– Вера, ты просто поразительна! Да, я вчера правду сказала и далеко не всю правду, но теперь уже пустое. С Русланом я договорилась, он мою революцию смог прикрыть, но ты под угрозой. В общем, я предлагаю устроить какой-нибудь скандал – прямо при нем или любом другом человеке мужа. Даже не знаю… попроси повышения зарплаты! Нагло попроси – а я разойдусь и уволю тебя, обзову нахалкой. Подойдет, как думаешь?
– В каком смысле? – она слегка нахмурилась. – Хотите меня уволить?
– Понятное дело! Я ж сама тебя этими признаниями подставила, я уйти не могу, но ты сделала все, чтобы остаться вне подозрений – сейчас тебя отпустят на все четыре стороны. Вер, ты же умная – ты сейчас показала, что в тысячу раз умнее меня! Коша… в смысле, Руслан… к тебе теперь будет всегда присматриваться и не дай бог заподозрит, что ты знаешь больше, чем должна знать. Уволишься после скандала и отойдешь в сторону. Можем недельку-другую выждать, чтобы связи не прослеживалось!
– Я не уволюсь, – решительно заявила эта бетонированная женщина.
Видимо, она не до конца все поняла. Я качнула головой и невольно отвела взгляд, вспоминая:
– Вер, моего предыдущего телохранителя убили на моих же глазах… по приказу мужа. Это на случай, если ты решила, что я опасность преувеличиваю.
– Да нет, теперь я уже уверена, что вы ее уменьшаете. Потому и останусь. Я еще ни разу не отказывалась от трудной работы, не портите мою репутацию. И рядом с вами должен быть хоть один человек, который просто молчаливо остается на вашей стороне.
Я рассматривала ее в изумлении – как же они с Сашей похожи… Сильно сомневаюсь, что все телохранители именно такие, а у меня оба раза абсолютное попадание в одинаковый психологический типаж! Говорят, люди сами к себе притягивают определенных личностей, но разве я их притянула? Усмехнулась новой мысли – оба раза охранника мне тщательно подбирал не кто иной, как Коша, Руслан-мать-его-Владимирович. И он искал прицельно, обдумывал каждую кандидатуру, не соглашался на полумеры – это не я, это Коша притягивал ко мне именно самых лучших из этой героической породы, вряд ли осознанно. Но какая-то подоплека в этом есть – вот бы с ним обсудить, но он опять отгородится и изобразит непонимание, а мне будет смешно выцеплять в нем то самое ядро, которое выбирает именно таких людей.
– Хорошо, – я тоже успокоилась, заразившись ее монолитностью. – Только при условиях, Вера. Ты будешь очень осторожна, а рисковать собой ради меня – лишь в тех случаях, которые прописаны в договоре. И еще – ничего не говори своему жениху. Ты рассказывала, что он служит, но нельзя его посвящать, даже если понадобятся его связи. У Ивана связи все равно окажутся больше.
Она серьезно кивнула. На тренировку мы опоздали, но всю дорогу я ощущала прилив сил. Ничего не изменилось: Вера останется в своей должности, Вера не будет лезть на рожон и ничем мне помочь не может, в последних обстоятельствах ее помощь и не требуется, но сам факт ее присутствия рядом, вот именно такого, одобрительного и поддерживающего присутствия, делал с сознанием невероятное – как, оказывается, приятно быть не совсем одной в своих метаниях. Коша не в счет – Коша, мой самый главный враг и самый частый защитник, как раз в метаниях не соучастник.
Первая встреча с Нимовским по нашим правилам произошла только через две недели – и все это время мы репетировали. Работал со мной Коша, но Иван нередко наблюдал за процессом. Коша усаживался прямо передо мной и заваливал, заваливал вопросами, постоянно чеканя мои ошибки.
– В глаза мне смотрите, Елизавета Андреевна! – рявкнул в очередной раз. – Вам есть что скрывать?
– Мне? – я при нем все же не так волновалась, как будет на предстоящей встрече. – Коша, я отвожу взгляд не из-за скрытности, а чтобы не сбиться!
– Тогда тем более смотрите. Есть способ успокоиться – со временем прокачивается: надо мысленно обратиться к себе по имени. Что-то типа «Спокойно, Лиза, ща все решим». Попробуйте. Но без больших пауз перед ответами, в какой формулировке вопросы бы ни прозвучали. Итак, тупая размалеванная выскочка, какого хуя ты решила сливать не своего мужа, а какого-то там Алаева?! Да не моргайте вы так обиженно и взгляд не отводите!
– А ты к себе как обращаешься мысленно – Кошей или Русланом?
– Я к себе обращаюсь «мой супергерой, ты способен на большее, но Иван Алексеевич постоянно ставит перед тобой самые нудные задачи». Какого хрена вы улыбнулись? Мы тут смешное обсуждаем?
– Нет, извини, отвлеклась. Давай заново.
Зато Иван расхохотался и, видя, что мы занимаемся делом, покинул кабинет, тихо прикрыв за собой дверь. Я сосредоточилась – мне потянуть эту задачу было еще важнее, чем Коше меня научить. Глаза слезились от постоянного напряжения, но я пялилась в его зрачки все увереннее. И он все увереннее увеличивал нажим:
– Мне вот что интересно, Елизавета Андреевна, а куда пропал Александр Примаков? По моим данным последним местом его трудоустройства был именно дом Морозова!
– Примаков? – голос чуть сдал, зато взгляд остался на месте.
