Я пододвинула стопку к себе и начала просматривать.
Кипа счетов, которые я уже оплатила, два гневных письма о моей роли в развращении бостонской молодежи и одно благодарственное от женщины, которая несколько месяцев назад пришла посмотреть шоу, что вдохновило ее бросить работу морским биологом и присоединиться к коллективу бурлеска «Сон в летнюю ночь».
Я взяла еще одно письмо, на этот раз напечатанное.
Кому: Эммабелль Пенроуз.
Я вскрыла конверт.
Письмо оказалось коротким, а в качестве обратного адреса был указан почтовый ящик в Мэриленде.
Эммабелль,
уже боишься за свою жизнь?
А должна.
Если бы ты уделяла больше внимания тому, что происходит вокруг, то заметила бы, что я давно за тобой наблюдаю.
Вынашиваю план мести.
Я знаю, где ты живешь, где работаешь и с кем проводишь время. И сейчас тебе должно стать страшно. И не без причины. Я не успокоюсь, пока ты не умрешь.
Тебе никто не поможет.
Ни муж твоей лучшей подруги, Сэм Бреннан. Ни твоя глупая сестра Персефона или ее супруг-миллиардер.
Даже твой любовник, с которым ты с недавних пор проводишь время.
Как только мое решение принято, твоя судьба предрешена.
Можешь отнести это письмо в полицию. Более того, я призываю тебя это сделать. Так ты только подкинешь себе лишних поводов для беспокойства и усложнишь свою и без того исковерканную жизнь.
Я убью тебя за то, что ты со мной сделала.
И даже не пожалею об этом.
Без уважения,
Человек, которого ты лишила всего.
Живот скрутило от дурацкого натурального сока, который я выпила на завтрак.
Значит, парень в Бостон-Коммон и правда преследовал нас из-за меня.
Был ли это тот самый человек, который считал, что я обошлась с ним несправедливо, или он пришел туда просто шпионить?
В любом случае меня кто-то преследовал.
Хотел лишить жизни.
Невидимый враг.
Затянувшаяся на шее петля.
Кто это мог быть?
Подводя итог, должна признать, что я далеко не самый приятный человек на свете, но у меня точно не было заклятых врагов. Я никому не причиняла вреда, никому – кого могла припомнить. Уж точно никого не доводила до такой ярости.
Давным-давно случилось одно происшествие. Но единственного пострадавшего от него человека уже нет в живых.
Хорошо, что в моем распоряжении пистолет, который я теперь буду везде брать с собой, навыки крав-мага[15] и характер настоящей стервы, что позволит мне собственноручно придушить этого незнакомца, если он ко мне приблизится.
К тому же я не могла никому сообщить о происходящем. Если расскажу об этом письме Дэвону и близким друзьям, воцарится еще больший хаос.
Отец моего ребенка и так уже пытался полностью контролировать мою жизнь, и я не хотела давать ему еще больше возможностей принимать за меня решения.
Нет, это очередной вызов, с которым мне придется столкнуться лицом к лицу.
Мне нужно позаботиться кое о ком еще, и я убью за нее, если придется.
О моей малышке.
Четырнадцатая
Белль
Время осмотра у гинеколога настало как нельзя кстати. Мне не терпелось узнать, как поживает Малышка Уайтхолл в моей враждебно настроенной утробе, а еще получить порядка пяти тысяч рецептурных лекарств от утренней тошноты, из-за которой я уже сбросила почти три килограмма – конечно же, непреднамеренно.
Утром позвонила Джоан, секретарша Дэвона, и сообщила, что отправила за мной такси. На слух она показалась мне самым приятным человеком из всех, живущих на земле, включая Дженнифер Энистон.
– Не скажу, будто знаю, в чем дело, но очень надеюсь, что наш дорогой друг, лорд Уайтхолл, хорошо с вами обращается, – закудахтала она в трубку.
– Даже слишком хорошо, мэм.
– Так не бывает! – воскликнула Джоан. Казалось, я слышала, как она обдумывает свои слова, прежде чем ответить. – Повторюсь: я не знаю, зачем оформляю эту запись, но… надеюсь, что это надолго. Он замечательный человек. Сильный, уверенный, смелый, прямолинейный. Он заслуживает хорошую женщину.
«Так и есть, – с горечью подумала я. – Жаль, что я не способна стать таковой для него».
Когда по прошествии часа я села в такси, надев огромные солнцезащитные очки и шубу из искусственного меха, то с удивлением обнаружила Дэвона, который устроился на другой стороне пассажирского сиденья в костюме и пальто и набирал письма в телефоне.
– Мечта, – он убрал телефон в карман и повернулся ко мне, произнеся это слово со своим фирменным манерным акцентом Хью Гранта. Да чтоб меня.
– Говнюк, – парировала я, все еще негодуя, что он влез в мои дела и буквально и фигурально. – Ты здесь. Вот мне повезло. Так и знала, что эту ситуацию ты тоже попытаешься взять под контроль.
– Нравятся новые сотрудники? – Дэвон пропустил сказанную мной колкость мимо ушей. Как и все прочие, если честно. Почему он не отдалялся? Почему не отказывался от меня, как все остальные мужчины, которых я измором доводила до повиновения?
– Спроси через неделю.
– Поставлю напоминание.
