– Да какого хрена, чувак?
– Такого, что ты прямо у меня на глазах флиртуешь с одним из главных шарлатанов в мире бизнеса, и я не могу рисковать, чтобы его посредственный интеллект и жуткая извращенная логика повлияли на моего ребенка. Вдруг он станет его отчимом?
Я прекрасно понимал, что веду себя как жуткий лицемер.
Белль округлила голубые глаза, скорее от злости, нежели от потрясения.
– Ты что, шутишь?
– Не сейчас, может, позже. В нашей ситуации смешного мало.
– Ты женишься на другой! – Она ударила меня в грудь. Сильно.
Мы стали привлекать ненужное внимание.
Белль, к несчастью для нее, наконец-то нашла себе ровню. Меня мало заботило чужое мнение. Большинство людей настолько ослеплены моими титулами и акцентом, что позволили бы мне избежать наказания даже за убийство.
– Но все равно позволю тебе согревать мою постель, если правильно воспользуешься обстоятельствами. – Я знал, что это сведет ее с ума.
Так и вышло. На этот раз она влепила мне пощечину. С силой. Я не отреагировал.
– Отведи меня в какое-нибудь уединенное место, чтобы я могла как следует оторвать тебе голову, – велела она.
Я опустил ладонь ей на поясницу и повел в библиотеку в мезонине, расположенном в углу зала. В небольшое помещение, в котором от стены до стены нарисовано причудливое темное небо, усеянное звездами, отчего создавалось ощущение, будто ты оказался в открытом космосе.
В нем отдыхала группа бизнесменов, лениво переговариваясь и потягивая напитки.
– Вон! – рявкнул я.
Все бросились врассыпную, как зайцы, когда отец спускал своих гончих псов. Жители этого города знали, что из меня хороший друг и страшный враг.
Я прижал Мечту к стене и опустил взгляд на ее манящие губы.
Ей никуда не сдвинуться. Никуда не убежать.
– Давай, – соблазнительно процедил я ей в губы. – Оторви мне, что хочешь. Я даже расстегну ремень, чтобы упростить тебе задачу.
Она простонала, отталкивая меня прочь.
– Ты скоро женишься на другой, так что отвали от меня, пока не вцепилась тебе в яйца и не позаботилась о том, чтобы ребенок, которого я вынашиваю, навсегда остался у тебя единственным.
Я злобно усмехнулся, обхватив ее щеку ладонью. Она смахнула мою руку.
– Ты ведь боишься? Боишься, что я надену кольцо ей на палец. – Мне это льстило, но я до сих пор не мог понять, почему она такая чертовски упрямая и холодная.
– Вообще-то, мне наплевать. Просто сообщаю: я тебе не подружка на стороне. – Белль попыталась прошмыгнуть под моей рукой, но я быстро среагировал и преградил ей путь к выходу.
– Кто тебя так искалечил? – вскипел я, требуя ответа.
Я держал ее за руки, не желая отпускать, но не зная, как к ней подступиться.
– Я стараюсь изо всех сил, но каждый раз захожу в тупик. Ты хочешь трахаться, шутить и общаться, но не хочешь чувств. А когда я дарю свои чувства другой, ты слетаешь с катушек. Так позволь, я спрошу снова: Кто. Сделал. Это. С тобой? – Меня трясло от злости. Я убью этого недоноска. Прикончу. – Кто виноват в том, что ты совершенно неспособна к здоровым отношениям с мужчиной?
– Не твое дело! – выплюнула она мне в лицо.
Я даже не потрудился вытереть слюну. Она снова попыталась убежать. А я снова преградил ей путь.
– Не так быстро. Скажи, как мне до тебя достучаться.
Я оказался в совершенно чуждой стихии.
Мы оба боролись за контроль над ситуацией, в которой ни у кого из нас не было власти. Она подняла подбородок, и лукавая усмешка украсила ее лицо Афродиты:
– Никакими словами и поступками ты не заставишь меня увидеть в тебе нечто большее. Ты просто избалованный богатый мальчишка, который сбежал из дома, но так и не сумел сбежать из золотой клетки. Ты наконец-то нашел единственное, что не можешь заполучить, – меня, – и если тебя это убивает… Вот и умри.
Я хлопнул ладонями по стене, заключив ее в ловушку своих рук.
Я так обозлился от бессилия, что был готов разнести всю комнату. Разгромить ее на части.
И куда вообще делся мой бокал с шампанским?
– Ты невыносима! – взревел я.
– А ты козел. – Белль зевнула прямо мне в лицо.
– Я жалею о том дне, когда предложил тебе это соглашение. До этого момента я хотя бы испытывал к тебе немного уважения и сочувствия.
– Мне не нужно от тебя ни того ни другого. – Эммабелль оттолкнула меня, заговорив деловым тоном: – Думаешь, ты намного лучше своей семьи? Оттого, что ты сам зарабатываешь себе на жизнь, ты не становишься мучеником. Не жди меня дома. Сегодня переночую у Перс.
– Да это еще почему, черт возьми?
– Чтобы ты наконец-то смог трахнуть свою драгоценную новую подружку! – прокричала она. Эммабелль показала мне средний палец и помчалась прочь. Подол ее платья развевался вокруг изящных лодыжек.
