Я бедный человек. Я потратил последнюю копейку на это письмо, но, по крайней мере, дайте мне заверения в том, что ваше заигрывание с Распутиным более не будет освещаться в прессе»38.
37. «В этот раз не вышло…»
15июля Распутина перевезли из его дома к реке и погрузили на пароход «Сухотин». Его провожала большая толпа крестьян, женщины истерически плакали. Рано утром 16 июля пароход прибыл в Тюмень. Распутина перевезли в главную городскую больницу1. Как писал «Петербургский курьер», пока Распутина несли с причала, перед носилками шел священник Кетов, кричавший: «Нет больше Григория! Нет больше Григория!»2
К больнице стекались родные, друзья, репортеры и просто любопытствующие. Пришлось выставить полицейское оцепление, чтобы сдержать толпу. Распутин всегда любил внимание. Как только он почувствовал себя лучше, то сразу попросил Акилину Лаптинскую прочитать ему все газетные статьи о покушении. 17 июля репортеры сфотографировали Распутина в постели. Он подписал несколько фотографий: «Что завтре? Ты наш руководитель, Боже. Сколько в жизни путей тернистых!»3 Доктор Владимиров продолжал лечить Распутина, и именно его усилия спасли жизнь Григория, хотя сам врач весьма скромно оценивал свой труд: «Ничего особенного я не сделал. Такие операции над тюменскими хулиганами мне приходится производить ежегодно десятками»4. В первые дни июля царь отправил к Распутину известного хирурга Романа Вредена. За свои труды Вреден получил тысячу рублей5.
Распутин регулярно отправлял Вырубовой телеграммы для Николая и Александры, в которых сообщал, что с ним все в порядке и он поправляется6. На следующий день после покушения Александра отправила Матрене телеграмму для ее отца: «Мы глубоко опечалены. Мы страдаем с вами, молимся от всего сердца». Вновь императрица написала 15 июля: «Мысли и молитвы с вами. Наше страдание неописуемо, надеемся на Божию милость»7.
Распутин писал Вырубовой, уклончиво намекая на большой заговор против него: «Милый дорогой, ведь она не одна, за ней есть другия. Разсмотрись хорошенько. Один [по смыслу скорее: «они»] от гордости мутят. Не давай повода к распрям». В телеграмме от 19 июля Распутин пишет о своем страхе – он понимает, что это было не последнее покушение на его жизнь: «Здоровье немножко улучшается, вы не фантазируйте, не бойтесь, я не очень испугался; раз не удалось, а другой как велит»8.
Со всех концов страны Распутину приходили письма и телеграммы от поклонников, ему желали скорейшего выздоровления, а также писали о том, что может стоять за попыткой покушения9. Вот типичное письмо от почитательницы из Тифлиса:
«Дорогой, дорогой дядя Гриша!
Я была вдвойне счастлива получить письмецо от вас: во‑первых, я узнала, что Господь уберег вас от ножа этой безумной девки, натравленной на вас Илиодором, ныне бессильным в своей ненависти; во‑вторых, это означало, что вы не забыли меня и что, хотя и в Тифлисе, тем не менее я не одинока и соединена с вами хотя бы духовно.
Истинно вы пережили чудо из чудес. Как вы выжили, известно только самому Господу. Ваш долг перед Ним воистину безграничен и никогда не сможет быть выплачен. Надеюсь, вы скоро поправитесь ко гневу и ярости ваших врагов и к радости тех, кто любит вас. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что покушение на вашу жизнь было организовано руками Илиодора, и вы должны быть очень осторожны и осмотрительны. Не ходите один и всегда осматривайтесь по сторонам, находясь на улице. Несомненно, ваши враги не оставят вас в покое, но спас вас, когда вы должны были погибнуть, не кто иной, как сам Бог, и теперь, когда вы поправитесь и восстановите свое здоровье, эти убийцы, притаившиеся за углом, вас не испугают».
А вот любопытное письмо от Муни Головиной:
«Дорогой, дорогой Григорий Ефимович,
Это мое первое письмо после того ужасного злодейства, которое перевернуло всю душу и заставило еще больше убедиться, что Вы, как солнце освящаете нашу жизнь и разгоняете мрак, что при одной мысли, что Вас могут у нас отнять – мрак этот стал надвигаться со всех сторон и свет померк. Но Вы, благодарение Богу, живы, с нами, и это такое счастье, что надо весь день и всю ночь благодарить Бога и Божью Матерь, которая Вас охраняла и знала, что собираются Вам нанести удар. Конечно, полное счастье невозможно, надо чем-нибудь и нам еще искупить нашу радость – знать, что Вы живы. И потому, хотя мне до слез больно, что Вы мне не верите, но я с радостью готова каждое Ваше слово целовать – только бы оно было от Вас. Я только никак этого не ожидала – я так была возмущена против посмевших поднять на Вас руку, что не могла понять, как вы их можете назвать моими друзьями… Ваши друзья – мои друзья и Ваши враги – мои враги! Вы это знаете. И если есть еще во мне другое чувство, то оно Вам принадлежит, но я Вам даю слово никогда про Вас никому из знающих Ваших врагов не писать ни где Вы, ни как Вы себя чувствуете, ни что делаете. И вообще не упомяну Вашего имени, если это может Вам как-нибудь повредить. Неужели я могла бы Вам, которого я так люблю, принести какой-нибудь вред! Я только и прошу у Бога научить меня, как Вам помочь, чем послужить и доказать все то, что я чувствую! Вы всегда всех [?] и я никому [подчеркнуто двумя чертами] не скажу, что вы у нас!!
