– Капитан Джарат Кар. Что мы должны делать? – оживал мужик на глазах.
– Где остальные безмозглые?
– Вон в тех торговых складах. Отдыхают.
– Чем больше их вылезет на пристань, тем лучше, – предложила я ему задачку, наблюдая, как кузены отламывают трап от соседнего корабля по ту сторону пирса. – Я у них любимая дичь. Они просто с ума по мне сходят. Так что нам нужно продержаться здесь, как можно дольше. Сейчас они полезут сюда, и мы с тобой переберёмся на другой корабль. Только тебе придётся тащить меня туда силой, – честно предупредила я морского волка. – Дико боюсь высоты!
– Как же ты собиралась проделать это в одиночку? – не поверил он, что легендарная Внимающая может оказаться примитивной дурой.
– Даже не задумывалась, – легкомысленно призналась я, считая железные вёдра с щелями, поплывшие по трапу прямиком на меня.
– Посторонись-ка! – велел капитан.
Едва я отшатнулась, как в моих поклонников полетело что-то тяжёлое. И, по-моему, тоже железное. Пока внизу всё летало, грохотало и даже частично тонуло между бортом и пристанью, Джарат тяжело потащил на себя трап, едва не лопаясь от натуги. Я, понятно, присоединилась, но внизу трап успели затормозить. Проверила: не собираются ли нас атаковать из-за спины? Пока не сообразили. Глянула на пристань: из упомянутых складов спокойно, но беспрестанно вылазила подмога.
– Пора уходить! – с натугой просипел капитан и снова запульнул вниз что-то, едва не оборвавшее ему руки.
Потом рванул к доске, переброшенной на другой корабль: туда по трапу уже ползли мои родственнички.
– Прыгай, – развернулся он ко мне спиной и пригнулся.
Я и прыгнула. Ему на закорки – не ломаться же. Джарат спокойно ступил на доску, выходящую из отверстия в фальшборте и закреплённую в такой же дыре напротив. Он не перешёл, а в несколько прыжков перелетел на нашу новую сцену, куда уже начинали набиваться зрители. Мы метнулись к противоположному борту. И я сама перелетела по этой клятой доске на другой корабль, провожаемая несколькими дротиками. Плюхнулась на палубу и поползла куда-нибудь спрятаться.
– Цела? – преспокойно осведомился за спиной капитан. – Я сдвинул доску…
Мог и не вдаваться в подробности – там, откуда мы приползли, что-то громко плюхнулось в воду.
– Пора напомнить о себе, – со вздохом констатировала я, что занавеса ещё не было.
И подскочила, увернувшись от его лапы:
– Эй! Я здесь! Я убила уа-туа-таа-ку! И ещё убью, если вы не поторопи… Тсь! – пискнула я, приземлённая на палубу сильной рукой.
А рядом приземлились пяток дротиков, не нашедших со мной общих точек соприкосновения.
– Не делай так больше, – попросили меня голосом, в котором стали больше, чем на бронепоезде.
– Отстань, – прошипела я, потирая ушибленные коленки. – Я делаю то, что нужно. Посмотри лучше: они там, на пристани уже все?
– Не все, – отрапортовал Джарат, избежав новой порции метательного оружия. – Но большинство. И на следующий корабль нам лучше не соваться. Они туда уже поднимаются.
– Тогда в воду, – не стала раздумывать я. – Только подальше от пирса. Придётся лезть на полуют.
– Значит, прямо сейчас, – схватил меня за руку капитан.
Вынырнув недалеко от меня, он погрёб вслед за великой пловчихой: я очень старалась, чтобы не получить вдогонку привет от кузенов. Но тяжёлый бомбардировщик, ухнувший в воду неподалёку от нас, не оставил им шансов заполучить шкуру оборотня.
– Тут полно шипов! – радостно предупредила я однополчанина, и, ойкая, поползла к седлу: – Ты осторожней… Чёрт!
Джарет рухнул в седло, а я на него, ища концы этого клятого ремня. Капитан нашёл его первым и вовремя: Гра-ара заработала крыльями, вытягивая из воды тело. Несколько дротиков скрипнули разбитыми о броню носами. И пошли на дно, так и не выполнив свой воинский долг.
– У Ордена огромная сила, – вздохнули у меня за спиной. – Так почему, Сиятельная, он допустил на нашу землю чёрное зло?
– Это вы его допустили! – огрызнулась я. – А Орден не вмешивается в дела людей.
– А сейчас?
– А сейчас может погибнуть весь ваш мир. Орден не может этого допустить.
– Ваш мир? – поймал меня за язык капитан, но тотчас забыл о своей победе.
Ибо внизу у пирсов расцвели первые огненные бутоны. А мимо нас пронеслись две громадные тени торпедоносцев, возвращающихся с задания. Молодежь стремилась реабилитировать себя в глазах метров. А заодно отыграться за предыдущий промах на тех, кто к нему не причастен, но жутко виноват.
Глава 22
В которой подтверждается, что жизнь учит людей…
Избирательно
В жизни на каждом шагу натыкаешься на доказательства того, что женщины бесспорно умней мужчин. Вон и Марлен Дитрих со мной согласна. А я согласна с ней, что не бывает женщин, которые без ума от мужчины лишь потому, что у того красивые ноги. Я за свои шестьдесят пять настоящих лет тоже откопала немало доказательств. И продолжаю откапывать, для чего мне вовсе не приходится трудить руки и лопату. Поводы так и лезут в глаза, торопясь моими устами обрести известность. Вот я и высказываюсь при случае.