Я помчался за ней. Конечно же, я за ней помчался. Я уже был не в состоянии принимать рациональные решения во всем, что касалось этой женщины.
Но ее способность лишать меня душевного равновесия больше не восхищала. Теперь я испытывал одно только разочарование и отвращение к нам обоим.
Я слишком стар для этого дерьма.
Эммабелль остановилась на мгновение. Обернулась. Снова открыла рот:
– Ты наслаждался своей дражайшей Луизой, будто вовсе не живешь под одной крышей с будущей матерью своего ребенка. Раз ты рад спать с кем попало, то и я найду себе развлечение, и ты ничего не можешь с этим поделать. Если еще хоть раз подойдешь ко мне сегодня вечером, я расквашу тебе нос.
Она вновь взмахнула подолом платья и умчалась.
Я остановился.
В первый, мать его, раз я пришел к выводу, что бегать за Эммабелль Пенроуз, возможно, не самое правильное, конструктивное и веселое занятие.
Я остался один в просторной темной комнате. Выровнял дыхание и огляделся.
Жизнь – дело одинокое, даже если никогда не остаешься совсем один.
Вот почему люди влюбляются.
Похоже, любовь – прекрасный способ отвлечься от того обстоятельства, что все в жизни временно и не имеет такого большого значения, как нам казалось.
И только простояв там целую минуту, я осознал нечто странное.
Я находился в маленькой закрытой комнате совсем один, но меня не настигла паническая атака.
«Пути любви и правда неисповедимы», – подумал я, неспешно выходя из комнаты и прихватив новый бокал шампанского.
Лучше не выяснять, каковы они.
Двадцать вторая
Дэвон
До конца вечера Мечта благополучно меня избегала. Она порхала между группами людей, словно бабочка, хрипло смеясь и демонстрируя белые острые зубки.
Я обходил клиентов и партнеров, делая вид, будто вовсе не потерял почти всякую надежду. Казалось, время таяло, как картина Сальвадора Дали, и каждое тиканье стрелки часов на моем запястье приближало меня к моменту, когда я попросту развернусь и уйду.
От моих обязательств.
От ответственности.
От всего, что я создал и использовал как стену, ограждающую от того, что ждало меня в Англии.
В какой-то момент посреди вечера Персефона взяла меня под руку и увела прочь от одного особенно отупляющего разговора о подтяжках.
– Привет, приятель. – Ее лавандовое платье почти касалось пола.
Персефона была хрупкой, как яичная скорлупа, и бледной, как полуночная луна. Милой и спокойной, полной противоположностью своей сестры. Я понимал, почему она подходила холодному и черствому Киллиану. Она повышала его температуру, а он охлаждал ее тепло. Инь и ян. Но мы с Белль не дополняли друг друга. Она – пламя, а я камень. Мы не сочетались. Я был стойким, уравновешенным и стабильным, тогда как она процветала в хаосе.
– Как дети? – любезно поинтересовался я у Персефоны, уже заскучав от предстоящего разговора.
Все бы отдал, чтобы поболтать сейчас с Мечтой о странных животных.
– Прекрасно, но сомневаюсь, что ты хочешь о них говорить, – она лукаво усмехнулась и повела меня в компанию, состоящую из Эшлинг и Сейлор.
Я подчинился главным образом потому, что, оказавшись перед выбором: лишиться головы от рук группы женщин или разговаривать о подтяжках, я бы предпочел смерть от женских рук в любой день клятой недели.
Я перевел взгляд с одной на другую.
– Похоже, я стал жертвой какого-то вмешательства, – протянул я, выгнув бровь.
– Вы, как всегда, проницательны, мистер Уайтхолл, – сказала Сейлор, которая хлестала виски, будто воду. Точно дочь своего отца.
Она единственная из присутствовавших на балу женщин надела костюм и выглядела в нем фантастически.
– Мы хотим кое о чем с тобой поговорить.
Уж точно не о Луизе, в этом я не сомневался.
Я скрестил руки на груди, ожидая продолжения.
– Мы хотим знать, что ты собираешься делать, чтобы Белль точно осталась цела и невредима. В конце концов, мы предали ее доверие, рассказав тебе о случившемся в Бостон-Коммон. А теперь хотим убедиться, что наше решение было оправданным. – Эшлинг пригвоздила меня взглядом.
Так вот о чем они хотят поговорить?
– Белль сейчас живет со мной, и я поручил Саймону за ней присматривать. Я слежу за ней настолько внимательно, насколько это возможно, без установки на ее ноге GPS-датчика.
– А установка датчика точно не вариант? – совершенно искренне спросила Сейлор.
– Да, если я не хочу лишиться пары конечностей, – невозмутимо ответил я.
– Не сомневаюсь, что Саймон отличный парень, но он сопровождает ее только в клубе. Я все же думаю, что тебе стоит обратиться за помощью к Сэму, – настояла Эшлинг.
– Когда я упомянул о нем в разговоре с Белль, она сказала, что все держит под контролем и не хочет, чтобы он вмешивался, – резко отметил я. – Если пойду против ее воли, все обернется для меня преждевременной кончиной. Каково тебе было, когда Киллиан отправил людей Сэма следить за тобой? – Я повернулся к Персефоне, которая расцвела лососево-розовым цветом и потупила взгляд в пол.
– Плохо, – призналась она. – Но в итоге я это пережила.