— Вот здесь вы ошибаетесь. Вы, наверное, предположили, что я пришёл поговорить с вами о моде или о капризах лондонской погоды? — сыронизировал сыщик. — Хочу услышать ответ на свой вопрос. — Даю вам последний шанс. Чистосердечное признание облегчит вашу участь. Вопрос повторить?
— Почему, почему? За ненадобностью. Теперь понятно? Получили, что хотели? — закричала она.
— Стало быть, вы взяли на себя функцию судьи или Господа Бога: кого карать, а кого миловать? Что вы имели в виду, когда решили, что им больше не надо жить? Поясните непросвещённому. Сделайте одолжение.
— Они меня раздражали. От их благочестия исходил душок, меня тошнило и тянуло на рвоту. Надеюсь теперь понятно?
Мейсон невозмутимым тоном спросил:
— Благочестие, по — вашему, это что?
— На мой взгляд, отживший рудимент.
— Выходит, вы на них за что-то обижались, если наточили такой зуб?
— Обижаться — удел горничных, — произнесла она иронично и нервно расхохоталась, — а я леди, забыли или напомнить?
«Мания величия», — смекнул сыщик.
— Есть еще одна хорошая поговорка: «На обиженных воду возят», — сказал Мейсон и посмотрел ей в глаза. — Подскажите, пожалуйста, с каких таких пор вы леди? А догадываюсь, с тех самых пор, как венчались с Георгом Уокером, не так ли?
Мейбл вскипела:
— Это вы о семье моих родителей? Какое вам дело до них?
— Ваши родители ни в чём не виновны, им самим пришлось нелегко, но они, в отличие от вас, не утратили чувства собственного достоинства, самоуважения, и им бы в голову не пришло поднять на кого бы то ни было руку, тем более сводить счёты с ни в чём не повинными людьми. Отдаю должное их воспитанию, — Мейсон медлил, столько всего хотелось ей сказать, поставить на место. Он стоял на том, что она должна услышать правду. Мейсон собрался с духом и начал:
— Вы порочны, такое не передаётся генетически. Уверен, ваши близкие прививали вам самое лучшее. Они не несут ответственность за вашу ущербность. За то, что вы вобрали в себя чуждые им дурные качества. Если супруги Уокер не пришлись вам по вкусу, могли бы с ними не общаться, никто не принуждал вас насильственно видеться с ними. Зачем же было лишать людей жизни?
— Это моё личное дело, что делать и как поступать, я у вас совета не спрашивала. Вы мне не указ.
— Очень жаль. Мужа своего вы тоже не любили до такой степени, что исподтишка убили прямо на улице.
— Оставьте меня, не хочу продолжать этот бессмысленный разговор. Вы не пастырь, а я не монашка, чтобы меня поучать.
— А вы не являетесь верующим человеком, пастырь вам не поможет. К сведению, отпевать убийцу никто не станет, имейте в виду. А вам грозит высшая мера наказания.
— Не ваше дело, — дерзила она.
— Коль скоро я занимаюсь расследованием убийства достойнейшей семьи, мне до всего дело. И к мнению убийцы не обязан прислушиваться. Вы признаётесь в совершённом вами преступлении? — Мейсон с трудом сдерживал себя.
Она молчала.
— Хорошо, тогда пойдём по порядку. Хотите услышать свидетельские показания: служанки, горничной, посудомойки, поварёнка, самого барона, наконец.
Мейбл распахнула глаза от удивления. Последнее заставило её опомниться.
— Какого ещё барона, мёртвого?
— Да, представьте. Мёртвые порой тоже оставляют показания.
Она застыла.
— Итак, я продолжаю. Показания поварёнка, который присутствовал и видел, как вы учинили расправу над бароном и баронессой. А вы ведь обманным путём заставили их вернуться домой. Не так ли? Вдобавок с мёртвого барона сняли именные часы. Я их нашёл у вашей подруги — пианистки Дженнифер. Она подтвердила, что вы просили их спрятать у неё в доме.
— Тварь, — выругалась Мейбл.
— Ай, как некрасиво и так не подходит леди, — усмехнулся Мейсон.
— Список длинный, буду читать до конца дня. Что касается последнего. Этим словом вы перечеркнули понятие «леди», ибо дама, получившая воспитание и образование в достойной семье, никогда бы не позволила себе так обозвать подругу детства, тем более жена наследника барона, — Мейсон упрямо и последовательно вёл свою линию поведения.
— Предатели, все предатели, — вырвалось у неё.
— Так как, читать показания?
— Не надо. Не хочу вас слушать.
— Предъявите оружие убийства. Гильзы нашли, где револьвер? — повысил голос Мейсон.
— Ищите, найдёте, будет ваш, — кривлялась Мейбл. — Мне всё равно.
— Паркер, — позвал Мейсон, — будьте так добры, пожалуйста, пригласите полицейских, — попросил Мейсон.
Мейбл вздрогнула.
Сию минуту Паркер оказался в комнате.
— Вы всё слышали?
— Да, мистер Мейсон.
— Успели записать показания?
— Да, мистер Мейсон. Всё успел.
— Пусть распишется.
Паркер подошёл к Мейбл, протянул ей лист с показаниями и карандаш.
— Во избежание осложнений советую расписаться, — сухо сказал он.
— Пожалуйста, — Мейбл поставила свою закорючку под текстом и швырнула Паркеру лист с карандашом.
