– К счастью для твоего мужа-ублюдка, ты податлива, как персик. А твоя сестра, напротив, – и думаю, мы все можем с этим согласиться, – больше похожа на незрелый грейпфрут.
Эшлинг нахмурилась.
– Белль вспыльчива, но порой приходится делать что-то ради человека, даже если он думает, что ему это не нужно.
– Говоришь, как настоящий тиран. Яблоко от яблони недалеко падает.
Мечта недосягаема, недоступна и неблагоразумна.
И я должен сохранить ей жизнь.
Вот повезло мне, мать вашу.
– Вот бы имелись хоть какие-то догадки, кто это может быть. – Сейлор задумчиво постучала себя пальцем по виску.
– Белль считает, что это придурок, которого она уволила некоторое время назад, – сообщил я.
– Фрэнк? – Персефона наморщила нос.
Я пожал плечами, хотя запомнил его имя. Конечно запомнил. Любой мужчина на моем месте запомнил бы.
– Логично. Он – источник единственной нерешенной проблемы, которая приходит мне на ум. – Сейлор почесала подбородок.
Наступило недолгое молчание, которое я решил заполнить собственным вопросом:
– Она рассказывала вам что-нибудь о нашей ситуации?
– О какой ситуации? – встревоженно переспросила Персефона. – Надеюсь, ты хорошо с ней обращаешься.
– Да я тебя умоляю, – фыркнула Сейлор. – Если с кем и обходятся несправедливо, так это с ним.
– У нее плохое настроение, – уклончиво сказал я.
– Не волнуйся, это никак не связано с тем, что ты женишься на другой. – Сейлор с крайне довольным видом сунула руку в передний карман узких брюк.
Значит, им все же известно о Луизе.
Белль не скрыла это от подруг. Просто ее это беспокоило недостаточно, чтобы распространяться на эту тему.
– Вы правда уверены, что она не будет возражать, если я женюсь на другой?
Я говорил, как девочка-подросток, которая спрашивала у лучшей подруги, есть ли у нее шансы с Джастином Бибером.
Когда соберусь искать свой характер и манеры Белль, нужно заодно поискать и собственную мужественность.
– Она не будет возражать, даже если ты женишься на пяти разных женщинах. Одновременно, – уверенно ответила Сейлор. – Белль избегает отношений. И моральных принципов, если уж на то пошло.
– Она никогда не влюблялась, – сказала Персефона, тоскливо вздыхая.
– Никогда не хотела с кем-то остепениться.
– Люди меняются, – нерешительно отметил я.
– Только не она, – сказала Эшлинг, озвучив мои самые серьезные подозрения.
– Если ты ждешь, что она признается тебе в любви, и из-за этого откладываешь свадьбу, то не стоит. – Эшлинг опустила руку мне на плечо и виновато улыбнулась: – Белль Пенроуз способна любить только себя, своего ребенка и семью.
Двадцать третья
Белль
Четырнадцать лет
Зима наступает и сменяется весной. Вокруг царит легкая суматоха. Я одерживаю победу в нескольких региональных соревнованиях, и обо мне даже пишут небольшую статью в местной газете, когда мне удается побить рекорд штата. Папа вешает ее на холодильник, потому что, по всей видимости, больше всего на свете любит ставить в неловкое положение.
В марте жена тренера Локена, Бренда, рожает здорового мальчика. К тому времени мы балуемся в лесу уже дважды в неделю. Он ласкает меня ртом, потом мы целуемся, потом он дрочит и подвозит меня в школу. Однажды в свой день рождения он уговорил меня облизать его пальцы, покрытые белой липкой жидкостью, словно леденцы. Он сделал три фотографии. После этого я проплакала всю ночь. Я до сих пор думаю о том, что они хранятся где-то у него в телефоне, и каждый раз, когда вспоминаю об этом, меня начинает тошнить.
Когда мы занимаемся этим в его кабинете (что бывает редко), я замечаю, что стоявшая на столе фотография Бренды пропала. А еще он снимает обручальное кольцо, но только когда мы тренируемся в лесу одни.
Тренер говорит, что они расстались несколько месяцев назад. После беременности Бренда больше не хотела, чтобы он к ней прикасался, а еще говорила гадости о его работе. Например, что он слишком мало зарабатывает и все тому подобное.
Тренер говорит, что хотел бы, чтобы я была его девушкой. Что он водил бы меня в кино, или в красивые рестораны, или просто погулять.
Честно говоря, я начинаю думать, что, возможно, эта Бренда не заслуживает Стива (мне запрещено так его называть, когда мы не одни). Как бы там ни было, это притупляет мое чувство вины из-за нашей интрижки.
Но потом Бренда рожает, и все меняется.
Тренер пропускает работу три дня подряд. На третий день от него вообще ничего не слышно. В столовой во время обеда два дежурных учителя разглагольствуют о том, что Бренда родила в местной больнице. Но почему же, если она вернулась жить к матери в Нью-Джерси?
– Ты видела малыша? Такой милый. Точная копия своего папочки, – воркует мисс Варски, вонзив в йогурт пластиковую ложку.
