Луиза вальяжно вошла с изящно изможденным видом в плиссированном платье-пальто от Александра Маккуина.
Я нисколько не испугалась. Только разозлилась, что она упорно появлялась, словно пятно на нижнем белье после неудачного пускания газов, каждый раз, когда я пыталась выбросить ее из головы.
– Луиза! Какой приятный сюрприз. Заблудилась по дороге в бутик Chanel? – я нацепила свою лучшую, посылающую куда подальше улыбку.
– О Эммабелль, мне так нравится твое платье. Что это? Сорочка Victoria’s Secret под названием «трахни меня в темноте»? – манерно протянула она, усевшись костлявой задницей на край стула.
Ее винтажная сумка от Hermés подсказала мне, что она настроена серьезно. Никто не станет таскать с собой сумку за двести пятьдесят тысяч, если не готов продемонстрировать, что внутри нее лежит нечто столь же впечатляющее.
– Чем обязана этому визиту? – вкрадчиво проговорила я, переходя сразу к делу.
– Думаю, мы обе знаем ответ на этот вопрос, так, может, пропустим ту часть, в которой я оскорбляю твои умственные способности, а ты впустую тратишь мое время?
– Прекрасная мысль. – Я игриво накрутила прядь волос на палец. – Значит, ты все еще надеешься прибрать к рукам моего парня? – Сама не знаю, почему я решила так его назвать в ее присутствии, но мне это показалось правильным. Сам статус. Его значимость. К тому же Дэвон на днях назвал меня своей девушкой, так что, само собой, я не ошиблась. Даже если не сомневалась, что на данный момент он хотел меня убить.
– Ты его девушка? – фыркнула она. – Семья Дэвви никогда тебя не примет. Если точнее, то и принимать тебя будет некому, когда мы все уладим. Возможно, Дэвон кажется жестким и непреклонным, когда речь заходит о его матери, но, поверь мне, он полжизни пытался удовлетворить каждый ее каприз. Семья – это все. Если он небезразличен тебе, то ты не станешь лишать его семьи. Один ребенок не заменит всего, что он потеряет.
Мощные же у этой женщины яичники – если бы я сказала «яйца», то вышло бы, будто женщинам не присуще мужество, а такую мысль я отвергла сразу. В конце концов, не мужчины выталкивают из своей пиписьки человека размером с арбуз.
Я изобразила шок, прижав ладонь к груди.
– А я и не знала, что разрушаю его жизнь. Прошу, позволь, я исправлю ситуацию, сейчас же перееду в тропическую страну и сменю имя, чтобы он меня не нашел.
Эти слова, как вы уже догадались, были произнесены с фальшивым британским акцентом.
– Не прикидывайся дурочкой. Мы обе знаем, что нашему с ним браку препятствуют только ваши отношения, – нетерпеливо выпалила Луиза.
– И что? – Я зевнула. – Мы оба взрослые люди. И не знаю, заметила ли ты, но мы на пороге важного совместного шага.
– В вашем случае этот шаг ничего не значит. Вы не поженитесь. Ты не любишь его, а я люблю. Он тебе безразличен.
На сей раз ее слова вонзились в меня, словно осколки стекла, ведь я осознала, что это неправда.
Но все равно не могла признаться в своих чувствах к Дэвону, тем более перед этой стервой.
– К чему ты клонишь? – Я постучала пальцами по крышке ноутбука, закатив глаза.
– Отпусти его. Скажи, что не хочешь с ним быть. Дай ему возможность вернуться к своей семье, к сестре, ко мне. К своей судьбе. Вот для чего он рожден.
– Он рожден, чтобы принимать собственные решения.
– Нет, может, ты и рождена для этого. Простолюдинка без наследия и обязательств. Дэвон был создан для чего-то большего.
Я в порыве возмущения вскочила с места. Всплеснула руками для большей убедительности.
– Хочешь, чтобы я послала его к черту и ты смогла выйти за него замуж? Назови мне хотя бы одну причину, зачем мне это делать.
– Прекрасно. Я дам тебе миллион долларов.
Луиза с глухим стуком поставила свою сумку на стол и достала из нее заранее заполненный чек.
Мне даже пришлось поморгать, чтобы убедиться, правильно ли я увидела сумму. Да. Правильно. Миллион долларов, выплачиваемый по приказу на имя Эммабелль Петры Пенроуз. Я покрутила кольцо на большом пальце, не притрагиваясь к чеку, который теперь лежал на столе. Прикусила нижнюю губу. Ярость во мне сменилась беспокойством и тревогой.
Откуда она узнала мое второе имя?
Как давно пыталась вынудить меня уехать из Бостона?
И не казалось ли все это каким-то немного… знакомым? Может, Фрэнк все же не единственный источник угроз в мой адрес?
Я постаралась подойти к вопросу прагматично. Поступить, как будет лучше для меня и моего ребенка.
Дэвон – это риск. Я испытывала к нему множество разных чувств. Чувств, которые испытывать не имела права. Если он женится на Луизе, мне больше не придется даже думать о нем. Я больше никогда и ни за что не прикоснусь к женатому мужчине. Проблема будет решена.
И, говоря о преимуществах варианта забрать деньги, стоит отметить, что я буду обеспечена до конца жизни. Смогу сохранить «Мадам Хаос» и все равно сделать огромный шаг назад. Гарантирую себе безопасность без необходимости лезть для этого из кожи вон, носить с собой пистолет или умолять Сэма Бреннана ответить на мои звонки.
