15
Конечно, не все могли воспринять дары Распутина. Так, например, сестра Муни, Ольга Головина, относилась к нему совершенно равнодушно, и это создавало болезненную эмоциональную пропасть между ней и матерью с сестрой. «Вы посмотрите на Муню, – однажды сказала она писательнице Вере Жуковской, – как она спокойна и счастлива, а я все мечусь и нигде не найду себе нравственной поддержки».
Жуковская, которая недавно окончила гимназию, несколько раз встречалась с Распутиным, проводя собственные литературно-социологические исследования. Она собирала эротические и иные впечатления, которые были запретными для юной девушки из ее класса. Распутин, как она писала позднее, был очарован ею и пытался затащить ее в постель. «Не могу я без ласки, – говорил он ей, – потому душа через тело познается»16. Жуковская утверждала, что смогла устоять перед искушением, хотя далеко не все ей верили17. Комиссия даже охарактеризовала ее как «сексуальную маньячку и сатанистку»18.
Жуковская знала женщин из распутинского круга и наблюдала за их поведением. Распутин говорил ей, что Лохтина – его «тяжкий крест». Он забрал ее грехи, и теперь она чиста, но все эти грехи он принял на себя. Это была жертва во имя ее спасения. Жуковская видела, как Распутин рассаживал своих женщин за столом, как его невнятное бормотание встречается криками: «Ах, отец, отец! Святые твои слова!», как женщины дрожат от предвкушения, получая из рук Распутина сахар к чаю. Сана Пистолькорс, сестра Вырубовой, заявила, что ей нужно поговорить с Распутиным наедине. Распутин привел ее в свою комнату, положив руку ей на ягодицы. Дамы, оставшиеся в комнате, продолжали разговаривать, а из спальни доносился странный смех, стоны, скрип кровати. Щеки женщин, окружавших Жуковскую, порозовели. Жуковская начала думать, что все они прошли через нечто подобное19. Она писала о том, что порой Распутин брал себе в постель сразу четырех женщин. Днем он отсылал их на исповедь, а ночью они приходили к нему. Тех, кто отказывался ложиться с ним в постель, заставляли молиться вместе с Распутиным, пока они окончательно не убеждались в святости его поступков. Жуковская рассказывала, что сознательно пыталась возбудить Распутина, чтобы понять, на что он способен. Однажды он схватил ее, потащил в свою спальню и пытался заставить лечь с ним в постель. Она отказалась, и он не стал настаивать. На такой случай Жуковская всегда носила при себе кинжал.
Слова Жуковской звучат убедительно, но можно ли им верить? Сергей Мельгунов, которого нельзя считать другом Распутина, познакомился с Жуковской через Пругавина и сделал такой вывод: «По-моему, она форменная истеричка, и к словам ее следует относиться с большим скептицизмом»20. Описания жизни Распутина в ее книге весьма преувеличены. Но один момент все же заслуживает внимания: когда Жуковская оказала сопротивление, Распутин тут же прекратил свои попытки ее соблазнить. О том же говорили и другие женщины. Их показания вызывают сомнения в заявлениях о том, что Распутин был склонен к жестокости и насилию. Хотя опровергнуть такие заявления мы не можем, но, судя по всему, они не имеют под собой оснований. Стоит упомянуть и о том, что ни одна из женщин не утверждала, что забеременела от Распутина. Это удивительный факт. Если у него действительно были десятки любовниц, то вряд ли ни одна из них не забеременела. Любопытно, что враги Распутина никогда не обвиняли его в наличии незаконнорожденных детей. Если бы такие дети были, то о них обязательно стало бы известно.
Тридцатидвухлетняя Елена Джанумова, жена московского торговца, пришла к Распутину весной 1915 года. Она просила помочь ее матери-немке, которую после начала войны собирались выслать из России. Распутин влюбился в нее при первой же встрече, что другие женщины отметили с определенной ревностью. Он называл Джанумову «черной красавицей». В одной из записок он написал ей: «Не избегай любви, любовь – мать тебе»21. Осенью Джанумова приехала в Петроград, не сказав Распутину. Узнав об этом, он пришел в ярость. «Когда он злится, лицо у него делается хищным, обостряются черты лица и кажутся такими резкими. Глаза темнеют, зрачки расширяются и кажутся окаймленными светлым ободком. Однако настроение его понемногу улучшилось. Его морщины разгладились, а глаза засияли скромной добротой и заботой. У него поразительно изменчивое и выразительное лицо».
