— Что из этого следует?
— Может, материалы про похотливого старика-писателя не настолько важны?
— Вопрос излишен. Мы здесь, и этим всё сказано. Нам они нужны.
— Мне требуются гарантии.
— Какие?
— Что мою организацию завтра не разгромят, а меня не арестуют.
— Погасите защиту сотового сигнала. Сделаем звонок. — Лиза усмехнулась: — Не бойтесь. Вам ведь нужны гарантии… Для вас и вашей организации. Ондатр знает, что вы уже король?
Малофей засмущался.
Лиза надавила:
— Что вы мнетесь? Обратной дороги уже нет.
Малофей вздохнул, вернулся на минуту в «мерседес» — что он говорил Ондатру, предположить было невозможно. Ведь как-то Ондатра заманили на эту роковую встречу. Что ему наплели?
Лиза достала из кармана пиджака мобильник. На этот раз после гудка сигнал прошёл. Вернувшийся Малофей был напряжен. Лизе ответили.
— Да, пока всё нормально. Нужно подтверждение, о котором мы договорились заранее, — сказала она в трубку, потом протянула её Малофею: — Пожалуйста.
— Кто там?
— Мой непосредственный начальник — первый зам в областном УВД.
Малофей удовлетворился, взял мобильник, поднёс к уху.
— Алло…
Он слушал довольно долго, потом коротко прорычал: «Договорились». Вернув мобильник, сказал Лизе:
— Зови своего напарника.
— Зачем?
— Я привёз сюда Ондатра обговорить условия передачи Игошина. Пусть Егоров выйдет из машины, дальше — моё дело.
— Хорошо.
Лиза вернулась к «рено», постучав по лобовому стеклу, поманила Геннадия на улицу. Тот, волнуясь, толкнул дверцу, шагнул на хрустящий гравий. Из «мерседеса» вышел задумчивый Ондатр.
Ондатр, глядя на следователей, уверенно пошёл к ним. Малофей чуть отстал. Ондатр остановился, запустив руки в карманы брюк, сказал с наглой спесью:
— Я слушаю тебя, Егоров.
В это же мгновение Малофей выхватил из-за спины громадный пистолет и выстрелил: «Бах!» Лиза от неожиданности присела. У Геннадия внутри ёкнуло. Голова Ондатра разлетелась кровавой скорлупой, как фарфоровый горшок. Авторитет рухнул тяжелым кулем.
Малофей опустил пистолет.
— Где записи? — спросила Одоева.
Геннадий был шокирован — вот так стрелка! Но ни Лиза, ни Малофей не выглядели взволнованными. Труп Ондатра, казалось, их совсем не занимал.
— В мерсе…
Одоева мгновенно выхватила свой пистолет и выстрелила Малофею в лицо.
— Ты что?! — дёрнулся Егоров.
Малофей, разведя руки, рухнул на спину. Эхо от выстрела поскакало по дороге. Одоева убрала пистолет в кобуру под мышку.
— А ты что хотел? Договоры с ним подписывать?
— Ему же дали гарантию!
— Кто дал? Не знаю того человека!
Неловко ступая в туфлях по гравию, Лиза подошла к распростёртому телу Малофея, забрала из его пятерни пистолет и с разворота, снова испугав Геннадия своей непредсказуемостью, всадила в лобовое стекло «рено» и передок несколько пуль.
— Ты что?! Ты сдурела! — заорал истерично Геннадий.
— Замолчи. Каузиной её рыдван уже не понадобится. А мы должны обосновать, почему замочили подонка. — Одоева кивнула на Малофея, потом вытащила из кармана платок, отёрла пистолет и вновь вложила его в руку бандита. — Пошарь в «мерседесе», там должны быть материалы на твоего отца.
Геннадий сразу напрягся: самое главное — компроматы! Он поспешил к «мерседесу», спросив на ходу:
— Как ты обоснуешь смерть Малофея?
Лиза набирала на мобильнике номер дежурного в управлении, чтобы вызвать спецгруппу, но и без того от недалёкого поста ГИБДД уже, завывая сиренами, неслись «приоры» автоинспекции — выстрелы были слышны далеко.
— Проезжая, заметили разборку — Малофей вывел Ондатра и выстрелил ему в затылок. Мы — к обочине и попытались задержать бандита, он открыл пальбу в нашу машину, мы — в него.
— С первого выстрела, — ухмыльнулся Геннадий.
— Я отличник по стрельбе. Хотя ты прав, следует сделать «предупредительный» выстрел…
Одоева немедленно достала свой пистолет и выстрелила в сторону бандитского «мерседеса»: «Ба-бах!»
После повторно набрала номер дежурного:
— Алло, дежурный, это Одоева говорит…
Геннадий заглянул сквозь распахнутую дверь внутрь «мерседеса» — на заднем сиденье ничего не было, впереди — тоже. Он занервничал, открыл переднюю дверцу, рванул на себя крышку бардачка — от сердца отлегло: там лежали диски и флеш-карты. Он суетливо запихал найденное в карманы пиджака.
Две «приоры» автоинспекции, мигая, оглушая сиренами, с лёту, взрывая колёсами гравий, тормознули, блокируя место разборки.
— Стоять!
Гибэдэдэшники с автоматами, ругаясь, полезли наружу.
— Полиция! Всё в порядке! — Лиза показала своё удостоверение. — Проводилось задержание, но, увы…
Нехотя сбросив свирепость, автоинспекторы заходили кругами, косясь на Геннадия и его раздутые боковые карманы пиджака. Он тоже показал удостоверение в развёрнутом виде:
— Следователь Егоров.
