– Убьешь ее? – я зло хмыкнула. – Ты убьешь Веру за то, что она может рассказать мужу о подозрениях? Вот это настоящий кошмар, теперь я вижу в сравнении. Убьешь человека, чтобы себя спасти?
– Зачем себя? Тебя. Я уже убивал из-за тебя, Лиза. Между твоей жизнью и жизнью любого другого я выбор уже сделал. Это даже Иван Алексеевич понял, а до тебя не дошло?
– Поразительно! – Я выстрелила с левой и сразу попала в десятку. – Поразительно просто. Коша, если бы я когда-то вышла замуж не за Ивана, а за тебя, то сегодня тебя ненавидела бы так же, как его!
– Не ври себе. И локоть держи выше. Я никогда бы не женился. Но если женился бы, то не на тебе, а на женщине, которая смогла бы приспособиться. Ни за что не держал бы в тылу потенциального врага. А преданным я быть умею, она бы только выиграла.
– Приспособленец с собачьей верностью!
– Выскочка из эскорта, которая даже на вершине мира приспособиться не смогла, – Коша вернул оскорбление, но более спокойным тоном. А затем добавил: – Я люблю это в тебе, Лиза, эту твою целостность. Но именно она и заведет тебя в гроб. Нас обоих. Кстати, ты так и не начала паниковать из-за Веры. А она стоит и не несется к Ивану Алексеевичу с интересным докладом. Неужели ты смогла перетащить ее на свою сторону до такой степени? Чем же?
Я грохнула пистолетом о стойку, развернулась и пошагала к телохранительнице, повышая голос уже на подходе:
– Вера, ты уволена! Руслан Владимирович рассчитает тебя немедленно.
Вера вытянулась, но выражение лица не изменилось:
– Это как-то связано с тем, что вас с Русланом Владимировичем объединяют отнюдь не профессиональные отношения? Как же так, Лиза? Разве он хороший человек?
Плохой. Только на фоне мужа выглядит отличным, а человек он плохой. Если вообще человек. Я остановилась перед ней и произнесла отчетливо, не поворачиваясь, чтобы удостовериться, слышит ли мои слова Коша:
– А я его использую, Вера. Влюбила в себя, чтобы он мне в неприятностях помогал. И он помогает – никуда деться не может. Мне с таким мужем была нужна любая помощь, потому запудрить мозги его правой руке казалось отличной идеей. Да, Руслан Владимирович?
Вера наблюдала, как Коша неспешно подходит и останавливается рядом с нами. Возможно, она и удивилась его улыбке – не так-то часто он балует общество позитивными эмоциями, но вида не подала. Так он еще и подлил в огонь топлива:
– Используйте дальше, Елизавета Андреевна, я же никуда деться не могу. Но зачем вы телохранителя увольняете? Не для того же, чтобы из логова монстров вытащить?
– Не твое дело, – ответила, стараясь не смотреть на него. Хотя само это решение и было подтверждением всех его подозрений. Тем не менее я попыталась: – И я не понимаю, о каких монстрах ты говоришь.
– Ну как же, – Коша пошел ва-банк. – У вас прямо карма какая-то – как устраивается к вам новый телохранитель, так себе продолжительность жизни урезает. Мрут, как мухи, просто чудеса. Вы серьезно думаете, что Веру теперь спасет увольнение, Елизавета Андреевна? Я их нанимаю – и я же их убиваю. Постойте-ка, а может, это уже моя карма?
Я уставилась на него расширенными глазами-плошками, не в силах поверить, что он это вслух заявил. Вера, разумеется, тоже правильно угрозы расшифровала и потянулась за табельным оружием. Только потянулась, прижала пальцы к кобуре, застыв в этом положении – здесь Коша не вооружен, но вряд ли она будет палить по нему на глазах стольких свидетелей. И моей реакции она ждет – Вера не понимает до конца, что происходит. Но проблема в том, что я понимаю еще меньше. Медленно выдохнула – сейчас надо как-то договориться. Миру мир. Потому что когда у нас с ним не мир, тогда все остальное тем более идет лесом.
– Чего ты добиваешься, Коша? – я спонтанно перешла на кличку. Он в чем-то прав – так мне легче не забывать, кто он есть. – Вера мало что знает, но ведь ты сам видишь – она умна и внимательна. Почему бы не уволить ее прямо сейчас? Что она сделает с одними только подозрениями и необоснованными воплями избалованной истерички?
Теперь он задумчиво смотрел на нее – пока сама Вера напряженно отвечала на его взгляд. «Миру мир» не получился с первого захода, потому следует нажать:
– Коша, я не прощу, если с ней что-то случится. Не прощу! Не потому, что твоей преданности боссу не понимаю, а потому, что мои способности к прощению закончились.
– А, ну да, – отозвался он наконец. – А я же без вашего прощения жить не смогу, Елизавета Андреевна. Запудренные мозги не дадут, – он перестал лить сарказм и вдруг обратился к ней, а заговорил иначе, будто только вспомнил, что именно он ее принимал на работу и является непосредственным начальством: – Вера, разве это справедливо – увольнять специалиста только за то, что его по глупости сами снабдили лишней информацией?
Вера отреагировала ему в тон:
– О справедливости я не с тобой буду говорить, Руслан. И твоя роль в этом бардаке мне все меньше понятна. Но уловила одно: ты не предупреждал бы и не угрожал, а просто убрал бы меня так, чтобы Лиза даже не поняла, куда я делась. Так для чего этот цирк с признаниями?
