– Нет, я пущу семейное состояние псу под хвост, потому что оно обременено условиями, с которыми никто не должен соглашаться. А еще потому, что я влюблен в другую и не стану жертвовать собственным счастьем, чтобы вы с Сеси могли разъезжать на шикарных машинах и каждый месяц отдыхать на Мальдивах.
– Дэвон, опомнись! – Мать затушила сигарету, выпустив дым между губ, и бросилась ко мне. Она как будто пыталась проявить жесткость из лучших побуждений и одновременно пресмыкаться передо мной, отчего разговор становился довольно странным. – Ты уничтожишь все наследие! У тебя останется один только титул.
– Титул меня тоже мало волнует, – протянул я.
– Да как ты смеешь! – Она заколотила меня кулаками в грудь. – Ты поступаешь неразумно и мстительно.
– Я пытался вести себя разумно. Но с вами это попросту невозможно. Теперь ты сама по себе, Урсула. Если хочешь денег – иди и заработай, а еще лучше, найди жалкого идиота, который согласится на тебе жениться. И на этой ноте предупреждаю: если еще хоть раз попытаешься причинить вред матери моего ребенка, я тебя прикончу. И это не фигура речи. Я уничтожу твою жизнь такой, как ты ее знаешь. Передай мои слова Сеси и Дрю. О, и наилучшие пожелания, конечно же. – Куда же без хороших манер.
– Ты не можешь так поступить. – Мама упала на колени и обхватила меня за лодыжки. Слезы полились ручьем. Я уставился на ее затылок с раздражением и отвращением. – Прошу, Дэвон. Пожалуйста. Женись на Луизе, а потом разведись с ней. Совсем ненадолго… Я… я… я не выживу! Просто не смогу.
Я отпрянул от ее прикосновений и вырвался из ее рук.
– В любом случае это не мое дело.
– А знаешь… – Она подняла голову и посмотрела на меня с безрассудством, злостью и отчаянием в глазах. Они были так широко раскрыты, так безумны, что мне показалось, вот-вот выскочат из глазниц. – Я знала. В тот раз, когда он запер тебя в кухонном лифте и отключил электричество, чтобы насосы не работали… мы оба были в этом замешаны.
От отвращения по коже побежали мурашки.
Мама знала, что отец много лет назад пытался меня убить, и была замешана в его планах.
Наши отношения, какими я их знал, оказались ложью. Она никогда не заботилась обо мне. Просто ждала подходящего момента, ведь знала, что однажды отец умрет, а потому хотела быть со мной в хороших отношениях, когда попросит меня жениться на Луизе.
Я холодно улыбнулся и отступил от нее:
– Считай условия завещания невыполненными. Теперь ты бедна, мама. Хотя на самом деле ты всю жизнь была бедной. Деньги по большому счету ничего не значат, если тебе чужды моральные принципы. Избавь нас обоих от ненужного беспокойства и позора и больше не звони мне. Отныне я не отвечу.
Тридцать седьмая
Белль
Я чувствовала себя настоящей белой вороной, когда тащила за собой чемодан из искусственной крокодиловой кожи к загородному дому родителей. Взрыв цвета, высокие каблуки, эпатажные украшения. Чувствовала, как взгляды соседей обжигают мне затылок сквозь жалюзи и тонкие ставни.
Я не сомневалась, что в пригороде Бостона найдется предостаточно занятий для тридцатилетней бывшей тусовщицы.
К сожалению, я понятия не имела, в чем они заключались.
Впрочем, все это не важно. Вряд ли я смогла бы позабыть о своих печалях, вытанцовывая на вечеринке на крыше или напиваясь до потери сознания (какая же ты обломщица, Малышка Уайтхолл). Я не могла даже устроить себе поход по магазинам, который закончился бы так, как и должны заканчиваться все походы по магазинам: поеданием хот-дога с сыром из закусочной Wetzel’s Pretzels в попытке удержать при этом сто пятьдесят пакетов с покупками, ручки которых впиваются мне в предплечья.
Уэлсли не славился ни торговыми центрами, ни культурными достопримечательностями.
Да и, если честно, вообще ничем, кроме близкого расположения к Бостону.
Но больше всего меня угнетало то, что на самом деле я даже не хотела употреблять наркотики в общественных туалетах на пару с рок-звездами или петь Like a Virgin[31] в караоке-баре, пока мои друзья с упоением валились со смеху, потому что девственницей я уж точно не была. Я хотела предаваться банальным, странным занятиям. Например, уютно устроиться рядом с Дэвоном на его долбаном диване за восемь тысяч долларов (конечно, я пробила его стоимость в интернете. Я что, дилетант?).
Я хотела смотреть скучные четырехчасовые документалки об экологически безопасных пластиковых пакетах и слизняках-убийцах.
Я лежала, свернувшись калачиком на кровати в гостевой спальне, когда отец постучал в дверь. Мамы дома не было – она стала членом комитета «Обедающих дам». Ирония, разумеется, заключалась в том, что эти дамы вовсе не обедали. Они жевали салаты без заправки и обсуждали такие серьезные темы, как диета Дюкана и зональная диета.
Видимо, отец хотел проверить, продолжаем ли мы с ним общаться.
А мы продолжаем?