Я не поняла, язвил он или говорил всерьез.
– Я тебе за них отплачу, знаешь ли. – Я опустила голову на прохладное сиденье и закрыла глаза в попытке унять тошноту.
– Ужасно выглядишь, дорогая.
– Спасибо, любимый. – Ну разве я не лапочка?
– Я имею в виду, что вид у тебя очень усталый. Чем я могу тебе помочь?
– Можешь от меня отстать.
– Прости, ты слишком вкусно пахнешь.
Я выдавила усталую улыбку:
– Мне ведь не удастся оттолкнуть тебя таким отношением?
Дэвон пожал плечами и ответил лукавой усмешкой, от которой у меня чуть не остановилось сердце.
– Все изысканное часто бывает с шипами. Таков способ уберечься от нежелательного внимания.
– Ты и правда думаешь, что снова меня трахнешь? – Я захлопала глазами.
– Уверен, – подтвердил он.
Когда мы прибыли в кабинет доктора Бьорна, у моего гинеколога сложилось какое-то странное впечатление, будто Дэвон – мой бывший парень, с которым мы возобновили отношения. Разумеется, у него не было причин так думать. Он просто так решил.
– Для меня нет более отрадного зрелища, чем всполохи старого пламени, разгоревшегося вновь из-за зачатия ребенка. – Он повел нас обоих в смотровую, возбужденно хлопнув в ладоши.
– Единственная аналогия с пламенем, которую я могу применить к этому человеку, сводится к тому, что я готова спалить его в огне, – заверила я счастливого доктора.
Дэвон издал мрачный смешок, гладя меня по спине успокаивающими кругами. Мы прошли по коридору, увешанному фотографиями младенцев, спящих в корзинках. Если подумать, то у младенцев и котят много общего в плане отводимых им ролей.
– Как видите, гормоны у нее уже бушуют вовсю. – Дэвон намеренно отпускал шовинистские замечания, чтобы меня позлить.
Но я не подам виду, что он меня задел.
– Свадебных колоколов не ждите, доктор Бьорн, – сказала я. Мне было необходимо в очередной раз убедиться, что Дэвон знает: к замужеству я не готова. Я и так уже пребывала на грани панической атаки от одного только общения с ним.
Некоторые девушки, пережившие травмирующий опыт, не желали, чтобы к ним прикасались.
А я? Мое тело было очень восприимчиво к вниманию мужчин. Но мозг, сердце и душа отвергали даже саму мысль о них.
Мы вошли в небольшой кабинет с деревянными шкафчиками, смотровой кушеткой и многочисленными таблицами о детях и венерических заболеваниях.
– Приму к сведению, мисс Пенроуз. Итак, мистер Уайтхолл, желаете ли присоединиться к нам во время вагинального ультразвукового обследования? – спросил гинеколог у Дэвона, а не у меня. А эти двое и впрямь поладили.
И вообще, разве не я должна принимать такое решение?
– Не желает, – сказала я в тот же миг, когда Дэвон воскликнул:
– С удовольствием!
Доктор Бьорн забегал между нами взглядом.
– Прошу прощения. Обычно, если мужчина приезжает со своей партнершей на УЗИ, я прихожу к определенным выводам. Простите, я перешел черту. Оставлю вас наедине, чтобы вы приняли решение, и вернусь через несколько минут. Мисс Пенроуз, для осмотра наденьте, пожалуйста, халат и разденьтесь ниже пояса.
Несколько секунд мы с Дэвоном молча сверлили друг друга взглядом, после чего он протянул:
– Так и в чем проблема?
– Это вагинальное обследование.
– И что? Я твою уже видел со всех ракурсов. Трахал ее, лизал, ласкал и дразнил пальцами.
– Это поворотный момент моей жизни, дикарь ты эдакий! – рявкнула я.
– Он глубоко личный для нас обоих. К тому же там мой ребенок. – Дэвон указал на мой живот.
– И моя вагина, – напомнила я.
– Господи, какая ты инфантильная. – Наконец – наконец-то – он устал от моего поведения. Но это не принесло мне и половины того удовлетворения, какого я ожидала.
– Ну да, я на десять лет младше тебя.
– Послушай. – Он со вздохом покачал головой, будто я непослушное дитя. – Обещаю, что не буду смотреть ни на какие… деликатные места. Я просто хочу увидеть ребенка. Моего ребенка.
– Еще не на что смотреть. – Я всплеснула руками. – Он сейчас размером, как фасолина.
– Наша фасолина, – поправил он.
Дэвон прав, а мне претило, что он прав. А еще претило, что я не могла ему отказать. Ни в найме сотрудников, ни в совместном походе к врачу, ни в чем другом. Потому что на самом деле… делать что-то с кем-то на пару оказалось не так уж плохо.
– Ладно. Но если хоть взглянешь на мой пирожок, клянусь богом, от твоих булок ничего не останется.
Он хмуро посмотрел на меня.
– Тебе правда стоит поработать над аналогиями.
– Я имела в виду, что врежу тебе по причиндалам.
– Как тонко.
Вагинальное ультразвуковое исследование прошло настолько хорошо, насколько это вообще возможно. Мы с Дэвоном увидели в моей матке маленькую неподвижную и набухшую точку. Оба смотрели на нее с благоговением и изумлением.