Луиза.
Она никогда не изменит.
Никогда не выразит ни намека на неблагонадежность.
Ее будет очень легко вести за собой.
– Я остановлюсь неподалеку. – Луиза обхватила мое запястье и прижалась щекой к ладони, как избалованный котенок.
– Будем на связи.
– Боже, Дэвви, я так рада, что мы поговорили. Твоя мама будет на седьмом небе от счастья.
Видимо, Белль тоже.
Я проводил Луизу и поцеловал ее в щеку на прощанье.
Возможно, пора закрыть одну дверь и открыть другую.
Белль
Она ушла.
Но сперва он погладил ее пальцем по щеке.
Сперва он посмотрел на нее с той же отрешенностью и изумлением, с каким смотрел на меня.
Я следила за ними в щель приоткрытой двери гостевой комнаты.
Весь день я рассказывала Луизе о том, как мне безразличен Дэвон и как мне не терпится вернуться к нормальной жизни. А все чтобы сохранить лицо.
Но все это неправда.
Признай, ты испытываешь чувства к отцу своего ребенка и не понимаешь, во что ввязалась.
Я обхватила живот руками и бросилась на кровать, которая пахла им.
Предательство есть предательство. Все это напоминало мне о моем прошлом. Возродило то же чувство беспомощности, которое испытываешь, отдав свое сердце в руки мужчины, и наблюдаешь, как он разбивает его вдребезги.
Я свернулась калачиком на огромной застеленной кровати и закипела от злости.
Мне нужно уехать отсюда. Вернуться в свою квартиру. Слава богу, я не прекращала платить за аренду.
Я хотела подождать несколько недель, просто чтобы выяснить, поладим ли мы с Дэвоном. Как оказалось, поладили.
Нам мешало только одно – его невеста.
А может, Луиза даже не его невеста, но она была права в том, что сказала мне, когда Дэвон еще не вернулся домой.
«Дэвон всегда поступает правильно, и сейчас правильный поступок – жениться на мне. Признай поражение, Эммабелль. Для тебя игра проиграна. У него нет выбора».
Позади раздался тихий стук в дверь. Я не шелохнулась и не издала ни звука.
– Можно? – хрипло спросил Дэвон с той стороны двери.
Его голос звучал отнюдь не виновато. Скорее казалось, что он нарывается на ссору. Что ж, ему сегодня повезло.
– Это твоя квартира.
Дэвон сказал ей, что я стриптизерша. Иначе она бы меня так не назвала. Наверное, хвастался, что я владелица бурлеск-клуба. Многие мужчины считали мой род занятий низменным и привлекательным. Но привлекательным не в плане «однажды я на ней женюсь». А скорее как «глянь, какую чокнутую я трахаю».
Я почувствовала, как матрас позади меня прогнулся. Его внушительная фигура расположилась на кровати, и я ничего не могла с этим поделать.
– Я бы хотел еще раз подчеркнуть, что мы с Луизой не вместе и не помолвлены. Я бы никогда не переспал с тобой, если бы был с другой.
Я издала смешок, отказываясь поворачиваться к нему лицом.
– Брось. Ты сам признался, что спал с другими, после того как я забеременела.
– Спать с другими и иметь постоянного партнера – не одно и то же.
– Ну тогда иди и скажи другим своим подружкам, что наконец-то нашел свою единственную.
– У меня нет других подружек, – раздраженно сказал он, будто из нас двоих именно я вела себя неразумно. Разве? – В тот день, когда тебе прокололи шины, я перестал отвечать на звонки других женщин. За кого ты меня принимаешь?
– Ох, поверь, ты не захочешь, чтобы я отвечала на этот вопрос.
В комнате воцарилась тишина. Я слышала щебетание птиц и гудки машин за окном. В самый разгар дня все привычные звуки кажутся очень угнетающими, когда весь твой мир рушится.
– Давай, женись на ней, Дэвон.
В конце концов, это станет прекрасным доказательством тому, что он точно такой же, как и все остальные мужчины в моей жизни. Неверный и ненадежный.
– Ты этого хочешь? – произнес он как вопрос. Причем с большим подвохом.
Он что, хотел моего благословения, чтобы оставаться хорошего о себе мнения?
Этот мужчина меня погубит. Но я уже давно усвоила, что у разрушения есть и обратная сторона.
Оно закладывает основу для восстановления.
– Да, – неожиданно ответила я. – Ничто не осчастливит меня сильнее, чем возможность видеть, как ты женишься на другой. Может, тогда ты наконец перестанешь за мной бегать. Начинает веять отчаянием, знаешь ли. Особенно от мужчины твоего-то возраста.
– Ты не так молода, как думаешь, – с сожалением сказал он.
– А ты обдумываешь такой вариант, – осуждающе ответила я.
Черт, я сама не понимала, о чем вообще думала. Что говорила.
Зачем я его подталкивала?
– Да, – тихо сказал он.
Все внутри меня разбилось на тысячу осколков.
Вот что бывает, когда открываешься, пусть даже самую малость.
– Что ж… – я улыбнулась, надеясь, что Дэвон не видит слез, которые потекли по лицу. – Не позволяй мне стоять у тебя на пути.
Я почувствовала, как приподнялся край кровати, когда он встал и пошел к двери.
– Я тебя понял, Мечта.