– Незнаком такой? Показать фото?
– Сомневаюсь, что у тебя есть фото Саши.
– На вопрос отвечайте. И без этой мутности в выражении лица!
Коша специально перемешивал простые и легкие вопросы с тем, что мне позвоночник пережимало накидывающимися эмоциями. И не успокаивался, пока я не переставала на эти перепады внешне и тоном реагировать:
– Телохранитель, что ли? Он поработал у нас примерно месяц, затем был уволен.
– Не подошел вам?
– Не подошел моему мужу – был слишком молод и хорош собой.
– Неплохо, Елизавета Андреевна. Какой у вас размер одежды?
– А это здесь при чем?
Он сам на миг устало опустил глаза, потом вновь вскинул:
– Елизавета Андреевна, никогда на допросе не отвечайте вопросами, никогда. Вас в самом лучшем случае осекут, а в худшем заподозрят попытку юлить.
– Сорок четвертый. Кош, отодвинься немного.
Он даже не шелохнулся, зато заорал уже в непосредственной близи:
– А у меня?!
– Понятия не имею!
– Предположите!
– Не имею привычки строить догадки, Константин Аркадьевич!
– Прекрасно, – похвалил другим тоном. – Елизавета Андреевна, теперь иногда показывайте немного страха – но только там, где на вас всерьез давят.
– Поняла. Может, передышку хоть на пять минут?
– Зачем вам пять минут?!
– В туалет хочу! Но от такого крика могу и в штаны!
– А вот агрессии не надо, – он и не подумал воспринять мои слова всерьез. – Максимум – легкое раздражение, но только когда оно по умолчанию предполагается. Ни в коем случае не пропускайте в себя лишние эмоции, Елизавета Андреевна, они сбивают сильнее всего остального.
– Тогда продолжай. Коша, я раньше думала, что ты орать не умеешь. Но в последнее время ты свои же рекорды бьешь.
И он неожиданно сбавил тон на мягкий:
– Расскажите о своей личной жизни, Елизавета Андреевна.
Спокойно, Лиза, ща все решим.
– Вы знаете, Константин Аркадьевич, я выходила замуж по любви. Понимаю, что звучит мимо всех шаблонов. Понимаю, что никто в такие слова не верит. Но это настоящая правда – я не просто люблю мужа, я его бесконечно уважаю.
– О, ну вообще естественно! – прозвучало странно. Особенно от Коши. – Елизавета Андреевна, вы ведь понимаете, что Иван вас сюда отправил с определенной целью?
– Конечно. И я пошла, потому что мои цели совпадают с его.
– А что насчет Веры? Она в курсе дел вашего мужа?
Не знаю, дернулся у меня глаз или нет, но я приложила немыслимые усилия для уверенности в ответе:
– Да! Она видит в Иване благородного политика – именно того, кем он и является!
– А у нас заявление от ее имени. Она рассказывает весьма интересные вещи!
– Понятия не имею, о чем вы, но Вера определенно не будет врать, насколько я ее знаю.
– Вы хорошо ее знаете? Не может ли быть такого, что Вера специально нанята для слежки за вами?
Сука ты, Коша, какая же ты сука. Но сам же делаешь из меня такую же суку, которая тебе скоро будет не по зубам.
– Даже если и так. Мне скрывать нечего!
– Попытайтесь сокращать паузы перед ответами, Елизавета Андреевна, – это вновь Коша-тренер. – Но без ущерба для смысловой нагрузки – если надо обдумать, то лучше уж поморгайте недоуменно. Если знаете, что отвечать, то отвечайте без пауз. Сколько лет вы замужем?
– Пять.
– Почему у вас нет детей?
– Потому что у нас с Ваней есть дела важнее.
– Каким бизнесом он занимался до вашей женитьбы?
– Оптовая торговля.
– Оптовая торговля наркотиками?
– Оптовая торговля продуктами питания.
– Какой размер обуви?
– У Ивана? Сорок четвертый.
– Вы покупаете ему одежду?
– Я только советую, у мужа прекрасный вкус.
– Или стилист?
– Или стилист.
– Что вам сделал Алаев?
– Пытался похитить.
– Есть доказательства?
– Были бы – я не обратилась бы за помощью к вам. Но думаю, что это он.
– Вы вступали в интимные отношения с сыном Морозова?
– Нет. Ваши вопросы оскорбительны.
– Вы вступали в интимные отношения с помощником Морозова?
– Н… нет. Кош, ты реально думаешь, что он может задавать такие вопросы, а я не имею права возмущаться?
– Лиза, суть не в вопросах, а только в твоих реакциях. Научись не реагировать или реагировать правильно – и тогда тебе ничто не страшно. Ты убила Харитонова Николая Семеновича?
– Кого?
– Человека по кличке Хребет.
Все-таки нервно сглотнула, но ответ появился через секунду:
– По какой еще кличке? Я же не в псарне живу, чтобы людей кличками звать.
– Его тело нашли в прошлом году, ножевое. Работал профессионал.
– Странно, что вы именно меня заподозрили в профессионализме. – Легкая, смущенная улыбка. – Учусь стрелять под руководством своей телохранительницы, для самозащиты, но ножей опасаюсь.
– Кто убил Хребта?
Вполне себе натурально недоуменно пожала плечами. Ты убил. Господи, если бы я на самом деле решила рассказывать Нимовскому всю правду, то именно тебя мне пришлось бы упоминать часто.