– Подруга, я изливаю душу любому, кто готов слушать, так что даже не сомневайся. Мой страховой брокер знает результаты моих анализов крови, а продавщица в продуктовом напротив моей квартиры – мой психотерапевт поневоле. – Я передала ей пакеты, полные необходимых вещей, а вместе с ними свою визитку. – Позвони, если что-нибудь понадобится: будь то вещи для ребенка или дружеское плечо.
Она с благодарностью все приняла, не сводя с меня глаз.
– Должно быть, это знак, что жизнь налаживается. Знаете, еще полчаса назад мой парень вдруг спросил, не хочу ли я сюда съездить. А он никогда меня никуда не возит. Это точно судьба.
– Судьба похожа на преследователя. Везде сумеет тебя найти. – Я подмигнула ей.
Проведя в магазине еще двадцать минут и совершив две сомнительные покупки (неужели мне правда нужен детский костюм-швабра[20] и веер для попки?), я вышла из buybuy Baby и направилась к своей машине, размахивая пакетами и размышляя, сколько шариков мороженого возьму, чтобы побаловать себя и Малышку Уайтхолл.
Решила, что три. Один для меня, один для нее, а потом еще один для меня, потому что у мамочки уже охренеть как давно не было секса и ей нужно поднять настроение.
Открыв багажник с новеньким номерным знаком с надписью BURSQGRL, чтобы сложить пакеты, я поняла, что моя машина выглядит… иначе. Посмотрела вниз и, тихо вскрикнув, отшатнулась.
Все четыре шины были проколоты.
Я захлопнула багажник, бешено озираясь по сторонам в попытке разглядеть, кто еще находился на парковке. Вполне возможно, что придурок, который это сделал, все еще оставался поблизости, чтобы насладиться моими страданиями.
В дальнем конце стоянки просигналила машина. Сердце бешено заколотилось, и я обернулась на звук. Мимо проехала побитая «Камаро» 1996 года с опущенным стеклом и торчащей из окна рукой водителя. Я сразу же узнала женщину, сидящую на пассажирском сиденье – ей оказалась та самая бедствующая девчонка, которой я полчаса назад помогла на кассе. Она опустила взгляд на колени, а по ее щекам снова текли слезы.
Но дыхание у меня перехватило не из-за нее, а из-за мужчины, сидевшего за рулем…
Фрэнк.
Парень, которого я уволила несколько месяцев назад.
Озлобленный, жестокий, домогавшийся танцовщицу урод, с которым я поцапалась. Кусочки головоломки сложились воедино.
Фрэнк.
Он тот сукин сын, что меня преследовал.
А еще его девушка беременна, о чем я не знала, когда увольняла его. Само собой, когда я застукала, как Фрэнк сунул руку танцовщице бурлеска между ног, меня не посетила мысль: «Наверняка этот парень – прекрасный семьянин, который скоро станет отцом».
А что теперь? Теперь он на мели и в большой беде.
Но и я тоже.
Потому что он хочет моей смерти.
Фрэнк бросил на меня насмешливый взгляд, показал средний палец и умчался с парковки.
Я подумывала погнаться за ним, но не хотела подвергать опасности ни себя, ни его девушку. Однако я это так не оставлю. Теперь я знаю, кто он.
Достав телефон из сумки, я позвонила Дэвону. Руки замерзли и дрожали, и найти его имя в списке контактов мне удалось не с первой попытки.
Я впервые позвонила ему по поводу, не связанному с нашей еженедельной встречей. Что называется, нарушила контракт.
А еще я впервые позвонила ему сама с тех пор, как узнала, что он чпокается с Тиффани. И да, курсив здесь необходим.
Он ответил после первого гудка:
– С ребенком все хорошо?
Я вдохнула побольше воздуха; запас кислорода начал иссякать, когда меня настиг смысл случившегося. Черт, черт, черт. Именно Фрэнк посылал мне череду намеков и угроз, и эта стала последней. Знала ли я, где он живет? Нет, не знала. Когда я отправила ему последний чек, тот был возвращен в «Мадам Хаос». Должно быть, он переехал после того, как я натравила на него репортеров.
– Все нормально. – Наверное.
– Что случилось? – В голосе Дэвона слышалось искреннее беспокойство.
– Я… мне прокололи шины. Нужно, чтобы меня кто-то подвез.
А еще нужно выпить.
И дружеское плечо.
Прекрасный, элегантный, возмутительно великолепный почти-принц, который все уладит.
Необязательно в таком порядке.
– Зачем кому-то прокалывать тебе шины? – требовательно спросил Дэвон.
Я не стану рассказывать ему о том, что со мной происходит. К черту. Он запрет меня в башне и никогда больше не даст увидеть свет.
– Не знаю, может, шпане?
– Где ты?
– В buybuy Baby.
– Этот район известен высоким уровнем преступности, – манерно протянул он, в очередной раз заставив меня почувствовать себя ребенком. – Пришли мне адрес. Я уже еду.
– Эм, хм-м-м… – я блеснула своим бесподобным красноречием.
– Что? – спросил он, почувствовав, что я хочу сказать что-то еще.
Я снова огляделась кругом. Нет никаких гарантий, что Фрэнк не вернется после того, как отвезет свою девушку, и не пустит мне пулю в голову.
