– Ты поплатишься за эту выходку, – предостерегла она, хлопнув тряпкой по стойке.
Белль бросила еще несколько угроз, но я уже пошел прочь, отвечая на звонок, который мне организовала Джоан.
Он занял не больше четырех минут. Пока Эммабелль заканчивала с делами, я написал электронное письмо адвокату моего покойного отца, мистеру Тиндаллу, чтобы выяснить, когда состоится оглашение завещания. Беспокойство снедало меня изнутри. У мамы и Сеси трудности.
Намеренно позволив Эммабелль прождать меня еще восемь лишних минут, я толкнул дверь в ее кабинет. Она, как я и требовал, ждала меня на столе, на котором валялся ворох документов, конвертов и ноутбук. Стояла на четвереньках полностью обнаженной. Она повернулась лицом к стене, а не к двери, ее светлые волосы каскадом спадали по спине.
Услышав щелчок открывшейся двери, она резко обернулась. Я цокнул:
– Задницу вверх, взгляд в стену.
– Даже комнатным растениям лучше даются пошлые разговорчики, но мне слишком весело, чтобы выставлять тебя вон. – Она снова отвернулась к стене.
Я запер дверь и неторопливо прошел в кабинет. Ее шикарная задница была оттопырена высоко вверх, розовое лоно уже блестело. Она была готова меня принять, и я собирался неспешно ею насладиться. Остановился прямо перед ней, молча восхищаясь ее безупречными формами. Эммабелль Пенроуз была совершенна настолько, что при желании могла не работать ни дня в своей жизни. Могла выйти за богатого человека. Но она этого не сделала.
– Ты ваще тут? – простонала она.
Сказать по секрету, меня забавляла ее нарочито неграмотная речь, хотя в отношении всех прочих людей эта же черта действовала мне на нервы.
– Терпение. – Я провел костяшками пальцев по ее ягодице кратчайшим, мимолетным прикосновением, а она вся вспыхнула и выгнула спину дугой, будто я сунул в нее член.
– Хватит дразнить, – простонала она. – Сделай уже мне ребенка.
– С удовольствием. – Я нежно прикусил ее ягодицу, вонзившись в нее зубами, словно в сочный персик.
Расположившись сзади, я пальцами раздвинул ее половые губы и провел между ними языком, используя самый кончик, чтобы свести ее с ума.
– А-а-а-а-а-а-х, – протянула она и опустила голову, когда у нее задрожали руки.
Надавив ладонью ей на поясницу, чтобы опустить верхнюю часть тела, я раскрыл ее еще шире и принялся лизать долгими, глубокими движениями. Я наслаждался ее сладким вкусом, наблюдая, как она мотает головой, подавляя тихие стоны удовольствия мне назло. Ее колени дрожали. Она обернулась жидким пламенем, каждый сантиметр ее тела пылал от возбуждения.
– Ах. Ах. Черт. Черт. Твою мать, – бормотала она.
Дамы и господа, представляю вам будущую мать моего ребенка.
– Миледи, – язвительно протянул я, крепче сжимая пальцами ее ягодицы и вылизывая с еще большим пылом. Она кончила так сильно, что плашмя упала на стол.
– Черт. – Белль уперлась взмокшим лбом в столешницу. – Со мной такого еще не было. Никогда не кончала так быстро.
– Лучше ты, чем я. – Я снисходительно похлопал ее по заду.
– Охренеть, чувак. Ты использовал какой-то трюк? Было очень мощно.
Оставив ее наблюдение без ответа, я перевернул Белль на спину, подхватил под коленями и подтянул по столу, пока задница не оказалась на самом краю, а затем закинул ее голые ноги себе на поясницу. Эммабелль расстегнула мой ремень. Восторг, с которым она орудовала руками, подсказал мне, что она более чем рада моему возвращению на американскую землю.
– Ты когда-нибудь разденешься догола во время секса? – дразнила она, рисуя языком круги на моей шее.
– Ты сама хочешь, чтобы мы сохраняли дистанцию. – Мой скучающий тон нисколько не соответствовал чудовищной эрекции, которую эта женщина только что высвободила из моих брюк. Как и охватившему меня приливу эротического возбуждения.
– Не поспоришь, – рассмеялась она.
Я помучил ее несколько минут, после чего вошел до упора.
Она ответила протяжным стоном.
В этот раз все ощущалось лучше, чем в прошлый и все прежние разы до него. В этом и заключалась проблема с Эммабелль Пенроуз. На вкус она была как величайший грех, а я слыл известным грешником, когда искушение само стучало в мою дверь.
Она кончила снова, после чего я излился в нее. Навалился сверху без сил, когда меня разом настигла усталость от смены часовых поясов.
– Братан, – сказала Белль спустя несколько мгновений, на протяжении которых я лежал на ней, тяжело дыша. – Ты тяжеленный. Слезь с меня.
Я отстранился и сел на стул перед ее столом, на сей раз не желая сбегать, как пресловутая проститутка. Нужно установить свой авторитет в отношениях с этой дикаркой.
Демонстративно закинув ноги на ее захламленный стол, я зажег сигарету и вальяжно устроился на своем месте.
– Не спросишь, как прошла поездка в Англию? – Я выпустил в потолок струю дыма и стал наблюдать, как она вьется лентой.
Белль спрыгнула со стола и оделась под лампой, не обращая внимания на ее резкий, нелестный свет.
