Лиза усмехнулась со вздохом:
— Дурики твои художники… Ладно, где Кукурузов?
— В кафе. Поди, уже строчит обзор. Пойдём. Ты что будешь есть?
— Всё.
Кафе было обычным — большой зал с бетонным полом, белые круглые пластиковые столы, стулья из пластика, большие окна, завешанные тюлем, прилавок-холодильник, недовольная продавщица в переднике.
— Вон Кукурузов, — указал Костик на волосатого сорокалетнего мужика с холёной бородкой и усами, в пиджаке от приличного костюма, но в джинсах и белых кроссовках. Лиза обратила внимание, что, несмотря на внешний лоск, дела Кукурузова шли неблестяще.
Костя пошёл к прилавку покупать еду, а Лиза осталась у столика, за которым сидел Кукурузов и что-то быстро писал нервным почерком на серых листах бумаги. Рядом источала аромат чашка с кофе, в блюдце покоился надкусанный огромный бутерброд с красной рыбой.
— Вы Кукурузов? — строго спросила Лиза.
— Войлоков, — прекратив писать, представился репортёр.
— Тем лучше. — Лиза присела за стол, закинула ногу на ногу.
Кукурузов вожделенно впился взглядом в её красивые колени.
Подошёл Костя.
— Как пишется, Саня? — Он поставил на стол поднос с кофе и двумя тарелочками с кусками пиццы.
— Я его жена, — пояснила Лиза, кивнув на мужа.
— Она из полиции, — дополнил информацию Костя, присаживаясь на свободный стул. — Мы посидим здесь, ты не против?
— Отчего же. — Кукурузов стал убирать свои листы.
— Вы написали статью про менстра? — спросила Лиза.
— Не понимаю.
— Кто вам передал информацию для статьи?
— А, про убийство… Какой-то мужчина. Сказал, что он из УВД. Я видел его удостоверение.
— Фамилия?
— Не могу назвать. Удостоверение видел, а что в нём написано — не всматривался.
— Вас подставляют… Кстати, он сказал вам, кто тот старик, известный многим?
— Есть только намёки… Старик — писатель. Мне передадут полные данные позже, а в анонсируемой статье я рассказал, что появился пожилой любитель извращений, который завлёк девушку в лесополосу, надругался над ней и жестоко убил. Я пообещал читателям, что в следующей статье раскрою карты: кто же он, наш местный маньяк!
— Когда вы получите данные?
— Через неделю…
— Слушайте, Кукурузов, нельзя задержать статью?
— Нет. — Кукурузов замотал головой, отхлебнул своего кофе. — Сам Юрий Сергеевич подписал её на завтра, потому в сегодняшнем номере и дали анонс.
— Значит, пока в ней ничего конкретного?
— Фамилии маньяка не будет… А что вы так трясётесь? Он бывший сотрудник МВД, этот старикан?
— Прекратите… Утечка информации может повредить расследованию убийства, вот в чём наше беспокойство.
— Народ имеет право на получение информации. — Кукурузов самодовольно улыбнулся и стал жевать бутерброд. С полным ртом добавил: — Правдивой информации.
— И как на вас вышел этот «язык»? Позвонил, и вы сразу клюнули? Не поверю. Откуда возникла уверенность, что не подсовывают «утку»?
— Всё было очень буднично — меня вызвал главный редактор…
— Юрий Сергеевич?
— Да.
Костя молча поедал пиццу и поглядывал то на жену, то на Кукурузова.
Лиза благожелательно смотрела на жующего Кукурузова, ожидая дальнейшего потока красноречия.
— И что было у редактора?
— Он послал меня в городской парк, к статуе критика Белинского. Там всё и случилось.
— Ага… Очень вам признательна. Если можно — не упоминайте в своей следующей статье, что полиция пыталась давить на вас и мешала выходу в свет сенсационной правды!
— Ради меня, — приложил ладонь к груди Костя.
— Согласен, — кивнул Кукурузов, заглатывая последний кусок бутерброда.
Оставив Костю с Кукурузовым в галерее, Лиза на автобусе поехала к дому погибшей Зии — там Геннадий повстречал сутенёра Зии. Требовалось выяснить у него: почему шлюха на поверку оказалась девственницей?
Покрутившись по пустым дворам, Лиза решила заглянуть к участковому, пошла к нему прямо домой.
— Товарищ майор, дело у меня к вам. — Лиза застала участкового в майке и трико, в стоптанных тапочках, посреди семейного уюта.
— Одоева, ты не могла с делами обратиться в опорный пункт?
— Вы же сейчас дома! Сан Саныч, вы мне просто скажите: кто у Зии Нуретовой был сутенёром и где найти этого типа?
— О боже, какие вопросы ты задаешь при детях! Пойдём на балкон.
На балконе участковый закурил, долго молчал, стряхивая пепел с кончика сигареты на развешанное внизу белье соседей, затем сказал:
— Думаешь, Костик Сопливый будет с тобой по душам говорить?
— Со мной заговорит.
— Не думаю… Он умер.
— Как умер? — удивилась Лиза, не ожидая такой подлости от важного свидетеля.
— Возвращайся в отделение. Там получишь более полную информацию. Его нашли у распределительного щита, всего обгорелого и мокрого. А Костик как огня боялся электричества. Зачем ему было лезть в щиток? Правда, поговаривают, даже от трупа зверски несло алкоголем… Всё равно вопрос остаётся без ответа: зачем он полез в распределительный щит?
— Думаете, убили?
— Почти уверен. Но свидетелей нет — спишут смерть на несчастный случай по пьяному делу.