Следующие несколько недель я была раздражительной и агрессивной.
Вымещала свою злость всюду, где только могла. Громко стучала по клавиатуре, пока работала с электронными таблицами у себя в кабинете. Кричала на Росса по тупейшим причинам, когда он осмеливался заговорить со мной о чем-то, кроме работы.
Когда мама приехала в гости из пригорода и привезла детскую одежду желтого цвета, я разоралась, что покупать вещи до рождения ребенка – плохая примета.
А еще я почти уверена, что всюду бегала трусцой, а не ходила пешком, из-за адреналина, несшегося по венам.
С того дня я больше ни разу не видела Луизу, но могла только догадываться, что Дэвон продолжал с ней видеться.
Он больше не приходил домой ровно в шесть, как раньше.
Честно говоря, я вообще почти не виделась с ним. Если мы все же встречались, что обычно случалось рано утром, когда я, проснувшись, шла перекусить, а Дэвон возвращался с занятий фехтованием, то он лишь коротко кивал мне, но не задерживался, чтобы выслушать ежедневные словесные оскорбления, которыми я щедро его осыпала.
Сильнее всего я ощущала острое, страшное чувство потери. Я сожалела о каждом случае, когда ужасно с ним обращалась, понимая, что сама во всем виновата. Я была невыносима с самого первого дня. А теперь, когда захотела стать для него сносной, стало слишком поздно.
Я не сомневалась, что Луиза до сих пор околачивалась в Бостоне с единственной целью – прибрать его к рукам.
Дэвон уходил из дома в любое время дня и ночи, вероятно, знакомясь с ней поближе, восстанавливая былую связь и планируя их новую совместную жизнь.
Однажды утром, когда мы оба оказались на кухне, я не сдержалась.
Пока он готовил себе протеиновый коктейль, а я наливала в стакан матчу, я повернулась к нему и спросила:
– Как там поживает Луиза?
– Вполне неплохо, – холодно ответил он.
В этот момент я по обыкновению вставила бы колкость или какое-то оскорбление, но была так измотана, так подавлена и так зла на саму себя, что только спросила:
– Так вы?..
Дэвон приподнял бровь, ожидая окончания вопроса.
Времена, когда он шел мне навстречу, уже давно прошли.
– Вы вместе? – выпалила я.
– Не уверен. Спроси снова через пару недель.
Меня затошнило, хотя утренняя тошнота уже давно прекратилась.
– Дэвон, я сожалею.
Сожалею о том, как обращалась с ним.
Сожалею, что не обратилась в полицию, хотя сама понимала, что это разумное решение.
Сожалею, что я настолько пропащая, что не могу сохранить что-то хорошее, когда оно мне достается.
– С чего бы, дорогая? Мы оба сошлись на том, что трахаться с одним и тем же человеком дольше пяти месяцев невообразимо скучно. – Он протянул руку и с язвительной улыбкой погладил меня по лицу. – Время вышло.
Вечер, изменивший наше новое положение дел, настал в одну непримечательную пятницу.
Я собиралась уезжать из «Мадам Хаос» и возвращаться в квартиру Дэвона.
До того как Луиза прилетела в Бостон, я старалась сократить рабочие часы в клубе. Но в этот раз задержалась допоздна, зная, что Дэвона, скорее всего, не будет дома.
Я вполне привыкла проводить как можно больше времени с Си и всегда брать с собой Перси, Эш и Сейлор, когда выбиралась в город, поэтому слегка ослабила бдительность.
Когда я заперла служебный офис, на часах было уже почти одиннадцать вечера. Я шагала по переулку к своей машине, прижав к груди сумку, в которой лежал пистолет.
Хотя по понятным причинам он оставался незаряженным, с ним я все равно чувствовала себя в большей безопасности.
Когда я разблокировала машину брелоком, ее фары мигнули.
Я отступила на несколько шагов назад и встала между мусорными баками, жалея, что велела Саймону уйти сегодня пораньше.
Почувствовала, как сзади на меня навалилось что-то невероятно тяжелое.
Оступившись, шагнула вперед, нащупывая в сумке пистолет, но нападавший оказался быстрее.
Он схватил меня за руку и в темноте прижал спиной к машине. Я судорожно втянула воздух.
– Отпусти! – прорычала я, сойдясь лицом к лицу с мужчиной в черной маске.
Точно не Фрэнк, потому что этот – выше и стройнее моего бывшего сотрудника.
Но, возможно, это человек из парка Коммон. Тот, от которого уже несколько месяцев ничего не слышно.
– Это вряд ли, милая. У нас с тобой состоится долгий и продуктивный разговор о том, что ты должна уехать из этого города.
Уехать из города? А что случилось с угрозами убийством? Меня что, помиловали до одного только изгнания?
Незнакомец протянул облаченные в перчатки руки, пытаясь прижать меня к ближайшей стене. Я воспользовалась возможностью и врезала ему между ног. Мое колено пришлось точно по яйцам.
Он согнулся пополам. Я ударила его в грудь, и он упал на землю. Наклонившись, я сорвала с него маску.
Это и правда оказался человек из парка Коммон.
Что за черт?
– Тебя послал Фрэнк? – Я вонзила шпильку туфли ему в горло, грозя проткнуть его при малейшем неверном движении.