— А мзда? — спросил Серёжа.
Геннадий, ухмыляясь (видимо, Серёжу просто распирало яростное желание употребить в конце рабочего дня), подтвердил своё обещание:
— Будет, будет. К вечеру занесу…
В адресном бюро улыбчивые женщины, Маша, Катя и Танюша, быстро нашли и вручили Геннадию домашний адрес родительницы Альберта Маркухина, по которому он был зарегистрирован на постоянной основе.
«К матери же он, каким бы подонком ни был, хоть иногда да заходит. У неё узнаю, где может обитать негодяй», — решил Геннадий. Хотя самым простым было бы затаиться у виллы Пантелея, а уже потом, сев на хвост Тетери, проследить его до места обитания. Могло быть и так, что Тетеря и тот второй субъект, надругавшиеся над Геннадием в парке, проживали на территории вилы Пантелея, делая бандитские вылазки из-за её высокого забора. Тогда будет сложнее наказать негодяев. Но он их всё равно накажет. Есть вещи, которые прощать, спускать на тормозах никак нельзя. Да и не сможет он простить того, что учудили над ним пакостники.
По большому счёту требовалось очень жестоко наказать Самсонова, придумавшего расправу, и организатора, давшего отмашку архарам, — самого Пантелея, но… На Пантелея у Геннадия кишка тонка — там, если рыпнешься, сразу голову открутят, не посмотрят, что следователь. А лицезреть урода Мамонта душа не желала ни под каким соусом. Он накажет Тетерю и его подельника, а там… О дальнейшем думать пока не следовало. Дальнейшая его судьба сейчас в руках Одоевой. От её ума, расторопности и желания ныне зависит будущее следователя Егорова и его отца-писателя…
Из адресного бюро Геннадий направился к медэксперту Севе, тоже с личной просьбой.
— Егоров, ты по делу или опять машину просить будешь? — сразу спросил его Сева, как только он вошел к нему в кабинет.
Егоров заулыбался — Сева мужик что надо, не жадный. Геннадий несколько раз брал машину эксперта, когда требовалось срочно съездить куда-нибудь, а личное авто Геннадия «прело» на автостоянке, рядом с квартирой, или «лечилось» в СТО. Геннадий собирался прямо сейчас съездить к матери Маркухина и постараться выяснить хоть что-нибудь, потом, в зависимости от результата, принять решение — гнать по следу врага или вернуться в управление и снова встретиться, как было уговорено, с Одоевой, чтобы обменяться информацией. Только бы вести от Лизки оказались добрыми, а там, там…
Видя необычную задумчивость и заторможенность Егорова, Сева пожал плечами, извлек из кармана белого халата, в который был одет, ключи от машины, потряс ими:
— Ау! Когда вернёшь?
— Час-два максимум. Моя колымага снова убитая.
— Ты что, её не сдал на металлолом, когда была акция? Получил бы скидку в пятьдесят тысяч при покупке новой машины.
— Какая новая машина, Сева? О чём ты?! У меня долгов и расходов выше головы!
— В кредит тачку купи.
— Кредит? У меня уже есть один, о котором, когда вспоминаю, хочется порвать паспорт и сбежать далеко-далеко. У меня ипотека, будь она неладна, и деньги на ремонт. Ирка постаралась, ухватила в банке ссуду, а теперь сидит безработная! Дочки взрослые… А-а… — Геннадий махнул рукой, забирая ключи Севиной машины. — Не вынуждай меня вспоминать о своей жизни. Я когда не думаю обо всём этом ужасе, чувствуя себя более спокойно… Спасибо, Сева! Ты самый лучший!
Сева усмехнулся, отваливаясь на жесткую спинку своего стула.
— Все так говорят. Интересно, что вы запоёте, когда машину перестану одалживать!
— У тебя мелькают такие мысли?
— Иногда мелькают.
Заполучив ключи от авто медэксперта, Геннадий поднялся в свой кабинет — никого, помощники трудились в поте лица, выполняя следственные мероприятия, завернул к кабинету Одоевой, постучал, дернул ручку на себя — заперто. Он прислушался. Было тихо и непонятно — Пашкин сидит в кабинете, закрывшись, или всё-таки, после его проработки, занимается делами? Постучал ещё раз — тишина. Ладно, хрен с ним, когда вернётся, Геннадий не поленится, снова придёт и спросит о выполнении порученной Пашкину работы.
У медэксперта была новая, прошлого года выпуска, вазовская «четвёрка», купленная им как раз по акции утилизации автохлама, потому Сева направо и налево восхищался акцией.
«У него другая жизненная ситуация, — подумал Геннадий, усаживаясь за руль «четверки». Она ещё пахла по-новому, свежим дерматином и пластмассой. — Он даже не в кредит купил её. Вишь, умудрился с законной зарплаты деньжищ накопить! Умеют люди! А я не умею. Ну и ладно! Я другое умею…»
От управления до требуемого Геннадию места было минут сорок езды, но он трижды попадал в пробки и добрался до места прописки Тетери значительно позже, чем рассчитывал, вымотанный и злой.
Оставив машину посреди двора, рядом с подъездом, Геннадий поднял голову — мать Маркухина обитала на третьем этаже в старом кирпичном доме, построенном ещё при Хрущеве.