– Нет. Мне насрать, чем и с кем ты занимаешься, когда меня нет рядом.
– Мой отец умер. – Я пропустил ее откровенную грубость мимо ушей.
Белль замерла. Демонстративно прижала кулак к губам, будто запихивая свои слова обратно.
– Вот же ляпнула так ляпнула, называется. Мне очень жаль, Дэв.
– А мне нет, – невозмутимо ответил я. – Но спасибо.
– Как ты… эм… справляешься? – Она просунула ногу в штанину кожаных брюк.
– Вполне неплохо, учитывая, что я ненавидел его всем своим естеством.
– Я удивлена, что Киллиан и Сэм ничего не сказали. – Белль внимательно наблюдала за моей реакцией. Умная девочка. Нам обоим известно, что я не обсуждаю свою личную жизнь с друзьями. Должно быть, она гадала, с какой стати я доверился именно ей. Я и сам задавался тем же клятым вопросом. Но в плане сочувствия Белль оказалась чуть холоднее Антарктиды.
– Я не распространяюсь о своей личной жизни. – Я выдыхал кольца дыма, следом пронзая их стрелами.
– Все равно… – Белль вытащила волосы через ворот топа, подошла ко мне с важным видом и облокотилась на стол. – Терять родителей всегда тяжело. Даже если вы не ладите, а иногда как раз по этой причине. Это напоминает о том, что ты сам смертен. Жизнь – грязное дело.
– Как и твой стол, – заметил я, готовый сменить тему. – Почему он выглядит так, будто на нем разорвало филиал канцелярской компании?
Она издала смешок:
– Я неорганизованная, Дэвон. Добро пожаловать в мою жизнь.
– Неправда. – Я подался вперед, убрав ботинки с ее стола, и перебрал лежащие на нем мятые, покрытые пятнами конверты. – Ты очень расчетливая и целеустремленная. Красуешься на четырехметровом рекламном щите, на котором купаешься в огромном бокале шампанского, а еще владеешь бизнесом, который можешь продать хоть завтра и комфортно жить до конца дней. Но при этом у тебя на столе лежит ворох нераспечатанных писем. Объясни мне свою логику.
Дабы подкрепить свое утверждение, я поднял стопку из десятка конвертов. На вид все они были написаны от руки и адресованы ей лично. Мечта выхватила их у меня из рук и бросила в мусорное ведро. Ее лицо исказила злобная ухмылка. Я понял, что задел ее за живое.
– Зачем мне их вскрывать? Это не счета. В отличие от некоторых динозавров, которые до сих пор пользуются факсом, я плачу онлайн. И эти письма не от друзей, потому что они бы попросту взяли трубку и позвонили. Девяносто девять процентов этих писем написаны ультраконсервативными психопатами, которые хотят сообщить мне, что я буду гореть в аду за то, что заправляю бурлеск-клубом. Так зачем мне их читать?
– И все письма такие? – не отступал я. – Все с угрозами и оскорблениями?
– Все до единого. – Она взяла еще одну стопку и вынула из конверта лист бумаги. Театрально прокашлялась и начала читать:
«Дорогая мисс Пенроуз. Меня зовут Говард Гарретт, я шестидесятидвухлетний механик из Телеграф-Хилл. Пишу вам в надежде, что вы измените свой образ жизни и духовно прозреете, поскольку я считаю, что вы несете единоличную ответственность за развращение и прадажность (он неправильно написал слово «продажность») нашей молодежи. На днях моя внучка посетила ваше заведение после того, как увидела в местном журнале рекламу с обнаженными женщинами. Три дня спустя она пришла ко мне и сообщила, что теперь она лесбиянка. Совпадение? Не думаю. Гомосексуализм, если вы вдруг не в курсе, акт войны против Бога…»
– Мне продолжать? – Она подперла подбородок костяшками пальцев, изобразив притворно-ангельское выражение лица. – Или у тебя в мозгу случилось короткое замыкание?
– Выражается так, будто он из каменного века.
– Может, вы с ним соседи, – усмехнулась она.
– Здесь десятки писем. И все от религиозных старых хрычей, которые жалуются на секс? – не унимался я.
Белль полна отягчающих обстоятельств: ее работа, характер, манера поведения. Но я не мог найти в себе сил разорвать наше соглашение.
– Да, я уверена, – Белль нахмурилась, выхватила у меня сигарету и, затянувшись, вернула мне. – Я взрослая девочка. Сама могу о себе позаботиться.
– Принимать заботу не грех.
– Я знаю, – она бросила мне дьявольскую ухмылку и подмигнула. – Будь это грехом, я бы беспрестанно ему предавалась.
– Ты знала, что существует птица под названием китоглав, которая до жути похожа на Северуса Снейпа?
– А ты знал, что водяной олень похож на Бэмби, который обзавелся новехонькими усами? – она улыбнулась в ответ, и вот так просто напряжение между нами развеялось.
Телефон Белль заплясал на столе, зеленым светом оповещая о входящем звонке. Вытянув шею, чтобы посмотреть имя на экране, она вздохнула и взяла трубку:
– Привет.
Белль спрыгнула со стола и отошла от меня так далеко, как только позволяло пространство крохотного кабинета. Стало ясно, что она не хотела, чтобы я присутствовал при разговоре, а это, само собой, побудило меня устроиться поудобнее и внимательно прислушаться.
– Да. Хорошо, спасибо. А ты? – отрывисто спросила она.