– Еще перевариваю, – усмехнулся он. Но, к счастью или нет, похоже, Дэвон не был ошеломлен так, как я. – Что ж, с тобой и правда было приятно иметь дело. – На заднем плане слышалась суматоха, царящая в его офисе. – Я, разумеется, начну переводить тебе по двадцать тысяч в месяц. Вопрос твоего проживания и мебель для детской комнаты в наших домах обсудим во время второго триместра. Хотя, конечно, согласно условиям нашего контракта, я каждую неделю жду от тебя новостей.
Хм, ладно.
В принципе Дэвон не сказал ничего плохого. Как раз наоборот. Я сказала ему, что не желаю иметь с ним ничего общего, как только забеременею, и он придерживался сценария. Нашего договора, который мы подписали в ту ночь, когда я кинула его с походом в оперу. Но я никак не могла отделаться от странного чувства, будто меня выбросили, как старый носок.
Ты и хотела, чтобы тебя выбросили, как старый носок. Более того, сама нырнула прямиком в корзину для грязного белья.
– А то ж. – Я громко зевнула, делая вид, будто меня нисколько не задел его деловой тон. – По электронной почте подойдет? Я бы отправила факсом, но мне еще нет семидесяти пяти.
– Электронная почта прекрасно подойдет. Нужно запланировать еженедельные звонки.
А вот это похоже на нечто более личное.
– Я согласна, – поспешно ответила я.
Да что со мной не так? Наверное, гормоны. А еще я намерена отпраздновать это событие, съев торт весом с саму себя. Теперь нужно есть за двоих, даже если второй человечек во мне пока меньше рисового зернышка.
– Попрошу свою секретаршу Джоан связаться с тобой по поводу времени и дат, которые устроят нас обоих.
Ладно, отбой. Вообще ничего личного.
– Мне, наверное, придется каждую неделю ходить к врачу из-за риска выкидыша и поликистоза яичников.
Я мысленно отметила, что нужно добавить эту информацию в мой профиль в «Тиндере», когда снова вернусь к сексу на одну ночь. С таким описанием я будто настоящая находка. Нет.
– Мечта… – сказал Дэвон. Когда он называл меня этим глупым прозвищем, возникало ощущение, будто мои внутренности окутало медом. – Обещаю быть отцом, которого заслуживает этот ребенок. Лучше, чем были у нас с тобой.
Его замечание стало подобно ведру льда, выплеснутому на мои приятные чувства. Я никогда не говорила ему ничего плохого о моем отце. Дэвон пришел к такому предположению после двухминутного разговора. Но все это чушь. У нас с папой все нормально.
Даже замечательно.
Я бы точно пролила пару слез после его смерти, в отличие от холодного и безразличного Дэвона, который едва ли не испытал облегчение оттого, что его отец отправился на тот свет.
Не желая демонстрировать еще больше эмоций, я гортанно рассмеялась:
– Говори за себя, Дэвон. Мой отец – просто бомба.
– Может, мне и семьдесят пять, но зато от меня никогда не услышишь слов, которые ты только что сказала.
– Это что сейчас было? – переспросила я.
Он усмехнулся:
– Зря старался.
– Может, устроим момент дзэна? – предложила я. – Давай поговорим про жутко странных животных. Ты когда-нибудь видел полосатого тенрека?
– Не сказал бы.
– Они похожи на обесцвеченных скунсов, которые только что проснулись после ночной тусовки с наркотой, и им нужно покрасить отросшие корни.
– А мархуры? – спросил он. – Они выглядят, как женщины из рекламы фенов BabyLiss. Отличного дня, Мечта. Спасибо за хорошие новости.
Когда мы закончили разговор, я отправила доктору Бьорну электронное письмо с последними новостями и спросила, нужно ли мне делать что-то еще, кроме как хорошо есть, спать, отдыхать и заниматься прочей ерундой, о которой я уже прочла в десятках статей о беременности, что поглощала ежедневно.
Я снова открыла чат с девочками, и пальцы задрожали от волнения. Еще слишком рано сообщать об этом. Я знала. К тому же совершенно безответственно, учитывая высокие риски в случае моей беременности. Но я никогда не умела оттягивать удовольствие.
Белль:
У меня есть новости. Встретимся завтра в Бостон-Коммон?
Эшлинг:
Конечно!
Перси:
Кажется, я знаю, о чем речь, и сгораю от нетерпения.
Сейлор:
Увидимся на месте.
Мне не нужен Дэвон.
У меня есть Красавицы Бостона.
Десятая
Белль
Четырнадцать лет
В первый раз все происходит невинно.
Не думаю, что это вообще можно назвать первым разом.
Сейчас разгар учебного года в девятом классе – экзамены, домашние задания, девичьи компании. Я сторонюсь фонового шума и придерживаюсь главной цели: бегаю быстрее всех, слежу, чтобы мою младшую сестру Персефону и ее подругу Сейлор не задирали в школе, и мечтаю о поцелуе с тренером Локеном.
Во время одной из изнурительных тренировок на пересеченной местности я чувствую острую боль в колене.