Покинув квартиру участкового, Лиза посмотрела на часы — неспроста Костик Сопливый бросился мокрым на электрощит. Смерть Зии должна была вызвать у полиции массу вопросов к её сутенёру, вот его и убрали. Что ж, противник серьёзный — у него всё продумано до мелочей. А так хотелось, чтобы Сопливый разложил всё по полочкам: с кем Зия занималась сексом, когда, куда и почему.
Была одна мыслишка — поговорить с таксистами. Только так они ей всё и расскажут — держи карман шире!
Злясь, что всё так плохо, Лиза пришла на пятак — подержанные иномарки, старые «жигули», увенчанные шашечками, теснились на небольшой площадке перед сквером. Таксисты скучали на лавке, играя в домино. Да, дела у них сейчас не ахти — интернет-сервисы всю клиентуру позабирали, пресловутые «Убер», «Яндекс-такси» и другие ни за что не отвечающие конторы… В Европе, вон, таксисты шествия устраивают, погромы, а наши ничего — в шашечки играют, покорные ещё…
— Простите… — робко прервала она игру.
— Что, сестрёнка, поедем? — оживились таксисты. Было их шестеро. Двое молодых, лет под тридцать, и четверо — толстопузые пятидесятилетние мужики.
— Нет. Я спросить хочу.
— О-о-о… Мы не справочная. — Они опять обратились к игре, приняв задумчивый вид.
— Я про Зию узнать хочу.
— Не знаем никакую Зию.
— Её сюда Костик приводил.
Таксисты повеселели, перемигиваясь, обернулись:
— Подработать хочешь? Ха-ха. Дело хорошее. Но у нас с тугриками туго, выручку ещё не набрали. Ночью приходи — с деньгами будем. Или давай в кредит! Минеты мы приветствуем!
— Что вы говорите такое?! — обалдела от откровенного хамства Лиза.
— А ты думала, с тобой разводить сюсюканье будут? Пойдём за киоск, хапнешь (в машину не пущу!), вечером деньги получишь!
— Я не шлюха!
— Да шлюха ты, раз Костика знаешь и Зию! А ну, пойдём! — вдруг вскочили двое, один схватил Лизу за руку и дёрнул. — Бегом! Поговорим там, без свидетелей! Узнаешь наши условия «сотрудничества»! Валера, тащи водку! Угостим даму!
— Не пойду я!
— Пойдё-о-ошь!
Лизу рывками дотянули до череды киосков и толкнули в узкий проход — она еле удержалась на ногах. Тут была утоптанная площадка, валялись ящики из-под товара.
Мощный удар ладонью сверху по плечу поверг её на землю.
— На колени, тварь! Сосать будешь!
— Ха-ха! Сева, смотри, она с обручальным кольцом! Мужа обманываешь? Да нет у тебя никакого мужа! Тварь ты конченая.
На Лизу напирали со всех сторон. Кто-то плеснул в лицо водкой, попав в глаза, и обжёг.
— Сука.
— Спермоглотка!
— Пожалуйста! — вскричала Лиза, закрываясь. — Не надо! Прошу!
Один схватил за руку, дёрнул к себе и вдруг стянул с пальца обручальное кольцо, чуть не содрав вместе с кожей.
— А-а-а! — вскричала Лиза от боли.
— Это тебе не надо!
— Отдайте кольцо!
— Вечером придёшь, хапнешь за щеку — отдам!
Лиза разрыдалась — она ощутила свою полную беспомощность.
— Всё, пойдём, мужики. Так их надо ломать, тварей. А то пришла, кривляется… Прибежит теперь, заглотыш…
Таксисты удалились.
Лиза рыдала и громко кричала в бессилии «А-а-а!», что, видимо, всё-таки смутило таксистов: они не возобновили свою игру в домино, двери машин громко захлопали, минута-другая — и все авто покинули стоянку. Опустилась тишина…
Лиза, размазывая слёзы по щекам, поднялась на ноги.
Дверь киоска приоткрылась, выглянула продавщица:
— Женщина, с вами всё в порядке? Помочь? Может, полицию вызвать?
Лиза, хлюпая носом, качнула головой, улыбнулась через силу:
— Спасибо, я справлюсь.
— Вы уверены?
— Да…
Дверь закрылась.
Лиза достала из сумочки зеркальце. Мама родная! И куда теперь так?! Хорошо хоть, телефон не забрали… А кольцо… Что же, Лиза, ты так оплошала? Что-то вы не похожи сами на себя, сударыня! Что вдруг сломалось? Может, эта водка в лицо, что плеснули, ослепила не только глаза на время, но и душу, и все старые грехи сделали её беззащитной перед хамами? Да она, ко всему прочему, не только похожа на кикимору из-за размазанной косметики, но от неё ещё и водкой прёт теперь за версту.
Она постучала в дверь киоска.
Женщина выглянула:
— Что, всё-таки вызвать полицию?
Этого только недоставало! Да сейчас её наряд заберёт, всю такую красивую и пахнущую! Ой, тётя, тётя!
— Нет, я справлюсь. Простите, у вас минералка не продаётся?
— Да, поллитровые есть, есть боржоми по триста граммов.
— Полторашку мне — умыться надо!
— A-а! Сейчас!
Лиза расплатилась, получила в руки полуторалитровый пластиковый баллон с минеральной водой, подождала, пока дверь киоска закроется. Наспех умывшись кое-как, она ретировалась в ближайший парк и затаилась между деревьев, сойдя с дорожки. Где себя привести в порядок? А нигде! Она вся грязная — скоты же толкнули на землю, вся в водке, в разводах