– Да, Стив прислал фотографию в общий чат, помнишь? Только представь. Он купил своей жене лучший подарок по случаю рождения ребенка – новенькую машину.
– «Киа Рио», верно?
– Да, я тоже себе такую присматриваю…
Своей жене?
Подарок по случаю рождения ребенка?
Я думала, они расстались.
На грани развода.
Оставшуюся часть дня я провожу словно в тумане, заставляя себя сдержаться и не написать ему. Росс тайком убегает из школы и покупает мне бутылку энергетика. Он не спрашивает, почему я расстроена. Почему у меня покраснели глаза и такое бледное лицо.
Но сильнее душевных страданий меня мучает чувство необъятного стыда.
Мужчина, которому я доверилась, выставил меня дурой.
В тот день во мне что-то сломалось.
И я не знаю, смогу ли однажды это восстановить.
Двадцать четвертая
Дэвон
Белль сдержала слово и тем вечером не вернулась домой.
А потому я, в свою очередь, следующим же утром позвонил Луизе, пока ехал на работу.
Лу остановилась в отеле Four Seasons, коротая дни за шопингом и надеясь, что я начну думать головой.
Хорошая для нее новость заключалась в том, что я все больше и больше к этому склонялся.
Луиза ответила после первого гудка, тяжело дыша:
– Алло? Дэвон?
– Я не вовремя? – Я свернул за угол на своей «Бентли», высматривая на улице место для парковки. Подземные парковки казались мне воплощением нелепости. Нечего людям делать под землей, пока они еще живы.
– Вовсе нет, как раз вовремя.
Я услышал мягкий шлепок брошенного полотенца и скрип открывающейся двери, а на заднем плане фитнес-тренер скомандовала:
– Теперь вернемся в положение «собака мордой вниз»…
– Привет. Здравствуй. Привет. – Луиза слегка рассмеялась над собственной неловкостью.
Я заехал на парковочное место и сдал назад.
– Все нормально? – спросила она.
Скоро станет.
Пора выбрать человека, который выбирает меня.
– Хотел спросить, не желаешь ли поужинать сегодня вечером?
– Конечно. Мне забронировать столик? – любезно спросила Луиза. – На Салем-стрит есть прекрасный итальянский ресторан, в котором я давно хотела побывать, но с радостью подстроюсь под любые твои ограничения в питании.
В ушах настойчиво прозвучали слова отца.
«Браки по любви – удел немытых масс. Людей, рожденных следовать неблагодарным правилам общества. Ты не должен желать свою жену, Дэвон. Ее цель – обслуживать тебя, рожать детей и хорошо выглядеть».
Пора внести ясность. Род Уайтхолл существовал уже очень много лет, хранил множество традиций. Кто он такой, чтобы диктовать, когда настанет конец этой династии? Я не позволю ему лишить меня законного наследства.
– Нет. – Я вышел из машины и помчался к входу в офис. – Я подумал, мы могли бы поужинать в твоем гостиничном номере. Мне нужно кое-что с тобой обсудить.
– Все в порядке? – взволнованно спросила она.
– Да. – Я стал подниматься по лестнице в свой кабинет. – Все прекрасно. Просто меня настигло своего рода прозрение.
– Мне нравятся прозрения.
Это тебе понравится особенно.
– Дэвон… – замялась она.
Я толкнул стеклянную дверь в кабинет. Джоан уже ждала меня с распечатанным расписанием на день и кружкой свежего кофе. Я выхватил все у нее из рук.
– Да, Лу?
– Ты уже давно не называл меня Лу. Несколько десятилетий.
Снова пауза.
– Мне… мне надеть мое лучшее шелковое белье?
Я практически слышал, как Луиза покусывает нижнюю губу.
Сделал глоток кофе и мрачно улыбнулся:
– Лучше вообще ничего не надевай под платье, дорогая.
В тот день мама звонила мне несколько раз, ненавязчиво пытаясь разузнать о ситуации с Луизой, но не говоря о ней напрямую.
Спросила о Эммабелль и о том, живем ли мы еще вместе. Когда я ответил, что живем, ее радость заметно поугасла.
– Если мы с Луизой построим совместное будущее, ребенок и Эммабелль останутся большой частью моей жизни, – резко заявил я.
– Но тогда ты не вернешься в Англию, – ответила мама. – Она навсегда привяжет тебя к Бостону.
– Я люблю Бостон. – И это правда. – Теперь это мой дом.
Замок Уайтхолл-корт всегда был для меня всего лишь стенами, полными плохих воспоминаний.
В обеденный перерыв я сходил в Tiffany & Co и выбрал обручальное кольцо с бриллиантом огранки «кушон» в полтора карата.
Вернувшись в офис, велел Джоан купить большой букет цветов, не жалея на него никаких денег.
– Вы наконец-то начнете ухаживать за этой девочкой Пенроуз, милорд, сэр? – не сдержавшись, выпалила Джоан из-за монитора, жуя стебель сельдерея, что знаменовало ее пятую в этом месяце попытку поучаствовать в Weight Watchers[24]. – Давно пора. Должна же у ребенка быть стабильная семья. Мать и отец. Вот как было принято, когда я росла, Ваше Высочество.