— Вот это вы зря, — сказал Паркер. — Я не сын лорда, как мистер Мейсон, и церемониться с вами не стану. Со мной разговоры короткие.
— Не ваше дело, — закричала преступница.
— Пусть полицейские обыщут квартиру, — скомандовал Мейсон.
— Хорошо, мистер Мейсон. Всё будет сделано, — ответил инспектор и отлучился за полицейскими.
— Господин Паркер, пока идёт обыск, ознакомьтесь, пожалуйста. Это папка, в которой находятся все документы по этому делу, я отдаю их вам для завершения следственных действий и передачи дела в суд. Не затягивайте, пожалуйста.
— Хорошо, мистер Мейсон. Попрошу помощника, он подошьёт к документам эти показания. Обещаю, в ближайшее время дело будет в суде.
— Всё верно.
Вошли полицейские.
— Как успехи?
— Всё посмотрели, осталась кладовка.
В этот момент Мейбл прошибла молния, она рванулась в их сторону.
— Держите её, — крикнул Паркер.
Полицейские сработали отменно. Тут же защёлкнулись наручники. Мейбл, издавая дикий вопль и тяжёло дыша, сникла.
— Осмотрите кладовую. Оставьте задержанную здесь, никуда она не убежит, — дал указание Мейсон.
— Сейчас осмотрим, мистер Мейсон, — сказали полицейские и удалились.
Паркер увлечённо читал документы, как роман.
— Мейсон, чем дольше я с вами знаком, тем больше удивляюсь вам.
— Чему именно?
— Как вы догадались, что преступление совершила женщина? Мы столько времени убили на расследование, провозились с этим делом и оказались в тупике.
— Давайте поговорим на эту тему в другой обстановке. Обещаю вам ответить на все вопросы, если хотите, прочитаю лекцию вашим сотрудникам со всеми подробностями этого дела. Будем считать это обменом опыта, — улыбнулся Мейсон.
— Очень хорошо. Я и сам послушаю. Учиться никогда не поздно.
Мейсон посмотрел на инспектора и не верил таким переменам.
— Золотые слова. Полностью с вами согласен. Ну, поторопимся, нам сегодня еще предстоит задержать её соучастника.
Мейбл метнула глазами в сторону Мейсона.
— А что вы думали? Всё против вас.
Она молчала.
Вошли полицейские. Один из них держал в руках большой кусок плотной ткани, похожей на мешковину, из которой выступала увесистая часть какого-то предмета.
— Нашли? — спросил Мейсон.
— Да. Вот, посмотрите, — они развернули ткань, Мейсон и Паркер увидели револьвер.
— Что и требовалось доказать, — с облегчением подвёл черту Мейсон. — Вот вам и вещественное доказательство. Забирайте её и с чистым сердцем, все козыри у вас в руках. Не удивлюсь, если после этого дела вы получите повышение по службе и приличное вознаграждение, а в дальнейшем повышенное денежное содержание. Удачи вам, Паркер, — пожелал Мейсон. — Через час встречаемся возле дома её помощника, адрес я вам указал в письме.
— Да, мистер Мейсон, я видел. Отвезём её в отделение и следом за вами.
— Жду, — ответил Мейсон и быстрым шагом удалился из квартиры.
— Мистер Мейсон… — позвал Паркер.
— Не сейчас, я тороплюсь, нужно сегодня успеть многое, насыщенный день, встретимся у дома её помощника, там поговорим, — спускаясь по лестнице, ответил ему сыщик.
Перелистаем несколько страничек назад. Немного терпения, и вы, мой дорогой читатель, всё поймёте.
С детства Уильям Мейсон дружил с Эдгаром Кортни. Он любил друга, как брата, ничего не утаивал от него, часто беседовал с ним на волнующие темы. Друзья по духу были очень близки. Эдгар также являлся выходцем из высокопоставленной семьи, был обучен хорошим манерам, владел одиннадцатью иностранными языками. Он берёг семейные традиции, с глубоким уважением относился к своим корням. Как и Уильям, Эдгар выбрал свою профессию по призванию. После окончания учёбы успешно практиковал. Его считали прекрасным незаурядным доктором, ему доверяли. Карьера Эдгара шла в гору. За короткое время его клиентура увеличилась в несколько раз.
Мейсон гордился другом, внимательно выслушивал его мнение, обращаясь к нему за советом.
И на сей раз Уильям договорился с Эдгаром, что тот приедет в момент задержания Мейбл и оценит преступницу с медицинской точки зрения. Эдгар прибыл к назначенному времени, незамедлительно прошёл в квартиру после Мейсона, сделав знак Паркеру, что он приехал с сыщиком. Паркер понял и одобрительно кивнул головой.
Эдгар тихо стоял в стороне, наблюдая за преступницей. Когда Мейбл увели, Мейсон проронил всего одну фразу:
— Сейчас тороплюсь. Подъедешь ко мне вечерком? Надо поговорить.
— Обязательно. Есть очень интересная находка. Думаю, она подскажет тебе нужное направление и поможет сделать верное заключение о психическом состоянии преступницы.
— Спасибо тебе. Ты молодец. Очень рад. Буду ждать. Разыграем партию в шахматы и поговорим.
— Буду, — ответил Эдгар и ушёл.
Мейсон быстро спустился вниз, вышел на улицу и полной грудью вдохнул свежий воздух.
— Ах, как хорошо. Теперь Браун. Ну что ж. Пора завершать, — произнёс Мейсон, сел в экипаж, возница дожидался его, и они уехали.