Бегу дальше – я ведь не слабачка. Но когда Локен дует в свисток, вечно торчащий у него изо рта, я останавливаюсь и, прихрамывая, иду к нему вместе с остальными участниками кросса. Я пытаюсь скрыть хромоту, потому что начинаю понимать кое-что о человеческой природе. Едва почувствовав слабость, люди набрасываются.
– Черт, подруга. Выглядит жестко. – Адам Хэндлер морщится и указывает подбородком на мое колено. Я опускаю взгляд, продолжая ковылять к тренеру. И правда, черт. Колено все опухло и покраснело.
– Все нормально, – огрызаюсь я в свою защиту. – Я почти ничего не чувствую.
– Что тут происходит, Пенроуз? – Мистер Локен упирает руки в бока. Его голос звучит нежно, мягче, чем при разговоре с парнями. Никто никогда его в этом не упрекает. Да и с чего бы? Я единственная девчонка в команде, поэтому все остальные думают, что тем самым он, ну знаете, старается, чтобы я чувствовала себя комфортно.
Только я знаю правду.
А правда в том, что в последнее время он все чаще мне улыбается. И я улыбаюсь ему в ответ.
Я знаю, что это неправильно. Знаю, что он женат и что его жена беременна. Я не дура. Но я не намерена развивать эту симпатию. Просто хочу насладиться его вниманием. Вот и все. В каком-то смысле (совершенно нездоровом и искаженном) мне даже кажется, что я оказываю его жене услугу. Пока он сосредоточен на мне, то не рискует действовать под влиянием своих порывов. По крайней мере, он ей не изменит.
В любом случае это глупо. Я ее даже не знаю и ничего ей не должна. А еще, вполне возможно, что я все это выдумала. Может быть, он вовсе на меня не смотрит.
– Все хорошо, тренер, – я улыбаюсь ему, невзирая на боль, показывая, что я стойкая девчонка.
– А мне так не кажется. Иди сюда.
Я подхожу. Остальные парни обступают меня, красуясь тощими, как спички, ногами и слишком большими ушами. Все морщатся и указывают на мое колено.
Беда не приходит одна, как любит говорить папа.
Тренер Локен опускается на одно колено и хмуро рассматривает мою ногу. Я чувствую его дыхание на своей коже. Горячее и влажное. От волнения по спине бегут мурашки.
– Принесу тебе лед. Подожди в моем кабинете.
– Нет, правда, со мной все хорошо, – возражает мой тупой рот, хотя мозг велит ему заткнуться и воспользоваться ситуацией. Я еще никогда не оставалась с тренером наедине.
– Не будет ничего хорошего, когда ты весь сезон просидишь на скамье запасных из-за надколенно-бедренного болевого синдрома и я лишусь звезды в беге по пересеченной местности. А ты к тому же – стипендии. – Локен уже повернулся ко мне спиной и ведет парней в раздевалку.
Я, прихрамывая, иду в его кабинет в самом конце коридора. Дверь открыта. Сажусь перед его столом и хнычу, потому что мне, черт возьми, и правда больно. Я оглядываюсь вокруг в попытке отвлечься. На полках куча книг о беге, несколько наград и фотографий в рамках, на которых он запечатлен в обнимку со знаменитыми атлетами. На столе из светлого дерева стоит его свадебная фотография с женой. Они целуются в каком-то поле среди стогов сена, а ее рука повернута к камере, чтобы продемонстрировать кольцо с бриллиантом. Она брюнетка, маленькая на вид и… не знаю… хорошая. Она кажется мне хорошим человеком, а вовсе не такой, какой я надеялась ее увидеть. Меня настигает жуткое, отвратительное чувство вины за то, что постоянно фантазирую о том, как он меня целует.
Это глупо. Нужно встать и уйти.
Бросить занятия бегом, раз уж такое дело. Волейбол мне больше по душе. Я хватаюсь за подлокотники, собираясь встать, как вдруг тренер входит в кабинет и закрывает дверь. Он крупнее, чем мне казалось. Выше. Заполняет собой все пространство. Тем самым напоминает мне отца, а я без ума от своего отца. Но в то же время мистер Локен выглядит достаточно молодо, и мне не противно думать о том, чтобы поцеловать его, чего не сказать о папе.
Я откидываюсь на спинку стула. Все как обычно.
Тренер Локен подбрасывает пакет со льдом вверх и кидает его мне.
– Прижми.
Я делаю, как он велит. Холод дарит приятные ощущения. Я издаю стон.
– Лучше бы мне досталась эта стипендия. Мне даже не нравится бегать.
Он смеется, а затем, к моему удивлению, пододвигает свой стул и ставит напротив моего. Сердце стучит со скоростью в тысячу миль в минуту.
– Как колено? – спрашивает он. Его голос звучит низко, грубо.
– Ага. Нормально. – Я чувствую себя ужасно глупой, юной, незрелой. Жаль, на ум не приходит никакой замысловатый ответ. Такой, чтобы поразить его. Сделать так, чтобы он понял: я не просто ребенок.
– Дай мне взглянуть. – Локен хлопает себя по коленке.
Я смотрю на него, не уверенная, о чем именно он меня просит. Конечно, он не предлагает…
– Положи ногу мне на колени. Хочу посмотреть, каково повреждение.