– Белли-Белль, – пропел он. – Я еду на рыбалку. Может, присоединишься к своему старику? Свежий воздух и сладкий чай со льдом никогда не помешают.
– Откажусь, – пробормотала я, уткнувшись в подушку.
– Да брось, детка.
Меня восхищала его способность делать вид, будто вчерашнего дня не было вовсе, и вместе с тем подлизываться ко мне как раз из-за событий вчерашнего дня.
– Я сегодня занята.
– А мне так не кажется.
– Ты ничего не знаешь о моей жизни, папа.
– Я знаю все о твоей жизни, Белли-Белль. Знаю о твоем клубе, о твоих свиданках, о твоих друзьях и страхах. Я, например, знаю, что сейчас ты несчастна, но явно не только из-за меня. Ты всю жизнь притворялась, будто ничего не было. Тебя что-то гложет. Позволь мне помочь.
Суть в том, что он ничем не мог помочь.
Никто не мог помочь пропащей Эммабелль Пенроуз.
Стерве, которую на самом деле заботил не столько секс, сколько близость. Я хотела узнать, каково быть с кем-то. И не просто с кем-то. А с отъявленным голубоглазым распутником.
– Тьфу, ну почему ты так мной одержим, – простонала я, заставляя себя встать с кровати и поплестись по комнате.
Я влезла в пару особенно коротких шорт, оставив их не застегнутыми из-за Малышки Уайтхолл, и накинула свободный белый топ с оборками. С виду я была совсем не готова выудить что-то, кроме комплиментов моим отпадным ногам, но ладно, погнали.
Путь к озеру Вабан проходил в молчании, которое папа время от времени прерывал вопросами о Дэвоне, работе и Перси. Я отвечала с энтузиазмом женщины, ожидающей смертной казни, и примерно с такой же веселостью. Как только мы приехали, папа арендовал лодку, сложил в нее все свое рыболовное снаряжение и поплыл на середину озера.
Устроившись в лодке, я пожаловалась отцу, что пришлось рано уйти из «Мадам Хаос» в декретный отпуск. Папа ответил, что работа отвлекает от жизни, а не наоборот, и что у меня неверно расставлены приоритеты. Прозвучало как неудачная вдохновляющая цитата Джона Леннона, но он так старался, что я не стала его за это ругать.
– А еще нам нужно познакомиться с этим парнем, Дэвоном. – Папа перевернул бейсболку козырьком назад, безуспешно пытаясь меня рассмешить.
– Зачем? – Я наморщила нос. – Мы с ним не вместе.
– Будете. – Папа стал крутить катушку спиннинга, пока в воде что-то барахталось, пытаясь освободиться.
Я фыркнула, наблюдая, как он вытаскивает беспомощное на вид существо с серебристой чешуей. Папа взял разделочный нож, вспорол рыбе брюхо и спустил ее кровь в воду. Рыба перестала трепыхаться, сдавшись своей судьбе. Он завернул ее в полиэтиленовую пленку и бросил в наполненный льдом контейнер.
– Откуда ты это знаешь? – спросила я.
Он приподнял брови.
– Как рыбачить?
– Нет, что мы с Дэвоном в итоге будем вместе. – Я неловко поерзала на другой стороне лодки.
– О. Да просто знаю.
– Это не ответ.
– Ну конечно ответ, милая, – он ласково улыбнулся, передал мне разделочный нож и упаковку спиртовых салфеток, чтобы его отмыть. – И очень хороший.
Примерно через час после начала рыбалки, мы столкнулись с одним из новых папиных друзей из города. Причем буквально. Лодки соприкоснулись, когда он случайно поплыл в нашу сторону. Папа сразу же потянулся ко мне, чтобы я не поскользнулась и не ударилась. А потом рассмеялся, и его глаза просияли.
– Привет, Брайан.
– Джон! Мне показалось, я тебя видел.
– Погода слишком хорошая, чтобы пропускать такой день. Ты знаком с моей дочерью? – В папином голосе отчетливо слышалась гордость, и у меня по спине побежали мурашки от удовольствия.
– Не сказал бы. Мэм, – Брайан опустил соломенную шляпу.
За недолгим знакомством последовал получасовой разговор о рыбалке. Я зевала, оглядываясь вокруг. Я понимала, что некоторым людям нравится природа и ее спокойствие. Но сама не смогла бы жить там, где воздух не загрязнен, а преступность хотя бы немного не выходит из-под контроля.
Я решила наконец-то включить телефон и проверить сообщения. Я не делала этого несколько дней, хотя позвонила Перси, Эш и Сейлор по стационарному телефону в доме родителей.
Я копалась в телефоне, когда на экране высветилось сообщение. Оно было отправлено двадцать минут назад.
Дэвон:
Где ты?
Пора держать ответ. Вернее, выдерживать вопли.
Белль:
Рыбачу.
Дэвон:
РЫБАЧИШЬ?
Белль:
Да.
Дэвон:
Это какое-то кодовое слово?
Белль:
Оставь свои пошлые мысли.
Дэвон:
Ты сама наводнила ими мою голову.
Дэвон:
Вам придется за многое ответить, юная леди.
Белль:
Ох. Назови меня юной еще раз. Кто-то только что назвал меня «мэм».
Дэвон:
Сообщи мне его данные. Я с ним разберусь.