– Мы можем… эм… поговорить по телефону, пока ты не приедешь?
– Мечта, – Дэвон вздохнул, слегка смягчившись, – ну конечно.
Я была так счастлива услышать свое прозвище, что чуть не расплакалась.
Дэвон продолжил говорить со мной по телефону. Расспросил о моих покупках (остался не в восторге от детского костюма-швабры) и о том, какое бурлеск-шоу показывали сейчас в «Мадам Хаос» (Blackheart от Suicide Girls), стараясь тем самым отвлечь меня от случившегося.
Надо отдать Дэвону должное: он бросил все и примчался уже через пятнадцать минут. Припарковал свой «Бентли» вторым рядом, захлопнул дверь и бросился ко мне.
– Ты цела? – Он сгреб меня в охапку, опустил мою голову себе на плечо и заключил в крепкие объятия. По какой-то неведомой причине я тут же разрыдалась в его костюм от Tom Ford, размазывая по нему тональный крем и яркие тени. Я уже очень давно не плакала. Это совсем на меня непохоже.
Дэвон разминал мою шею круговыми движениями и целовал меня в макушку.
– Зачем кому-то это делать, Белль?
– Я… я… я не знаю, – ответила я, икая.
Но я знала.
Более того, я не собиралась заявлять на Фрэнка в полицию. Даже если он отправил письмо и того человека, что преследовал меня несколько месяцев назад, чему у меня были доказательства. Другие два незнакомца выглядели иначе, и, похоже, оба не имели к Фрэнку никакого отношения.
Суть в том, что Фрэнк несколько месяцев не давал о себе знать. А теперь я выяснила, что за всем этим стоял он. Конечно, он не настолько глуп, чтобы продолжать. Может, это был его последний выпад перед тем, как оставить все в прошлом. К тому же ему и так хватало проблем. Нужно найти новую работу и обеспечивать растущую семью. Надеюсь, такую, на которой он будет держаться подальше от женщин.
– Я думал, с тобой что-то случилось. Ты пострадала. – Я услышала голос Дэвона сквозь окутавшее меня облако жалости к себе и адреналина. Он осторожно усадил меня на пассажирское сиденье и закрыл дверь.
Я пристегнула ремень безопасности и уставилась в окно, стиснув челюсти, чтобы не задрожал подбородок.
– Я рад, что ты позвонила, – добавил Дэвон.
Кстати, об этом…
Почему я позвонила ему, а не Перси, Сейлор, Эшлинг или Россу?
Даже родители отправились бы в город, чтобы меня забрать. Среди всех людей, которые могли приехать и помочь мне, Дэвон был наиболее занятым и наименее близким мне человеком.
И все же именно его я выбрала в качестве своего спасителя.
– Куда тебя отвезти? – спросил Дэвон.
– Ко мне домой.
– Не к Перси?
– Нет.
Я была слишком уязвлена, слишком чувствительна, чтобы наблюдать, как Перс демонстрирует свою идеальную семью с идеальным мужем, который ее обожает, и идеальными детьми, которые смотрят на нее с восторгом и благоговением.
Почувствовав, что я не слишком разговорчива, Дэвон нажал на газ.
– Уверена, это сделал какой-то придурок, – сказала я, понимая, как это, должно быть, выглядело в его глазах.
– Вроде того придурка, который следил за тобой в Бостон-Коммон? – Дэвон вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев.
– Кто тебе рассказал? – Я резко повернулась к нему.
– Тот, кто заботится о твоей безопасности.
– Стукачки, – возразила я.
– Называй, как хочешь. Ты так и не ответила на мой вопрос.
– Мой ответ таков: на дворе двадцать первый век, и женщины могут сами за себя постоять. Мы можем сами позаботиться о своем благополучии и даже – постарайся не возмущаться – голосовать!
– Раз ты предпочитаешь не обращать на преследователя внимания, возможно, конкретно у тебя права голоса быть не должно.
Формально трех разных человек, но сейчас не время об этом говорить.
– Я всюду ношу с собой пистолет.
– И мне от этого должно стать легче? – неспешно, язвительно спросил Дэвон, чтобы подчеркнуть, как глупо прозвучали мои слова. – Мы не на Диком Западе, Эммабелль. Ты не можешь палить на улице в кого попало, если покажется, что тебя преследуют. Нужно обратиться в полицию.
Я впервые увидела его хоть немного рассерженным, и это зрелище оказалось таким завораживающим, что я на миг позабыла о своих проблемах.
Склонила голову набок, внимательно за ним наблюдая.
– У меня есть секрет, – театрально прошептала я. – Я не стремлюсь тебя осчастливить, Дэвон.
Он бросил на меня такой взгляд, от которого меня пробрало до глубины души. Взгляд, говоривший, что он уже всерьез от меня устал, и я не могла его винить. Я отвратительно вела себя с ним. Так ужасно его боялась, что постоянно отталкивала.
– Я лишь хочу сказать, что у меня все под контролем, – пробормотала я, рассматривая свои разноцветные острые ногти.
– Поэтому ты мне и позвонила? – выпалил он. – Потому что у тебя все под контролем?
Вот и наша первая ссора. Зашибись. Как мне объяснить ему, что я не люблю, когда окружающие лезут в мои дела? В мою жизнь? Что я не могу полагаться на других?