– Еще нет, сначала я должна сделать ему предложение. – Белль опустила голову мне на плечо, что отозвалось адской болью, но я, само собой, не сказал ни слова.
– Вы только посмотрите на это. Еще даже не женаты, а она уже верховодит в отношениях, – Хантер, смеясь, указал на нее большим пальцем.
– Зная Дэвона, он быстро сумеет ее нагнуть, – Киллиан улыбнулся и на миг почти стал похож на человека.
Все рассмеялись.
Вот она, суть семьи.
Две недели спустя я прилетел в Англию.
На этот раз вместе с Белль.
Она была на втором триместре, а это идеальный период для путешествий, во всяком случае, по словам доктора Бьорна.
– Даже не знаю, что хуже: запор или изжога, – поэтично заметила любовь всей моей жизни, сев на заднее сиденье «Рендж Ровера», который ждал нас возле аэропорта Хитроу. На этот раз я решил прокатиться по Лондону самостоятельно. Предпочитал заниматься делами, не рискуя при этом привлечь внимание таблоидов.
– Когда вернемся домой, попрошу Джоан записать тебя на прием к доктору Бьорну. – Я поцеловал ее в висок и завел машину.
– Спасибо.
– У тебя уже появились какие-то пристрастия? Хочешь чего-нибудь? – Я свернул в километровую пробку на выезде из аэропорта.
– А подкасты о преступлениях и уголь считаются пристрастиями?
– Мечта.
– Расслабься. – Она зевнула, собирая белокурые локоны в высокий пучок. – Нет у меня никаких странных пристрастий. Кроме секса.
Я был рад услужить в этом вопросе.
Как только нас выписали из больницы, Белль вернулась в мою квартиру, и на этот раз между нами не было больше никаких игр. Как и сумасшедших преследователей, что стало приятным открытием. К сожалению, эта женщина по-прежнему не стремилась облегчить мне жизнь. Прошло две недели с тех пор, как я едва не сделал ей предложение в больничной палате, а она все еще не задала мне заветный вопрос. Я пытался уважать ее феминистские ценности, а еще, возможно, немного опасался, что она оторвет мне яйца, если спрошу ее снова.
– О! А можешь попросить у Джоан, чтобы узнала у доктора Бьорна, нормально ли, что у меня лодыжки размером с бутылки с водой?
Я понял, что Белль настроена перечислить все пути, какими Малышка Уайтхолл превратила ее тело в свой собственный «Мотель № 6», когда внезапно вниманием Белль завладел Лондон. Она сделала резкий вдох, а ее зрачки расширились, поглощая голубые радужки.
– Охренеть, Дэв. Мы будто на съемочной площадке «Гарри Поттера».
Я огляделся вокруг и увидел одни только убогие муниципальные квартиры.
– Заодно попрошу Джоан записать тебя на прием к офтальмологу.
– Замолчи. Так красивишно.
– Я покажу тебе «красивишное», когда выйдем из кабинета моего адвоката в Найтсбридже.
– Если честно… – Она с улыбкой повернулась ко мне. – Я собираюсь в одиночку пройтись по магазинам. Надо поскорее их обойти, чтобы купить все, что мне нужно.
– Мне потребуется всего пара часов. – Я нахмурился.
Фрэнк и Рик пропали из поля зрения, но я все еще беспокоился, что Эммабелль до сих пор под прицелом. Луиза где-то поблизости, озлобленная из-за своего провала.
– Как бы сильно мне ни хотелось послушать, как два старых пердуна делят миллионы фунтов между благотворительными фондами… – Белль театрально захлопала ресницами, будто описывала свою сбывшуюся мечту. – Думаю, обойдусь.
Я собирался встретиться с Гарри Тиндаллом, чтобы отписать свое наследство выбранным мной благотворительным учреждениям. Если богатству Уайтхоллов суждено вылететь в трубу, то я предпочту раздать его организациям, которые важны для меня.
– За тобой некому присмотреть, – возразил я.
Она приподняла бровь.
– Привет. Приятно познакомиться. Я Белль. Живу сама по себе уже тридцать лет. И до сих пор жива.
– Кое-как, – фыркнул я.
– Я пойду по магазинам, – твердо заявила она.
– В воздуховоды я из-за тебя больше не полезу, – предупредил я, но знал, что вот-вот уступлю.
– Что? Даже в кухонный лифт? – А потом, прежде чем я успел ответить, Белль похлопала себя по животу. – Не волнуйся, Малышка Уайтхолл. Как только этот старикан от нас отвяжется, подсядем на горючие ископаемые и загадочные убийства.
Я отпустил ее.
На сей раз зная, что она точно вернется.
Встреча с Гарри Тиндаллом затянулась на три с половиной часа.
Время от времени я проверял телефон, чтобы убедиться, что с Белль все хорошо. И под «время от времени» я, конечно же, имею в виду «каждые пятнадцать секунд». В целом все прошло продуктивно: я позаботился о том, чтобы состояние Уайтхоллов отошло «Британскому Красному Кресту», «Британскому фонду сердца» и «Обществу поддержки онкологических больных Макмиллана». Будь воля Эдвина Уайтхолла, деньги отправились бы прямиком к охотничьим сообществам, лабораториям по испытаниям на животных и различным террористическим группировкам. Сердца у него не было, как у медузы, и я не сомневался, что он способен ухудшить чужую жизнь даже из могилы.