Служила сегодня молебен и ношу Ваш портрет в открытом медальоне – одела его накануне злодеяния. Целую Ваши руки и прошу благословения.
Ваша Муня»10.
Что Распутин сказал Муне? В чем он ее обвинил? И кем были те враги, которых он имел в виду? К сожалению, архивы не дают ответов на эти вопросы, но воспоминания Муни дают нам некоторые ключи. Покинув дом Распутина двумя годами ранее, Ольга Лохтина поселилась близ Новой Галилеи, усадьбы Илиодора. Она построила себе небольшой дом на хуторе Морозовском. Распутину и его приближенным было ясно, что Ольга перешла на сторону Илиодора и стала противницей Распутина. После покушения Распутин решил, что Ольга являлась частью заговора и либо помогала, либо поддерживала план его убийства, задуманный Илиодором. В то время Муня собиралась навестить Ольгу. Когда Распутин, его родные и друзья узнали об этом, они решили, что Муня предала Распутина. Муня была в ужасе от этих подозрений и со слезами заверяла Распутина в своей полной невиновности. Она умоляла позволить ей приехать в Тюмень и заботиться о нем, но ей было велено держаться подальше11.
Муня говорила правду. Она не имела никакого отношения к покушению на жизнь Распутина. Но ирония заключалась в том, что спустя два года именно она приведет к дверям его дома человека, который его убьет. В 1914 году Распутин ошибался, не доверяя Муне. Позже он ошибется, доверившись ей.
Давидсон сообщал, что ему удалось проникнуть в камеру Гусевой в Покровском и записать ее историю: «Я уже давно задумала убить его и положить конец тому странному злу и обману, который навел его на Россию под личиною пророка. Он колеблет христианство, сеет соблазн и совращает народ, кощунственно издеваясь над самыми священными чувствами истинно верующих христиан». Гусева говорила о том, как Распутин открыто живет с другими женщинами, как он растлил ее подругу Ксению прямо на ее глазах, как он сгубил «кроткого Илиодора». Давидсону Гусева сказала, что она смертельно больна, жизнь для нее ничего не значит, и поэтому она решила пожертвовать собой. Она пыталась убить Распутина еще год назад – выслеживала его в Ялте, но поклонники не позволили ей приблизиться достаточно. Она бы убила его в Покровском, но рука ее дрогнула, и она не смогла ударить его кинжалом второй раз. «Он не должен жить! Русский народ не потерпит такого бесчестия!» – кричала она12.
Неудавшаяся убийца и ее мотивы породили массу слухов и сплетен. По одной версии, она мстила за двух своих прекрасных дочерей – Анастасию и Наталию, которых Распутин обесчестил в царицынском доме Гусевой13. Говорили, что Хиония является последовательницей Дарьи Смирновой, хлыстовки, «Охтинской богородицы», и именно Смирнова подтолкнула Гусеву к убийству. Ходили слухи, что Гусева напала на Распутина, чтобы проверить его святость: она якобы говорила, что если он – истинный пророк, то не погибнет от ее ножа14.
Велось много разговоров и о сообщниках преступницы. Барон Эдуард фон дер Ропп, прибалтийский немец, католический прелат, заявил журналистам о своей убежденности в том, что Распутин стал жертвой неких личностей, завидующих его быстрому возвышению и известности и раздраженных его нежеланием оказать им помощь. Полицию обвиняли в том, что она заранее знала о нападении, но не сделала ничего, чтобы предотвратить преступление. Другие утверждали, что все это чепуха. Доктор Кульнев, профессор института женской медицины, заявил «Петербургскому курьеру», что основная причина покушения заключается в «сексуальном психозе». По словам врача, Распутина «нельзя было считать нормальным человеком в сексуальном отношении». Хотя подобные случаи сексуальной фрустрации чаще всего встречаются у женщин, мужчины (особенно в районе сорока лет) также подвержены этому состоянию. Кульнев утверждал, что такое заболевание не только тяжело поддается лечению, но еще и делает человека опасным для общества, из-за чего он нуждается в «строгой изоляции». Сексуальные девиации Распутина оскорбили многих женщин, и нападение одной из жертв было лишь вопросом времени. Редактор «Дыма Отечества» Гарязин тут же опроверг это заявление: нападение было делом рук одинокой «истерички», а вовсе не результатом какого-то заговора или действий самого Распутина15.
Гусеву пароходом доставили из Покровского в Тюмень и поместили в городскую тюрьму. В течение года полиция несколько раз допрашивала ее. И постепенно стала вырисовываться более четкая картина преступления. Гусева сообщила полиции, что знала Распутина с 1910 года, когда он приезжал в Царицын к Илиодору. Его распутная жизнь убедила ее в том, что он – ложный пророк. Она пыталась поговорить об этом с Илиодором, но он велел ей не думать об этом. После своего падения Илиодор признался Гусевой, что Распутин на самом деле мошенник и лжепророк. Гусева пошла дальше: в сентябре 1914 года она заявила следователям, что считала Распутина Антихристом. Илиодора она считала святым чудотворцем и утверж