– Ты закончила? – поинтересовалась Эби.
Она деловито разглядывала построение войск противника между многострадальным городком и нашим наблюдательным холмом, где мы расположились втроём. Вдевятером, если быть точной. Если посчитать трёх нартий, чистивших пёрышки в ожидании открытия спортивных состязаний. И трёх саблезубых кото-норок, которые – не понять для чего – точили зубки. Но делали всё добросовестно: изжёванные в труху палочки обещали многое, кроме намерения искусать мою безмозглую родню, вызывающую у них несварение аппетита.
– Должна признать, русские умеют воспитывать девочек, – одобрительно продолжила всезнайка от медицины и всех остальных наук. – Меня поражает изысканная закруглённость твоих доводов и неопровержимость выводов. Даже странно, что ты дожила до переезда в нашу благословенную Британию. Я слыхала, будто русские мужчины не слишком-то жалуют в женщинах широту мышления. Особенно, когда она ширится вкривь и вкось.
– Как я тебя понимаю, – посочувствовала ей русская женщина с широтой мышления. – Зависть не из тех чувств, которые легко влачить по жизни. Особенно, когда от твоих собственных британских мужчин осталось лишь определение «британские».
– Ты поосторожней закругляй, – пригрозила Джен. – А то я тебе твоими выводами всю твою неопровержимость разрисую. Ты Бога должна благодарить, что мой мальчик снизошёл до какой-то оборванки без рода-племени.
– У нас говорят: коли сынок женился на страшненькой, так будет, кому дом охранять, – парировала я, и добавила вполне серьёзно: – А ещё у нас говорят: достался замечательный муж, так поклонись свекрови. Бога я благодарю, за то, что он указал лучшую в мире шею, на которую я могу залезть и жить припеваючи.
– Ага! – заржала Эби. – Вот и в новой жизни лучше сесть на уже проверенную шею. Хвалю, Матрёшка! Клянусь корсетом Кишагнин, если нам достанется третье переселение, то вы и там не потеряетесь. Она тебя, Джен, из-под земли выроет.
– Не дождётся! – щегольнула свекровушка белозубой улыбкой. – Я и тут намерена прожить лет сто. Так что, надеюсь, нам всё-таки удастся потеряться на бескрайних просторах вселенной. Слушайте! – внезапно озарило её. – А что, если вправду попробовать с зеркалом?
– Через семь лет? – уточнила Эби, пряча накатившую на неё мрачность, неуместную в приятном разговоре.
– А вдруг, оно чаще работает? – не сдавалась Джен. – Кто его проверял-то? Вот засунем на него Ольгу и проверим.
– Ну, уж нет! – открестилась я. – Мне не улыбается оказаться чёрт знает где в одиночку. Ещё и мирок достанется, в котором я первым делом повешусь. Если, конечно, у меня там будет шея.
– Фьють! – успокоила меня Рах по какому-то неопределяемому с ходу поводу.
– В смысле: не волнуйся, шея будет? – попыталась отгадать я.
– В смысле: не волнуйся, твой мавзолей останется на этой планете, – помог мне спец по принятию решений с использованием скальпеля.
Явление Хакар-гара, как всегда, не перепутать ни с одним атмосферным явлением повышенной громкости и ветродуйности. Сарг даже не пытался нам сверху орать: тут и трём бегемотам не справиться. Но три бронированные грации, ворча, поднялись на ноги – уж не знаю, в каких выражениях их стимулировал Хакар-гар. Он сделал над нами контрольный кружок, припорошив мои свежевыстиранные волосы пылью, и свалил на сторону.
В той стороне уже собрались все три старших товарища нартиевой породы: Хуур-гар, Фааф-хар и ещё один субчик. Этот нарт был самой мрачной личностью в нашем лётном полку и единственным человекофобом. Ни дома в Однии, ни в походе бирюк ни разу не глянул благосклонно на бескрылого двуногого, предпочитая вообще не допускать их до себя. Признаться, на эти его фанаберии плевали и мы, и нартии. Но, всё-таки – оставаясь единственным беспилотником – некий дискомфорт он старался учинять, как мог. Даже на меня пару раз рыкнул, заявив, будто вопрос «как дела» оскорбляет его национальное самосознание тем, что это не моё дело. За мной, конечно, не заржавело, но до полноценной драки дело не дошло.
И вот теперь компания серьёзных людей была оторвана от подготовки к сражению по его поводу.
– Спорю на десять золотых, что банкет из-за него, – протараторила Джен, едва нас стряхнули с могучих плеч.
Сарг, Арнэр и Тахтуг о чём-то болтали с моей новой находкой. А Джарат Кар волновался, что здорово, если учесть, в какой разрухе пребывала его душа.
– Гони десять золотых. Сейчас этого капитана отдадут нашему нелюдимому дикарю, – догадалась Эби.
Дикарь покосился на неё с видом посетителя ресторана, нацелившегося на новое блюдо шеф-повара. Эби одарила его язвительной ухмылкой. Но побежала хорониться под бочок к Харлату, делая вид, будто что-то забыла: отдать, отнять, попросить, приказать и так далее. Хакар-гар понимающе стрельнул в неё взглядом, а потом оборотил его на меня, приглашая посмеяться над задиристой бабёнкой. Я ехидно ухмыльнулась, припомнив одну из наших пьянок, где Эби отличилась пуще других. Патриарх не смог удержать себя в руках и заржал в