– Прекрасное решение для получения налоговых льгот, – вкрадчиво проговорил Тиндалл, складывая огромную кипу документов аккуратной стопкой на столе. – Надеюсь, твой бухгалтер в штатах знает, как извлечь из этого максимум выгоды.
Я встал.
– Я делаю это не ради денег.
– Я знаю, – виновато ответил он, – и это как глоток свежего воздуха.
Я пошел к выходу, желая поскорее вернуться к Эммабелль.
– Дэвон, погоди.
Тиндалл поднялся и поплелся к двери, морщась, будто собрался сказать то, чего говорить не следовало.
Я остановился у порога и бросил на него взгляд. Знал, что он, скорее всего, отнюдь не в восторге от того, как именно я решил распорядиться завещанием, но, честно говоря, мне на это плевать.
Он покрутил закрученные вверх усы в таком злодейском жесте, что мне пришлось подавить смешок.
– Хочу, чтобы ты знал: в конечном счете ты превосходно справился, учитывая… твое воспитание. Или, вернее, его отсутствие. Эдвин был мне близким другом, но вместе с тем непростым человеком.
– Преуменьшение тысячелетия. – Я похлопал его по плечу. – Как бы там ни было, я это ценю.
– Нет, правда. – Он схватился за дверь и встал передо мной, преграждая путь. – Хочешь верь, хочешь нет, но я рад, что ты не поддался давлению. Бутчарты… эксцентричная семейка. Я бы не стал связывать с ними свою судьбу.
– А казалось, ты хотел, чтобы мы с Луизой сыграли свадьбу десятилетия. Само собой, как друг моего покойного отца.
– Это заблуждение, – возразил Тиндалл, скромно понурив голову. – Теперь ты маркиз, Дэвон. Тебе не нужно подтверждать свой титул.
– Вообще-то, – сказал я, – сам титул мне тоже не нужен.
Я улыбнулся и сделал еще один шаг к двери, уже чувствуя, как мои легкие наполняет свежий воздух и кое-что еще.
То, чего я никогда еще не чувствовал.
Свобода.
Эммабелль настояла, чтобы мы навестили мою мать в замке Уайтхолл-корт перед отъездом из Соединенного Королевства, хотя я причитал, что скорее предпочту завести долгий и страстный роман с кухонным комбайном.
– Я последний человек, которого она захочет видеть, – простонал я, въезжая в Кент будто на автопилоте. Я покосился на Белль. Она утопала среди зелено-золотых пакетов из «Хэрродс». – А вообще, этот человек – ты. – Я издал смешок. – Ты напоминаешь обо всем, что пошло не по ее плану. Если ожидаешь объятий и спонтанную вечеринку в преддверии рождения ребенка, ты будешь разочарована.
– Твоя мать может катиться к черту. – Мечта закатила глаза, проверяя алую помаду на губах в зеркале заднего вида. – Я хочу посмотреть, где ты вырос.
– Даже если я ненавижу это место?
– В особенности по этой причине.
Мы приехали как раз до наступления темноты. Впереди показались зеленые холмы Кента. Я заметил замок вдалеке. Он казался темнее, чем прежде, будто весь съеживался, как завядшая фиалка.
Будто он знал, что я отвернулся от рода Уайтхолл, и никогда меня за это не простит.
– Черт, братан. На твоем фоне Фитцпатрики похожи на придурков по соседству, которые могут позволить себе только заграничные отпуска и вкапываемый бассейн, – рассмеялась Белль. – Вот настоящее богатство. А-ля «мамуля, можно мне бриллиантовую диадему на завтрак».
– Я должен был выставлять свой достаток напоказ? – Я покосился на нее, вскинув бровь.
– Шутишь? – Белль обняла меня за шею и поцеловала в щеку. Пакеты попадали между нами, как символ любви. – Я и умеренно богатого Дэвона боялась до смерти. Ты хоть представляешь, как бы я испугалась, зная, что ты нанимаешь людей, чтобы подтирали тебе зад и остужали твой чай?
Я уже потерял нить разговора. О чем она вообще?
Я остановил «Рендж Ровер» возле ворот, заглушил двигатель и вышел. Мечта обошла машину и присоединилась ко мне.
Формально владения пока принадлежали мне. Еще несколько недель назад я планировал передать их своей матери, но теперь она лишилась и этой привилегии. Можете считать меня мелочным, но я остался не в восторге оттого, что она отправила человека, чтобы тот спугнул мою девушку. Поэтому, согласно текущему положению вещей, моя мать, Сесилия и Дрю должны до конца месяца свалить отсюда к чертям. Куда именно – не знаю и знать не желаю.
Я потянулся взять Белль за руку, как вдруг заметил грузовые машины. Три фургона с открытыми кузовами выстроились ровным рядом перед парадным входом. Молодые парни в комбинезонах что-то кричали друг другу на польском, пока закидывали в них мебель.
– Дэвон? – из леса донесся голос моей сестры. Я обернулся и увидел, как она выходит из-за густой завесы деревьев, придерживая рукой подол. – Это правда ты?
Сестра помчалась ко мне. Сердце подскочило к горлу. На миг она стала похожа на Сеси, с которой я вырос. Ту, которую я держал за ноги, представляя, будто ее светлые кудри – это швабра, и подметал ими пол, пока она хихикала. Я издавал неприличные звуки, уткнувшись ей в живот, и говорил, чтобы прекратила пукать. Научил щелкать пальцами и насвистывать песню Patience группы Guns N’ Roses – и не только припев.