За столом Акилина Лаптинская не позволила ей положить сахар в чай. Она перехватила ее руку и повернулась к Распутину: «Благослови, отец». Распутин опустил пальцы в сахарницу и опустил кусочек сахара в стакан Джанумовой. «Это благодать Божия, когда отец сам своими перстами кладет сахар», – пояснила Акилина. Женщины протянули Распутину свои стаканы. Когда женщины стали расходиться, все они целовали ему руку, а он целовал их в губы. Они просили у него сухарики, тщательно заворачивали их в бумагу или платки и прятали в сумочки. Несколько женщин заранее попросили Дуню Печеркину приготовить им нечто особенное – грязное белье Распутина: «Погрязнее, самое поношенное, Дуняша, – просили они, – чтобы с потом его». Дуня передавала им белье, завернутое в бумагу. «Когда я оказалась на улице, у меня было впечатление, будто я только что вышла из сумасшедшего дома. У меня кружилась голова.», – писала в дневнике Джанумова.
Джанумова несколько месяцев посещала Распутина, надеясь, что он поможет ее матери, но из этого ничего не вышло. Она писала, что Распутин пытался затащить ее в постель, но она устояла, и он не стал ее принуждать, обратив свое внимание на ее подругу Лелю. Самое удивительное заключалось в том, что, хотя все понимали, что посещать Распутина бесполезно, им было очень трудно отказаться от этих визитов. Джанумова признавала, что была зачарована его прозорливостью. Он буквально читал ее мысли и всегда говорил именно то, что нужно. Даже когда Джанумова уговаривала себя, что не пойдет к нему, в конце концов она оказывалась у его двери. Это было странно, и она не могла объяснить собственных поступков. «Казалось, моя воля парализована. Самое странное: мы обе не верили в него и относились очень критически, но в его присутствии мы обе испытывали острый интерес ко всему, что происходило вокруг него. Это очень необычно и притягательно»22.
Джанумова в своих дневниках описала не все. 21 декабря 1915 года агенты охранки отметили, что она обедала с Распутиным, издателем Филипповым и несколькими другими людьми в петроградском ресторане «Донон». Оттуда Распутин, Джанумова и несколько женщин направились в гостиницу Джанумовой23. В полицейском донесении не отмечено, сколько времени провел там Распутин.
Среди знакомых Распутину женщин были и другие. Полиция наблюдала за ним с января 1912 до января 1913 года, и по результатам этого наблюдения был составлен следующий доклад: «Распутин не часто выходил один, но, когда это случалось, он обычно шел на Невский проспект или другие улицы, где собираются проститутки, рассматривал их, потом выбирал одну и отправлялся с ней в гостиницу или баню. Во время первого приезда Распутина в 1912 году агенты отметили шесть таких случаев […]».
Затем в докладе приводился длинный список развратных привычек Распутина:
«4 февраля [1912], оставив проституток Ботвинкину и Козлову (дом 11 в Свечном переулке), Распутин отправился прямо к Головиным в обществе других. Оттуда он вышел через два часа и направился на Невский проспект, где снова снял проститутку и пошел с ней в бани на Конюшенной улице.
6 февраля Распутин прямо от Зинаиды Манчтет, у которой оставался полтора часа, поехал на Невский проспект, где взял проститутку Петрову и пошел с ней в бани в дом № 56, по Мойке».
В еще одном донесении 1912 года говорится, что 21 ноября Распутин снял двух разных проституток менее чем за час. Полиция допросила первую из них, и она сообщила, что Распутин купил ей две бутылки пива, попросил раздеться, какое-то время смотрел на ее обнаженное тело, а потом заплатил ей два рубля и ушел. К январю 1913 года агенты полиции докладывали, что Распутин более не пытается скрывать свое поведение, а открыто снимает проституток, порой появляется на улицах пьяным, а однажды он даже «откликнулся на зов природы в портике церкви»24.
Духовник Романовых снимает проституток на главном проспекте столицы. Возможно ли это? В последнее время некоторые историки стали утверждать, что полицейские донесения, хранящиеся в архивах, не столь достоверны, как считалось ранее. Эти донесения делятся на два типа: написанные от руки донесения агентов, которые реально следили за Распутиным на улицах, и напечатанные, отредактированные позднее. Отредактированные донесения составлялись чиновниками полицейского аппарата для своего начальства и министерства внутренних дел. Только эти донесения публиковались и цитировались во всех биографиях Распутина в качестве доказательства его пристрастия к проституткам25.
Защитники Распутина утверждают, что эти донесения являются сознательной и злонамеренной фальшивкой, что они сфабрикованы и являются частью широкой кампании по развенчанию образа Распутина в глазах царя. Доказывает это, по их мнению, тот факт, что ни одного донесения, написанного от руки, не сохранилось – то есть все они были уничтожены, так как доказывали беспочвенность официальных донесений26. В действительности это не так, поскольку сотни оригинальных донесений сохранились в Государственном архиве Российской Федерации27. И эти донесения показывают, что Распутин действительно посещал проституток. Один пример: полицейский инспектор Шильников отметил, что Распутин снял двух проституток 22 января 1913 года «во дворе дома № 14 по Ямской улице». Личности женщин были сразу же установлены: Мария Лысоева и Надежда Лашкова. Шильников писал, что полиция изучила всю подноготную обеих проституток28.
Еще одно донесение 1914 года:
«Глазовая ул., д. № 2, кв. 5