Китор согласился, напомнил, что их народы хоть и происходят от древних, но могут вести историю от разных ветвей.
– Вот твоей сказочке про братство и союз нашлось подтверждение, – усмехнулся Виал.
– Смелое предположение. У нас нет доказательств, что тут изображен один город.
На четвертой панели был тот же город, но больной. Либо теней стало еще больше, хотя панель располагалась напротив входа, либо изображение было повреждено. Башни теперь не возвышались до небес, грозя шпилями. Башни покосились, оплыли, измельчали. Как и люди, что их населяют; как и люди, что покинут их.
Пока не измельчают окончательно.
Огонь поглотил город, раздор поселился на улицах. Неправедная война скосила уцелевших. Мор и разруха взросли на павших, вынуждая выживших или принять созданную ими грязь и тлен, или же искать спасения вне городов.
Судьба их предрешена. Словно в доказательство – пятая стена была разрушена.
Виал переглянулся с Китором.
– Нет, все же надо убираться отсюда, – поежился гирциец.
– Представь, что ощущал царь, взирая на фрески. Ведь это было предсказание, предупреждение. Он молил богов, чтобы те отвратили беду…
– Я понял! Нечего разжевывать. На той картинке наверняка «исход» трех народов, или те же рыбины, только бегут обратно в свою звездную ночь.
– Осталась последняя картина. Я намерено игнорировал ее, отвращая взгляд. Не хотел нарушать повествование.
Виал закатил глаза. Выбора нет, ведь все равно придется взглянуть на изображение. Оно у выхода.
Повернувшись, чужаки взглянули на шестую фреску.
Три бога, но уже не рыбины. Виал икнул, зажмурился и потер глаза. Изображения не изменились, они не могли поменяться. Ведь были такими же древними как руины на юге от островов и на далеком севере, где лед сковывает море.
На фреске были изображены Хозяева пустоты, один из которых – Мефон. Хорошо знакомый Виалу. Еще на изображениях карпов Виал задумался о сходстве культа, но мало ли – древние почитали воду. Рогатый демон походил, да нет! Был точно таким же, как в саду среди развалин на юге отсюда. Лишь третьего Виал не узнавал, но он был хорошо знаком Китору. Демон выделялся ярким пятном на фоне братьев.
– Бестия, – прошептал он.
– Кто?
Ладен покачал головой, указал на выход, где должна было располагаться седьмое изображение.
Выбравшись наружу, люди не могли найти сил, чтобы пошевелиться, вымолвить хоть слово. Затем Китор принялся сваливать камни, стараясь закрыть проход. Виал подумал, присоединился к нему.
Делали они это не из опасения, что древние боги вырвутся из темницы, а чтобы защитить фрески. Веками, тысячелетиями они спали в темноте, так пусть же продолжат отдых.
Песок и камни перекрыли вход.
– До следующего обрушения, – сказал Виал, утирая пот со лба.
Только размазал грязь.
– Об этом ни слова товарищам. Похороним слова здесь.
– Я не могу молчать про Хозяина, ведь это покровитель не только мой, но и коллегии!
– Хозяин?
– Мефон, наш покровитель.
Виал объяснил, что на картине был именно он. Бог с двумя братьями или кто они. Сообщил и про рогатого, что обнаружил его в развалинах на Побережье. Резчики называют эту троицу Хозяевами пустоты, чтобы без необходимости не упоминать их имен. Разумная предосторожность.
– Только третьего я не знал, но ты сказал…
– Да! – перебил его Китор и отвернулся. – Имя из легенд. Пламенный демон, пожирающий мир.
Алый Хозяин владел севером – негостеприимный регион для цивилизованных людей. Ни варвары, ни холода или дикие звери пугали. Ужас вызывали духи, что порой встречаются во мшистых лесах. Зимой, когда небо разрезает призрачное сияние, эти духи выползают и радуются долгой ночи.
Виал слыхивал легенды, что на севере день и ночь длятся по полгода, но считал это байками.
Дух, пожирающий мир, обитает в грязном месте, где-то в землях Венавии. Там располагался город древних, от которых, если верить легендам, происходят гирцийцы и ладены. Именно из-за этого духа предкам пришлось спасаться бегством. Во власти Алого Хозяина смущать умы людей, тем самым наносить большие разрушения, чем иные боги.
– Ну, глядя на эти развалины, я бы не согласился, – сказал Виал.
– Они могли обрушиться позднее, уже после той катастрофы.
– Почему же я не слыхивал о нем?
– А почему я не знал о Мефоне?
Виал кивнул. Мир древних был разбит, осколки разметало, из них проросли новые народы. Это и благо, и горе. Ведь они не взяли наследство, причитающееся по праву. Тем спаслись.
– Я обязан войти в храм Мефона, узнать его, – потребовал Китор.
– Для меня будет честью стать твоим проводником. Я ведь перевозчик! – Виал засмеялся. – Так меня прозвали резчики.
– Так вези меня, перевозчик, для этого я приготовил хороший корабль.
Идея, что они братья не только на словах, пугала.
Китор настоял, чтобы Виал рассказал о своих похождениях в варварских землях. Секрета тут не было, так что Виал с радостью исполнил просьбу. Заодно Мустиф послушал о тех событиях, закрепился в своем мнении насчет гирцийца.