«Сегодня мне везёт с хождением по лестницам вверх-вниз», — ворчливо подумал Геннадий. Дверь подъезда была заперта на домофонный замок. Он набрал номер квартиры Маркухиных, вызов не сработал — домофон в квартире матери Тетери отсутствовал. «Что ж он так, поскупился для матери домофон установить? Хотя неизвестно, какие у них отношения, может, ненавидят друг друга лютой ненавистью!» Геннадий обернулся, оглядывая двор. Плохо, что нет в квартире домофона. И не видно никого, чтобы торопился к подъезду. Ещё Геннадия поразило, что у дома стояла только одна машина — та, на которой он приехал. Зная все переполненные личными авто дворы города, он поразился этому обстоятельству. Неужели здесь все безмашинные живут?
Он набрал квартиру соседей Маркухиных.
— Да, — с натугой отозвалась пожилая женщина.
— Откройте замок. Я к Маркухиным, из собеса.
— Нет, не открою!
«Вот тварь!» — возмутился Геннадий.
Пришлось набирать номер другой квартиры — там не отвечали. И тут случилось чудо — изнутри пропиликал зуммер открывания двери, дверь отворилась. Геннадий чуть отошёл в сторону, выпуская выходящего жильца. Это был мужчина. Это был… Тетеря!
Геннадий ошалел от неожиданности. То же произошло с Тетерей — он мгновенно узнал Егорова.
Первым в себя пришёл Тетеря — он вдруг двумя руками с силой оттолкнул Геннадия и, высоко задирая ноги, бросился удирать во всю прыть.
Геннадий устоял на ногах.
— Гад! — вскричал в гневе. Теперь ублюдок рассчитается за всё!
Но Тетеря был уже далеко — он выскочил за пределы двора и бежал в сторону проспекта. Геннадий бросился в погоню, через пятьдесят метров поняв, что бегает он совсем худо — сразу устал, появилась одышка (всё сидячая работа!). Но он не сдавался, бежал, стараясь даже прибавить. Мелькала мысль о том, что правильнее было бы гнаться за Тетерей на машине… Нет, пока бы отпер, уселся за руль, завел — негодяй успел бы затеряться в людской толчее, свернуть в любой закоулок. А так, пусть далеко впереди, но он был на виду.
Дальнейшее поразило Геннадия не меньше, чем появление Тетери из дверей подъезда, — у автобусной остановки стоял лоток с книгами и газетами, рядом пускала выхлопные газы иномарка Мамонта Самсонова, а сам толстый урод разговаривал с продавщицей, указывая на газету в своих руках.
И этот здесь! Не догонит Маркухина, Геннадий вломит Мамонту за всё хорошее, а потом пусть жалуется, если выживет!
— Быстрее! Ходу! — проорал Тетеря Мамонту.
Тот, мгновенно оценив ситуацию, бросился к своей заведённой машине. Оба нырнули в иномарку, и авто сорвалось с места.
Геннадий, совсем запыхавшись, остановился.
Это что такое было?!
Толстый урод совсем стал шестерить на бандюков?
Слава богу, что у Машки с ним кончено!..
Постепенно успокаиваясь, Геннадий дошёл до лотка. Плохо, что он так провалил «операцию мщения» — подонки теперь затаятся, будут начеку, поняли, что он им парковской выходки не спустит. Посмотрев на худую, маленькую пожилую продавщицу, спросил:
— О чём разговаривал с вами тот человек?
— Что? — Продавщица заморгала часто-часто.
Геннадий полез во внутренний карман, показал удостоверение:
— Полиция. О чём вы разговаривали с человеком, который купил у вас газету и сейчас уехал на машине?
— A-а, — просияла продавщица, поняв, что чересчур любопытный, помятый, с битой физиономией субъект имеет отношение к Министерству внутренних дел. Пояснила, с уважением в голосе (уважение относилось к Самсонову): — Он наш городской поэт. Вот в этой газете опубликовали его стихи. Они на очень злободневную тему. Мы с ним говорили о стихах.
— Вы его хорошо знаете?
— Нет. Совсем не знаю.
— Ясно. Почем газета?
— Тридцать рублей.
Геннадий протянул мелочь:
— Давайте.
С газетой медленно двинулся обратно во двор, где стояла машина медэксперта. Геннадий стал искать, на какой полосе опубликованы стихи Мамонта. Это газета Авдотьина, за которым стоит Ондатр. О чём там этот ублюдок насочинял? Не дай бог, будут выпады или намёки в адрес отца, тогда всё, Самсонову придёт полная хана!
Стихотворение Мамонта Геннадий обнаружил внизу статьи Кукурузова о полном беспределе на Приречном мясном заводе. И Кукурузов здесь. Да, но статья явно сделана по заказу Пантелея — все в управлении следили краем глаза за рейдерской атакой, которую организовал сей криминальный авторитет на преуспевшее, на свою беду, малое предприятие. Уже были судебные иски к мясному заводу, набеги пожарной и санитарной инспекций. Но, видимо, у Пантелея пока не нашлось крючка, с которого не соскочишь (у Ондатра на Геннадия такой крючок нашёлся!), он натравил на несговорчивых мясников прессу и общественность. Получалось, Пантелей стал работать в согласии с Ондатром? Раньше они были конкурентами, не раз сходились на стрелках, правда, без крови. А тут Ондатр явно помогал своему визави.
В статье Кукурузов обвинял мясной завод в антисанитарии, в опасности производимой на предприятии продукции, делал прозрачные намёки на недопустимые, вопиющие случаи. А Самсонов резал поэтическую правду-матку:
Поселились у реки