Понятно, что я очень рассчитывала на поддержку подруги. Но та сбросила мою руку, встала на дыбы и разоралась мне в лицо. Ещё и Кух полез на мои колени помогать ругаться.
– Хватит! Я вам тут не кукла безмозглая, чтобы крутить мною, как вам вздумается!
– Фыр-фыр-фыр! – убеждённо закивала Рах в том, смысле, что именно дура и есть.
Я заглянула в её головку и удостоверилась: врёт! Врёт и не краснеет. И Кух тоже. Они весьма настроены не принимать участия в моей казни, если имеется способ укокошить меня как-то иначе. Вон даже возбухать не стали, что я опять лезу в их мозги.
– Всё поняла, – ласково промурлыкала я в любимую мордочку и запечатлела поцелуйчик на крохотном носике.
Кух чрезвычайно внимательно посмотрел мне в глаза и кивнул. А потом эти актёришки погорелого театра просто сбежали от ответственности, предоставляя мне исполнить свой долг подальше от них.
– Значит, они тоже согласны, – пал духом Сарг, всё правильно поняв и без телепатии. – Что ж, тогда пойдём вместе.
– А вот тебе туда точно нельзя. На вас с Хакар-гаром висит целая гроздь придурков, за которыми глаз да глаз. У тебя, мой дорогой, выбора нет, – не удержалась я от ехидства. – Ты ко всей этой богадельне привязан намертво. А я, как ты правильно заметил, всё равно сдохну. И не пытайся ради меня воевать с богом – он изворотлив, как бактерии. Ты лишь пупок надорвёшь, а мне ничем не поможешь.
– Одна ты всё равно не пойдёшь, – сухо бросил Сарг, закаменев лицом. – Будет не смешно, если в нужный момент ты не сможешь сдвинуть крышку котла, чтобы плеснуть в него яда.
– Тогда Вутардар, – выскочило из меня. – Знаешь, после тебя мне почему-то комфортней всего с ним. Как-то уверенней себя чувствую, когда рядом именно он. Может, из-за прошлых похождений? Он всегда чувствует, когда не нужно вставлять мне палки в колёса. К тому же он моряк. Наверняка это пригодится на корабле.
Мы поболтали ещё минут пять, и у нашего костра приземлился даранин, вызванный Саргом. Лайсаки, конечно же, подслушивали, а мы, понятно, плевали на это. А они, естественно, настучали, куда надо, хотя никак не разберусь в их системе связи с обожаемым создателем мозгов.
– Ты же знаешь, что я очень занят, – укорил меня Тармени, повиснув над костром.
– Покажись ему, – ткнула я пальцем в насмешливо пялящегося на меня Вутардара.
– Это неразумно, – заартачился бог, пытаясь раствориться.
– Неразумно готовится к последней стадии эксперимента, когда я собралась умереть не по твоему графику, – пригрозила я, чувствуя себя хозяйкой положения и пользуясь этим на полную катушку.
– Этого нельзя допустить, – рассудительно заявил Тармени, проявляясь не целиком, а фрагментами, что напоминало рваную тряпку. – Я ещё не готов…
– А мне плевать, – без зазрения совести загоняла я в угол в чём-то наивного иновселенца. – Я так хочу, и, значит, сделаю. Поможешь, и я выживу. Не поможешь, ну и вали на все четыре стороны со своими опытами.
Иновселенность ещё чуток поартачилась и…
– Якорь мне в дышло! – испугался Вутардар и впечатался лбом в песок.
– Ну, ты ещё не начинай, – скривился Сарг, пхнув его в верноподданнически склонившийся бок. – Прости его, Великий. Он у нас немного с придурью.
– Он мне нравится, – признал Тармени, отращивая себе уши и бороду одновременно. – С ним Ксейю отпускать можно. Даже заниматься авантюрами, – вновь попенял мне неугомонный искатель совести в людях. – Надолго это у вас? Мне нельзя надолго оставлять… Гм. Это неважно. Но, времени у меня в обрез.
– Притащи-ка мне хорошего яду, – скомандовала я, вконец оборзев.
– Минерального, животного или токсин? – деловито осведомился пацифист, не способный убивать людей.
– Самый мощный токсин, – выбрала я. – Какой-нибудь нейротоксин белковой природы, – внезапно полезли из меня знания, когда-то втиснутые Шарли, но потерявшиеся за ненадобностью. – Без цвета, вкуса и запаха. И чтобы от него сразу удушье включилось. Чем быстрей это у них случится, тем больше у меня шансов предоставить себя твоей науке.
– Я знаю, что тебе нужно, – порадовал Тармени и пропал.
А я завалилась спать. Верней, я намеревалась лишь прикорнуть. Но проснулась аккурат через сутки. Как раз к разгару ночной беготни в честь того, что безмозглые тронулись. В смысле, с места. Ну, не совсем с места. Просто развернули эту свою кучу кораблей носами к западу и выстроились в три дуги, с чем я вообще разбираться не собиралась.
– Варкар идёт, – оповестил меня Сарг, едва Кух доложил ему, что я продрала глаза. – Он ещё далеко. Да и сейчас сражения не будет. Ночью на море не воюют. Но утром Герсу придётся несладко. Те, что у пристани, пока не шевелятся. Однако если они присоединятся к остальным, то у Однии больше не будет флота.
– Будет, – буркнула я и понеслась в кустики ублажать мочевой пузырь.