Спуск вниз занял много времени. Приходилось часто останавливаться, выискивать надежную опору.
Чудовище посреди моря уснуло, лишь его сонное дыхание создавало рябь на поверхности воды.
Пираты встретили командира радостными криками. Земли, принадлежащие духам, пугали. Вернувшийся вождь, не просто спустился с гор из развалин, а вернулся с того света. Спутники проводили его в Бездну, позволили пообщаться с призраками, а затем показали путь назад.
Забавно, что Китор на самом деле чувствовал себя вернувшимся из мира мертвых.
Уже позже, сидя у прогорающего костра, Китор сказал Виалу, что ощущает себя героем древних сказаний.
Виал согласился.
Они прикоснулись к божественному, но не знали, к чему это приведет.
Утром снялись с лагеря. Корабль сбежал по сходням, протаранил темные воды, грозя чудовищу в водовороте бронзой тарана.
– Оно боится вас больше, чем вы ее! – подбадривал Виал пиратов.
– От незнания вы страшитесь этого чудовища, – добавил Китор. – Суть этой твари известна мне и моему брату!
Виал мысленно похвалил ладена за находчивость. Хоть Китор изуродован любовью к поэтическим произведениям, но врет хорошо. А то мог бы как древний герой совершать глупости на радость рыбам, что ждут его за бортом.
Гирциец занял место кормчего, Китор руководил с кормы, глядя на своих людей.
Весла вспенили воду, корабль прорезал утренний туман и вырвался в открытый мир. Минуя рифы, обломки строений, прах древних. Чудовище в середине не проснулось, пытаясь проглотить наглеца.
Миновав острова, в открытом море Китор совершил возлияние, выливая вино в сторону развалин.
– Пусть древние пируют! Пусть Хозяева утолят голод и жажду.
– Мефон укажет нам путь, – добавил Виал.
Теперь он мог сойти с места кормчего, насладиться вином с остальными. Отдых, дарованный попутным ветром, был таким желанным.
Глава 6
Враги были поблизости, всадники кружили вокруг, словно искали чужаков. Эгрегий сомневался, что в этом причина. Постоянная угроза нападений вынуждает местных быть бдительными. Эти данаи не такие разленившиеся, как их братья на юге. За хлеб колонистам приходится бороться, что вызывает уважение. И все же, это враги.
Хенельга предложила, без особой уверенности, попытаться вступить в контакт со всадниками. Мысль здравая, если не брать во внимание опыт, приобретенный на юге.
Не пришлось ее долго уговаривать, что эти всадники не будут рады чужакам.
Десяток врагов да на конях – огромная сила. И как назло они не собирались уходить, перекрывали подступы к Горлу.
Скрытых под чахлыми ветвями чужаков данаи не заметили, но это вопрос времени.
– Необходимо навязать им бой на наших условиях, – выразил Эгрегий банальную, хотя здравую мысль.
– На открытой местности у них преимущество, – напомнила Хенельга.
Не похоже, что она испугалась. Перспектива столкнуться с данаями ее только раззадорила.
Их товарищу удалось отплатить данаям за гостеприимство, однако, ни Хенельга, ни Эгрегий не утолили жажду крови.
– Холмы тоже наше преимущество. Если бы не луки.
Эгрегий вспомнил, что колонисты не столько всадники. Низенькие, слабые лошади едва ли годились для боя. Скорее они доставляли воинов к месту битвы, позволяли маневрировать.
Луки опаснее. Не прямые, охотничьи, с которыми порой выходят данаи в бой. Это был аналог варварских луков. И видно, что местные умеют ими пользоваться.
К тому же, они умеют читать следы. Всадники рассыпались по окрестностям, проверяя отдельные тропы. Отпечатки в песке их заинтересовали. Чужаки, столь глупые, что шли по тропе, могли быть и разведчиками, и беглыми рабами, и обычными крестьянами. В любом случае, их следовало найти и потолковать.
Всадники расширили круг поисков. Эгрегий вместе с Хенельгой переместились дальше.
Перебежками чужаки перемещались от одной рощи к другой. В отдалении трещала трава, сминаемая лошадьми. Голоса данаев раздавались то поблизости, то в отдалении. Словно на поиски чужаков вышло не меньше сотни врагов. В степи звуки летят дальше стрелы.
Речной гул внушал надежду, но вода слишком далеко. До нее не добраться.
Все же Хенельга с Эгрегием перемещались на север, не поднимая голову из травы. Порой они замечали мелькнувший на солнце бронзовый шлем, блик от наконечника копья. Местами трава была смята – патрули пересекали путь чужаков.
– До ночи не дотянем, – прошептал Эгрегий.
Хенельга кивнула, указала на ложбину между холмами. Укрыться там, казалось, не лучшей идеей. Низина поросла колючим кустарником, через который не пробраться без шума. Лучники наверняка решат занять позицию на холмах, чтобы сверху обстрелять чужаков. Два отряда всадников будут стеречь выходы.
Но это был шанс!
Эгрегий смекнул, что замыслила Хенельга, кивнул ей.
Пригибаясь, они перебрались к кустарникам, разошлись в стороны. План был прост, опыт подсказывал, как следует поступить. Эгрегий бросил взгляд на Хенельгу, дождался ее кивка и забрался на холм. Его подруга поступила так же, забравшись на другой холм.