Я даже глаза на секунду закрыла от восхищения. Боже, она потрясающа! И Коша ответил – на такую прямолинейность он не мог не ответить:
– Мне кажется, наши цели совпадают, Вера. Но только при условии, что ты ничего никуда не сольешь и ни разу не двинешься против такта. Видишь ли, любое твое движение – и сначала выпотрошат Елизавету Андреевну. Я не преувеличиваю – выпотрошат. И не исключаю, что заниматься этим буду именно я. Потом выпотрошат меня. Затем – тебя. Именно в такой очередности, улавливаешь? А потом выпотрошат твою родню до седьмого колена в обе стороны. У нас с Елизаветой Андреевной есть маленькое преимущество перед остальными – нас невозможно достать через родню. А у тебя братья, родители, жених. Это не угроза, Вера, а констатация фактов. Описываю ситуацию, чтобы все присутствующие были в курсе. Так что думаешь, Вера, а может, тебе уволиться?
И она улыбнулась в ответ – так прохладно, что и мне не по себе стало.
– Что ты, Руслан, увольняться я совсем не хочу. Не могу же я позволить тебе после этих «констатаций фактов» решить, что с подобной задачей не справлюсь или не вызываю доверия. Если я прямо сейчас дуну подальше от этой работы, ты перестанешь быть таким вежливым. Соглашусь уйти – и мне не жить, не правда ли?
– Я услышал только то, что ты очень боишься потерять прибыльное место. Верный выбор. Тогда предлагаю не слушать вопли избалованной истерички. Все согласны? – он не дождался нашей реакции. – Пойду еще постреляю. С правой.
Мы с Верой остались одни, и я сразу тихо запричитала:
– Извини меня! Извини за то, что тебя втянула!
Она ответила после задумчивой паузы:
– Глупости, Лиза. Наоборот, я могла сама случайно на что-то наткнуться – и тогда не была бы готова. Вот прямо сейчас подобного разговора бы точно не произошло, если бы я не успела подготовиться. Вам правда нравится это дерьмище?
Она кивнула на Кошу, я тоже посмотрела на его спину. Расслабленная поза – Коша всегда расслаблен. Черт, а ведь именно в этом и есть суть его силы…
– Правда, – ответила и сразу почувствовала ее косой взгляд. – Как правда и то, что я бы не выжила, если бы не он. Да и прямо сейчас он так поступил… я думаю, что он согласился тебя не трогать тоже из-за наших с ним отношений.
– А вот тут ошибаетесь, Лиза, – удивила она и вновь воззрилась на Кошу. – Все время, с самого моего первого рабочего дня, он присматривался ко мне, и все наши приятельские посиделки были к тому же – он во внутренностях моих копался. Я поняла это после того, как оказалась в курсе всей ситуации. И только что он сделал лучший комплимент. Если бы он меня считал способной подвести лично вас, если бы усомнился в моем интеллекте или выдержке, то нассал бы с высокой колокольни на ваше мнение.
Я невольно усмехнулась – лучше Кошу и не опишешь. Ведь точно, все именно так. Я нравлюсь ему, он с ума сходит от появившегося между нами безумия, но Вера его устраивает – именно как человек, который способен на самопожертвование и не может меня подставить. И про колокольню верно замечено – его симпатия ко мне не такая, в которой он мое мнение поставил бы выше моей безопасности. Он привык так существовать – как и меня просил привыкнуть. Моя обида ему по барабану, если остальное в норме, если я невредима, а Ивану не угрожает лишний свидетель. В его словах прозвучал открытый шантаж, а сам характер Веры – подтверждение, что подобный шантаж сработает, если выразиться правильными словами. И он перережет ей горло сразу же, как только заподозрит ошибку. Вот только Вера не подведет – Вера, как и сам Коша, умеет держать баланс между преданностью и собственной безопасностью.
– Спасибо, Вера, что ты есть. Такая, – произнесла я.
– Пожалуйста, – она говорила, все еще щурясь в спину Коши. – И можете рассчитывать на мою помощь – но только такую, где все мои движения будут выглядеть в такт с его, – она указала подбородком.
– Я поняла. Не попрошу вообще ни о чем – только будь, мне этого достаточно.
– И все-таки он дерьмище. Хитрый, скользкий, беспринципный мерзавец, который всех контролирует.
– Согласна.
Хотя есть один человек, которого Коша разучился контролировать, – сам он. Спасибо ему, что поверил в Веру, такой вариант был не самым простым из имеющихся. Но мы все еще продолжаем лететь в пропасть.
Глава 26
Однако мы ошиблись – решили, что раз Вера теперь в курсе самых страшных тайн, то у нас появилась возможность протянуть время наедине.
– Может, в моей машине поедете, Елизавета Андреевна? – предложил Коша, едва мы вышли на крыльцо. – Обсудим тактику и стратегию.
Мне было без разницы, что с ним обсуждать, я была согласна и просто молча сидеть рядом. И бездумно, поддавшись этой мысли, подхватила:
– Да, Вера, мы едем сразу за тобой. Останови за пару километров до дома, я пересяду.
Ей не нравилось происходящее: клиентка не под непосредственным крылом, хотя Коша и имел первостепенное право на мою охрану, а в особенности ей претил горячечный взгляд этой клиентки. Ей не нравился ни Руслан, которого и она теперь вряд ли будет мысленно по имени называть, ни наш союз, ни мое отношение к нему, ни недостаток понимания – мы обозначили слишком мало, чтобы она все до каждой черты рассмотрела. И отказаться от просьбы не имела права – потому просто пошла вперед, даже не кивнув.