В себя я пришла, когда на голову обрушился дичайший рёв.
– Жива! – рявкнул над ухом какой-то идиот и очень сильно сжал меня, доставив дискомфорт.
Я влепила идиоту по мозгам, и тот мгновенно отстал, громко заорав на прощание.
– Ты меня видишь? – спокойно и жёстко прозвучал вопрос, бросившись в глаза вместе со знакомым лицом.
На плечи легли тонкие легкие ручки – совсем другое дело.
– Оль, ты узнаёшь меня?
– Да, Джен. Я не могу тебя не узнать.
– Тебе больно? Где-нибудь болит? – приблизила она лицо, пытаясь что-то разглядеть в моих глазах.
– Ничего не болит. Ты напугана. Отчего?
Рядом нарисовалось лицо Эби и тоже без маски. Они переглянулись, Эби кашлянула и спросила:
– Ты помнишь, что произошло?
– Да. Я сидела в своей голове и таяла. Потом получила приказ идти к нему. Я не хотела, но он настаивал. Мы повздорили. А потом я оказалась здесь. Мы снова на холме? Не помню, как Гра-ара меня перетащила.
– Понятно, – приняла она мой рассказ, как должное. – А что случилось потом? После того, как вы повздорили?
– Он снова попытался отдать приказ повиноваться. Кажется, я убила его.
– Их сотник, – произнёс кто-то за моей спиной. – Ребята вон сигналят, что он не шевелится. Она его и вправду прикончила.
– Здесь очень шумно, – надоело мне испытывать дискомфорт. – Я хочу спать.
– Конечно, милая, – улыбнулась Джен. – Давай-ка вставай. Во-от так, – подняли меня с земли несколько рук. – Ты теперь ничего не делай. Ребята отнесут тебя и поднимут на Гра-ару. Ты помнишь Гра-ару?
– Конечно, помню. Джен, почему ты задаешь глупые вопросы?
Меня подняли на спину нартии. Джен уселась за моей спиной, а дальше провал.
Глава 23
В которой все чувствуют, что Бог на душу положит…
А я правильно
Множество людей, как, скажем, Фрэнк Герберт, считают лишенных эмоций людей самыми опасными индивидами. Я тоже считала роль эмоций в человеческой жизни чем-то основополагающим. Психологи обосновывают сей факт глубоко научно и жутко непонятно – знаю, почитывала. Но у меня и собственный опыт имелся. Иной раз нагородишь взахлёб гору аргументов – и всё лесом. А мой британский супруг Дерк выслушает эту бредятину и сформулирует то же самое в двух словах. В остатке все мои эмоции развеются по ветру – ни одна не застрянет, когда нечего возразить.
Полагаю, сей казус и является базовым доказательством нормальности женщины. Умей мы выражаться лишь по существу, у нас бы росли усы и пивное брюхо. А мужики бы передохли с нами от скуки – куда им деть кучу сэкономленного на нас времени?
Проснулась в самой настоящей постели, о которой, кажется, уже знала лишь понаслышке. Сей факт отложился в сознании тяжёлым пыльным фолиантом, который лет сто никто не читал. Спросонья не сразу поняла: что не так? Ощупала простынь и подумала, что спать в чистой постели, не помывшись, некрасиво. Эта простая правильная мысль подсказала ответ: я не чувствовала радости. Даже лёгкого щекотания сердечной удовлетворённости. Я всего-навсего знала, что должна была испытать нечто, чем внутри и не пахло.
Тотчас поняла ещё одну вещь: сейчас я должна была испугаться. Ну, хотя бы почувствовать, что мне не по себе. Но мне было весьма по себе и вполне комфортно. Ничего не болело, мочевой пузырь работал исправно и требовал внимания к своим нуждам, как и желудок. И тут я вспомнила, что некоторые чувства всё же остались при мне. Перед тем, как заснуть, я совершенно отчётливо пережила и страх, и гнев. Целых две эмоции – уже что-то.
– Фьють-фьють! – нежно просвистело около уха.
Рах вспрыгнула на грудь, вмяв её до самого тюфяка. Резкая боль взвихрила тучу злобы. Но я знала твёрдо: слизняк в голове уже почти доконал меня, и теперь я должна держать себя в руках!
– Фыр-фыр? – безмятежно поинтересовалась Рах моими намерениями.
До меня дошло, о чём она – я выпустила её шейку, которую, впрочем, не так уж и сильно сжимала. Было бы сильно, корчилась бы уже от яда, а мой палач меня оплакивал. Стало быть, в руках я себя держу, как надо. Пока.
– Фыр-фыр, – одобрила Рах мой метод адаптации к новым условиям существования.
– О! Проснулась? – весело прощебетала Джен, плюхнувшись поперек кровати и придавив мне ноги.
– Ты лжёшь: тебе совсем не весело, – констатировала я, выдирая из-под неё конечности.
– Судя по твоей беспардонности, встреча с полковником даром не прошла, – констатировала Эби, входя в комнату и направляясь к креслу у моей кровати. – Хотя Сарг утверждает, что генерал, которого вы с Варкаром прихлопнули на острове, был покруче. Изнутри он его, понятно, оценить не смог. Но блюдо на груди было точно поскромней. И можешь не стараться сообщать мне, что я чувствую. Это, в конце концов, не твоё дело. А будь ты настоящей леди, и в мутантах вела бы себя прилично.