Тармени явился через час с хвостиком после призыва, на что я примерно и рассчитывала, помятуя о выданном ему задании. Он прилевитировал небольшую стеклянную бутыль, которую Вутардар сразу же отнял. Да ещё рассмеялся мне в лицо, едва я подняла вопрос о недоверии. Он тщательно замотал её в меховую шкурку и сунул за пазуху. О чём-то пошептался с Саргом и отправился в свободный полёт рядом со мной, сияя, как надраенная медаль за отвагу – Тармени оценил энтузиазм левитируемого объекта.
Ночь была лунной и почти безветренной, что я никак не могла причислить к чьей-то конкретной удаче: и нам хорошо, и безмозглым кстати. На их кораблях – несмотря на проснувшуюся совесть неприятеля, явившегося к барьеру – суеты не наблюдалось. Кузены твёрдо знали, что ночью не воюют. И знать ничего не желали о нашем коварстве, бездарно загубившим большую часть их флотилии.
– Не вздумай смыться, как всегда, – пригрозила я Тармени, едва мои ноги твёрдо встали на палубу флагмана. – Не забудь, что для уа-туа-ке-тау я невидимой стать не могу.
– Я подожду, – вздохнул бог. – Только огляжусь тут, – добавил он и пропал.
– Будем надеяться только на себя, – на всякий случай предложила я.
– Будем, – согласился Вутардар и поволок меня на бак, где торчала дымящаяся труба.
Застывшие вдоль фальшборта безмозглые на нас не реагировали, что указывало на присутствие бога. Но нисколько не обнадёживало. Мы юркнули в низкую двухстворчатую дверцу. Скатились по жутко крутой лестнице и с первой попытки попали точно на камбуз, где крутились двое настоящих живых мужичков. Один загружал в большой котёл какой-то винегрет, ловко ворочая половником размером с весло. Второй тоже над чем-то кулинарил и поначалу не привлёк моего внимания. Но, проскользнув мимо, я невольно притормозила.
Меня внезапно смутил вид булькающего в котле варева. Смутно припомнилось, что на Земле ботулизм в какой-то из форм не погибает в кипящей воде. Вроде даже четверть суток. А ещё не замораживается, не дезинфицируется и чем-то там не облучается. Хотелось надеяться, что притащенный Тармени токсин не надует меня и не свариться в кипятке уже через пять минут. Однако на лабораторную работу времени не было, и я пошла иным путём.
– Погоди! – прошипела под руку Вутардара.
И он тотчас воспользовался этим, чтобы уронить бутыль в котёл прямо так, запечатанной. Поймав скользкую заразу и специально ожёгшись – надо же мне что-то предъявить – даранин медленно повернул ко мне голову и оскалился.
– Там может не сработать, – с независимым видом пояснила я. – Нужно во что-то другое.
Вутардар ничего не сказал. Но отступил от котла, обошёл кока, и вернулся ко мне: за спину второго кулинара. А тот как раз высыпал в довольно густую кашу мелко нарезанное сало. И принялся тщательно месить, добиваясь равномерности содержания одного в другом. Я потянулась к его корыту, сунула в него палец – каша была довольно горячей, однако не обожигала. Вутардар указал мне на два таких же пустых корыта, ожидающих своей очереди. А потом осторожненько вытащил длинную затычку, которую я бы неделю выколупывала.
Даранин отлил часть пойла прямо под гуляющую по всей каше месилку. Затем сверился с уровнем яда в бутыли и заткнул её, облегчённо выдохнув. Мы присели на сваленные у стенки мешки и терпеливо дожидались, когда же это проклятое сало расползётся, как надо, по каше. Я, честно говоря, немножко задумалась. А когда пришла в себя, Вутардар уже запечатывал бутыль, отползая от второго корыта. Он ободряюще подмигнул и остался стоять рядом с мужиком, бдя за его локтями – я объяснила пагубность физических контактов с обмороченными.
Время тянулось скотски медленно, и я вновь задумалась.
– Эй, – шепнул Вутардар и ткнул меня пальцем в лоб. – Тут ещё осталось. Может, я мало влил?
– Даже много, – уверенно заключила я. – Токсины дико ядовиты.
Даранин огляделся в поисках нового поля деятельности. И признал таковым несколько огромных кувшинов, стоявших рядком вдоль противоположной стенки. Мы накапали в каждый. А остатками добросовестный северянин окропил горку нарезанного хлеба на краю стола. Нам оставалось лишь вернуться к двери и рвать когти. Мы почти успели, но этот безмозглый успел первым: сунулся в дверь как раз перед носом даранина. И аккуратно улёгся ему под ноги, получив кулаком в незащищённый висок. Затем Вутардар упёрся руками в доску над дверью и от души лягнул кого-то снаружи. Он перетащил меня через груду скользкого металла и выволок наверх.
На палубе мы сразу стали популярны благодаря кокардоносцу, торчащему у центральной мачты. Он привычно ткнул в меня пальцем и объявил оборотнем, приглашая коллег с подчинёнными поучаствовать в облаве. Вутардар доволок меня до фальшборта и вышвырнул прочь. Перечислять, чем я ударилась, встретившись с водой, даже не смешно. Однако моментально занялась облегчением организма от всего тяжёлого. Успела выпутаться из рукавов куртки и проводить на глубину первый сапог – на этом кислород во мне закончился.
Я машинально вынырнула и тотчас прямо перед носом в воду что-то булькнуло. А меня схватила за ногу какая-то гадина и потащила под воду. Я успела хлебнуть воздуха и зажмуриться. А разожмурившись, воткнулась взглядом в деревянный борт, у которого меня болтало, как носки в стиралке. Рядом подпрыгивала на волнах оглядывающаяся башка Вутардара. Пока он проводил рекогносцировку, я успела содрать второй сапог, поймать один засапожник и выматериться вслед нырнувшему второму. А ещё пообещать опекуну, что отлично плаваю под водой.