— Мы уже вызвали спецгруппу из управления, — сказала Лиза. — Сейчас подъедут.
— А скорую? — спросил автоинспектор.
— Забыли.
— Эх-х! Пашков, вызови по рации скорую!
Пока ждали прибытия спецгруппы, Геннадий места не находил — хотелось поскорее проверить, те ли это диски.
Лизе уже было не до него — прибывшие налетели коршунами: почему стреляла сразу в лицо? Почему сделала только один предупредительный выстрел? Почему в сторону «мерседеса», а не в воздух?
— Стрелять в воздух не было времени — он нам всю машину разворотил!
— Просто чудо, Одоева, что вас не убили!
Лиза была серьёзной.
— Действительно, чудо.
— И вы в ужасе пальнули ему в лицо?
— Я стреляла в руку, чтобы выбить пистолет. Но промахнулась…
— В лицо!
— Что вам надо? Мы попали под обстрел и чудом выжили! У меня погибнуть в рассвете лет желания нет никакого. Я действовала по инструкции!
— Лиза, я поеду в управление, — сказал Егоров.
— Езжай. Завтра поговорим.
Примчавшись в управление на попутной машине, Геннадий чуть не бегом ворвался в свой кабинет — Реброва не было. Тем лучше — не придётся давать лишних объяснений. Он не стал садиться за стол, суетливо развернул к себе ноутбук. Сейчас он всё проверит. Только бы это было то, что ему нужно… Только бы…
Сзади раздались шаги.
Геннадий нервно оглянулся — в распахнутую дверь кабинета входил начальник отдела полковник Ассаров.
— Что у тебя всё нараспашку?
— Здравия желаю, товарищ полковник… Только вошел…
— Егоров, что за пальба была? Всё управление гудит!
— Самозащита.
— Опять Одоева накуролесила! Знал бы, не разрешил бы вам никакой стрелки с бандитами. Я, как дурак, распинался по телефону перед этим уродом Малофеем, а через полминуты Одоева шлепнула его… Я очень доволен! Просто рад!
— Обстоятельства так сложились, товарищ полковник…
— Выясним, какие там у вас обстоятельства возникли… Что с делом Нуретовой? Ты занимаешься им, или только свои проблемы решаешь, да ещё Одоеву подключил к этому процессу?
— Все идёт по плану!
— Результат! Где результат? Результата нет. Плохо! Очень плохо, Егоров. Завтра утром я устрою вам с Одоевой хорошую проработку!
— Почему?
— У тебя завал. Что с делом Игошина?
Этот вопрос напряг Геннадия, он только собирался с завтрашнего утра, обсудив с Одоевой все перипетии разборок с Ондатром, приступить к плотному расследованию в отношении сумки Игошина…
— Что потупился? — наседал Ассаров. — В деле Игошина всё предельно понятно, чего ещё ждать? Надо передавать в суд. Наверху требуют, чтобы мы быстро завершили это дело и отчитались перед общественностью. Убит наш коллега, сотрудник органов внутренних дел! Мы должны отстоять честь мундира, подонок сядет надолго! Ненужные затяжки в этом деле недопустимы!
Геннадий не мог возразить. Да и как возразишь? Промямлить насчёт содержимого сумок? А кто видел эти сумки? Только несколько бойцов опергруппы во время задержания? Ассаров слушать не станет. Ему такие доводы до балды, он функционер и карьерист. Велено сдать дело в суд, даже если оно трижды сырое и его легко могут завернуть на доследование, он всех подчинённых морально раздавит и выполнит указание сверху. Такой это человек.
— Хорошо, будем готовиться к передаче дела в суд, — выдавил Егоров.
— Вот и ладушки, — улыбнулся Ассаров. Тут же потеряв интерес к Егорову, он, уже витая в своих мыслях и улыбаясь им, пошёл прочь из кабинета.
Геннадий хотел обозлиться, но нервной энергии уже было столько растрачено, что он просто посмотрел вслед удаляющемуся полковнику, в мозгу не вспыхнуло ни одной эмоции (ни положительной, ни отрицательной), плюнул ему вслед виртуально (без слюны) и обратился к компьютеру. Как только он убедится, что получил компроматы на отца, он поймёт, что бояться уже нечего, что он одержал верх над Ондатрой и жизнь, сделав такую ужасную, страшную петлю, возвращается в прежнее русло, в котором множество обычных расследований, домашние неурядицы и финансовые проблемы. Но как прекрасна эта жизнь по сравнению с адом, в котором пока он пребывает. Даже мёртвый Ондатр держит его на крючке.
Если носители будут не те, Геннадий не знает, что сделает с собой и с Одоевой. В глубине души кусался червяк дурного предчувствия: с чего бы воры повели себя честно, договорившись с ментами, и привезли на стрелку те компроматы, которые обещали сдать в обмен на договорённости? Геннадий бы так опрометчиво никогда не поступил, хотя он считал себя образцом честности и добропорядочности. А у них какая философия? У них кодекс рыцарской чести только по отношению друг к другу, остальной народ (обыватели) для них быдло, кормовой ресурс, стадо, с которого следует стричь шерсть, а при случае и шкуру можно содрать…
Геннадий методично просмотрел диски и флеш-карты. Удивительно, что подвиги отца с бедной Зией шестёрки снимали не аккуратно. Сразу понятно — непрофессионалы. Качество не ахти какое, изображение как бы размытое… Тем не менее это были те самые материалы. Только вопрос: не оставил ли где запасливый Ондатр несколько лишних копий на всякий пожарный случай?