Я могла бы поставить Росса во главе клуба, от которого и так уже стала уставать (видимо, вести себя пошло и эпатажно – полноценная работа), и найти себе другое занятие.
Может, открыть модный бутик. Или компанию по дизайну интерьеров.
Но были и недостатки.
Причем тоже немало.
Прежде всего я не хотела, чтобы Луиза одержала победу.
Она принуждала меня, а я плохо воспринимаю угрозы.
Второй момент сводился к тому, что это несправедливо по отношению к Дэвону.
Не мне решать, на ком ему жениться или не жениться.
Однако в конечном счете оставался еще один решающий момент: возможно, Луиза и Урсула обе стояли за угрозами в мой адрес, и, согласившись на сделку, я смогу защитить своего ребенка.
Мне нужно лишь правильно разыграть карты и убедиться, что ни мой ребенок, ни Дэвон в этой ситуации не пострадают.
Взяв со стола чек, я с улыбкой бросила его прямо перед лицом Луизы.
Пора занять жесткую позицию.
– Прости, но ничего не выйдет, принцесса. Мы с Дэвом подписали контракт. Я уже согласилась, чтобы он присутствовал в жизни ребенка и разделил со мной опеку. Я сдержу слово.
– Ох, Дэвви, – отрывисто произнесла Луиза, массируя виски. – И надо же тебе было выбрать единственную шлюху с золотым сердцем…
– Я не шлюха, – процедила я. – Но ни с кем не спутаю настоящую дрянь.
– Он будет участвовать в жизни ребенка. – Она снова подтолкнула ко мне чек. – Даю слово. Мы обе знаем, что я не смогу ему воспрепятствовать. Но он все равно будет женат на мне.
– Славно. Тогда о чем именно ты меня просишь? – спросила я.
– Брось его, – тихо сказала Луиза. – Остальное я сделаю сама. Но, пожалуйста, просто… просто оборви с ним все связи. Я знаю таких, как ты. У вас с ним нет будущего. Ты не относишься к нему всерьез. Твои намерения не чисты…
– А твои чисты? – перебила я.
Луиза скривила лицо в отвращении.
– Он вот-вот лишится всего, что его семья наживала веками.
Спорить с ней об этом не имело смысла. Дэвон сам мне в этом признался.
В конечном счете мы с Дэвоном плохо подходили друг другу. Мне никто бы не подошел.
– Я возьму деньги и уйду от него, но не стану отстранять его от участия в жизни ребенка и не уеду из Бостона.
Меня поразило, как сильно я возненавидела себя в этот момент. Как оказалась ничуть не лучше всех тех людей, которые оставили мне шрамы.
Всех мистеров Локенов этого мира. Лишенных нравственности, моральных принципов или оси.
– Ладно. Ладно. Меня и это устроит. Когда ты это сделаешь? – спросила Луиза.
Я в оцепенении сунула чек в сумочку под столом. Возникло такое чувство, будто я пережила выход из собственного тела. Будто вовсе не я сейчас сидела перед этой женщиной.
Все к лучшему.
Он причинит тебе боль.
Все мужчины, которым ты доверяла, ее причиняли.
– Сегодня.
– Хорошо. Тогда я буду готова, когда он придет ко мне за утешением. – Она встала, хлопнув в ладоши. – Урсула будет очень рада этой новости.
– Не сомневаюсь. – Я вот-вот рухну на пол, и меня вырвет.
– Ты поступаешь правильно, – заверила она.
Еле кивнув, я указала ей на дверь. Я едва могла дышать, не то что говорить.
Луиза ушла и, закрыв за собой дверь, оставила меня наедине с тяжестью собственного решения, прекрасно зная, что оно уничтожит мою душу.
Тридцатая
Белль
Он меня не отпустит.
Это я знала наверняка.
При всей своей любезности – а Дэвон Уайтхолл в самом деле был хорошим человеком и настоящим джентльменом, – он плохо воспринимал всякую чушь, а мы оба знали, что я подкину ему немало такого бардака, какого никто из нас не заслуживал.
Поэтому я выбрала легкий путь. Я написала ему записку.
Я твердила самой себе, что в этом нет ничего страшного. Я сяду и поговорю с ним лично. Просто мне нужно немного времени, чтобы все переварить. К тому же мне лучше не оставаться в Бостоне, раз я заподозрила, что выжать меня отсюда пытаются две разные враждебно настроенные стороны.
Дэвон справится. Он всегда справлялся. Сильный, окутанный солнцем, блистательный. С его титулом, острым умом и ленивым, угрюмым говором, он точно не пропадет.
Черт, я совершаю самую большую ошибку в своей жизни и делаю это ради своей дочери. Обеспечить ей безопасность важнее всего.
Так вот, значит, каково это – полюбить человека.
Еще до того, как познакомилась с ней. Еще до того, как она появилась на свет.
Я решила написать Дэвону письмо от руки. Хотела оставить что-то личное и не скупиться на слова, сообщая эту новость.
В конце концов, он всегда был добр ко мне.
Мне потребовалось четыре часа, чтобы написать послание, которое не вызывало бы у меня полного отвращения.
Дорогой Дэвон!
Спасибо тебе за гостеприимство и за то, что мирился с моими выходками, которые, давай признаем, не в силах вынести 99,99 % человечества.