безмозглые со своей оккупацией – нашли время. Мужики любовались на занятый врагом городок с высоты широченной возвышенности, куда приземлилась почти половина нашего табора. Вторая половина отправилась инспектировать местную растительность на пригодность в игре «городки». И подыскать подходящую каменоломню – трудолюбивые южане за каким-то хреном вылизали всю прибрежную зону: ни одного приличного валуна.
– Арнэр, миленький, разложи костерок. Без чая Внимающие умирают в течение часа. Причём, с воплями и обвинениями, – покосилась я на Эби.
Та с матами и стонами сползла с Рух, выпуская на волю засидевшуюся Цах. Все три ядовитые вертихвостки, прихватив Фуха, дёрнули на поиски свежей дичинки. Нартии свились в клубки и вскоре засвистели носами. Мы с девчонками прижались спинами к горячему боку Звёздочки и сверлили глазами чайничек, который так и не научился закипать на раз, два, три. Арнэр, наломав нам дровишек, помчался к митингующим мужикам.