– Мне нужно освободить мочевой пузырь. Потом наполнить желудок. А потом я буду готова…
– Понятно, – скривилась Эби, вполне успешно справляясь с внутренним напряжением: – Горшок под кроватью. Чай сейчас принесут. Суп сварили. А когда ты будешь готова, мне вовсе не интересно. Убить нас желания нет?
– Пока нет, – проинформировала я её о своём состоянии и полезла за горшком.
Через пару минут взяла в руки чашку с чаем, машинально отметив, что это мне всегда нравилось. Значит, я правильно делаю, что пью травяной настой после долгого сна. И если уж теперь не могу нормально реагировать на окружающий мир, то, по крайней мере, стану ориентироваться на те реакции, что у меня были прежде.
– Что случилось после того, как Гра-ара опустила меня рядом с безмозглыми?
– Тебе любопытно? – прищурилась Эби.
– Нет. Мне нужна информация для оценки происходящего. Тебе неприятно: твой всплеск радости быстро пропал. Не стоит радоваться прежде времени.
– Не стоит комментировать, как ты шаришь в моей голове! – вспылила она. – У тебя, насколько я понимаю, проблема с эмоциями, а не с мозгами. С памятью-то всё в порядке? – тотчас успокоилась врачиха с огромным стажем нервотрёпки, подаренной пациентами.
– Я отлично всё помню. До того момента, когда попалась на крючок уа-туа-таа-ку. Как он там оказался?
– Судя по состоянию тела, где-то валялся и лечился. Видимо, после одного из наших налётов. Думаю, с регенерацией он закончить не успел. Я внимательно всё осмотрела… Кстати, ты не чувствовала, как Гра-ара тебя оттуда вытаскивала? Она обошлась с тобой довольно бесцеремонно. Правда, без переломов. Но, гематомы оставила – будь здоров.
– Как меня привели в чувство?
– Неординарно, – хмыкнула Эби и умудрилась вызвать во мне лёгкое удивление: – Гра-ара проорала тебе что-то в лицо. Если бы со мной такое проделали, барабанные перепонки вытаскивали бы из почек. А ты ничего. Даже не поморщилась. Этот полковник – пакость такая –мужикам крови попортил! После его нападения на тебя, нартии взбесились. Точь-в-точь, как на том пляже. Видимо, дракончиков здорово волнует твоя персональная безопасность. Хотя с виду и не скажешь. Тебе они хамят ничуть не реже, чем мне.
– Они забыли установку Сугардара насчёт добычи?
– Ни о какой добыче уже никто и не помышлял, – сухо прокомментировала Джен. – Нартии раскатали брёвнами все четыре когорты. Искурочили камнями всю свою добычу. Сталепрокатный цех. Полковник – падаль – живучим оказался. Его мужики как раз собирались прикончить, но ты их опередила.
– Потом эти экспериментаторы ему башку раскроили, – прошлась Эби по работе дилетантов от науки. – Хотела у них отнять для Шарли, так меня обгавкали и обфыркали. Дикари! Слизняк там был с кулак Арнэра. Я проверила кое-что чем смогла. И выяснила, что к щелочной среде он более устойчив. И нейронных нитей у него значительно больше. Получается, Ольга, что иерархия в их муравейнике всё-таки существует. И, судя по тому, как легко ты его ухлопала, твой слизняк тоже не из рядовых.
– Он был сильней, – оценила я противника. – Тело-носитель повредили, и всю его систему в целом попортило. Поэтому мне удалось с ним справиться.
– Жаль, ты не можешь испытать гордость от победы, – попыталась поддеть меня Эби.
– Прекрати! – поморщилась Джен, до того просто наблюдавшая за нашей беседой.
– Я не испытываю гордости, – без труда далось мне признание не слишком приятного факта. – Но, я помню это чувство. И все остальные, что я когда-то испытывала, тоже. К тому же, я могу утверждать, что некоторые эмоции у меня остались: страх, злость, удивление. Я также могу испытывать удовлетворение или неудовлетворение.
– Ты даже говоришь, как наш старпёр с кафедры патанатомии, – продолжала заводить меня Эби, страстно желая прорвать невыносимую оболочку отчуждения между нами.
– Я также помню, какие чувства испытывала к тебе и к Джен, – попробовала я помочь ей, чтобы убрать из нашего общения раздражающий фактор. – И точно знаю, как должна себя вести по отношению к вам. Все мои мотивы и намерения останутся прежними.
– Да, что ты говоришь! Какое облегчение. Теперь можно согласиться и на смерть из твоих рук, – безрадостно выпустила Эби полудохлую парфянскую стрелку.
– Если ты не добилась того, что хотела, это не повод считать наш разговор бесполезным. Я восстановила события, которые пропустила. А ты, как врач, смогла оценить последствия нападения уа-туа-таа-ку. И теперь…
– И теперь я хочу отсюда убраться, – хмуро признал своё поражение доктор. – Пока я не привыкну к этому дерьму, меня будет тошнить от общения с ней.
– Как дела? – осторожно поинтересовался Сарг, переступая порог комнаты.
– Заходи! – зло бросила Эби, срываясь с кресла. – Сегодня она тебя убивать не станет.
Я проводила её глазами и спросила:
– Я тебя убивала?
Тут же на память пришёл тот самый идиот, которого я звезданула в неподходящую для себя минуту.
– Пыталась, – плюхнулся он в освобождённое кресло. – Так, как у вас дела?
– Хуже некуда, – мрачно буркнула Джен. – Ты всё мечтал, что она станет разумней. Вот, полюбуйся: стала. Только удовольствия от этого ты не испытаешь. Скорей, захочешь её придушить собственными руками.