Слово взял комментатор Янака.
– Это точно. Мы предполагали, что увидим противостояние Рикудо и Босо, но команда Манака крепко удерживает позиции. Мне не терпится узнать, как будут развиваться события на четвертом и пятом этапах, когда трасса пойдет в гору.
– Постоянные участники Хаконе – Дотидо, Ямато, Кофу, Сайкё, Китаканто, Тотай и Кикуи – занимают места с четвертого по десятое. Невозможно предсказать, чем закончится первый день гонки, какое развитие событий мы увидим завтра, да и кому достанется в результате победа.
– Внимание привлекает Университет Кансэй, занимающий сейчас одиннадцатое место, – добавил Янака, не в силах подавить свое восхищение. – На первом этапе они были на последнем месте, но после этого планомерно продвигаются вперед. В их команде всего десять человек, но у каждого есть свои сильные стороны. Каждый отвечает за ту часть трассы, которая наиболее подходит его способностям. Есть вероятность, что к концу гонки они попадут в число сеяных команд или займут более высокое место.
– Кто бы мог подумать, но Кансэй и правда демонстрирует неожиданные результаты. Однако в их команде трое четверокурсников. Даже если они попадут в число сеяных команд, что будет с ними в следующем году? Им не хватит участников.
– Это точно, – засмеялся Янака. – Чтобы в команде было всего десять человек? Это беспрецедентный случай – по крайней мере, с начала трансляций Хаконе Экидена. Если они пройдут отбор, что же, четверокурсникам придется остаться на второй год?
– Ну, это не самый удачный расклад, – сказал со смехом ведущий.
Голос Янаки немного посерьезнел:
– Ну, насчет второго года я пошутил, но уверен, у них все будет хорошо. Наверняка найдутся новые участники, которые захотят присоединиться к ребятам, увидев успех Кансэя. Хорошо, когда есть сильные известные команды, но новые, дающие шанс тем, кто никогда раньше не занимались бегом, – это тоже здорово. Ведь цель Хаконе Экиден – это не только воспитание бегунов мирового класса, но и дальнейшая популяризация в Японии бега на длинные дистанции.
– Неплохо сказано, Янака-сан, – пробормотал Киёсэ.
– Кто это?
– Ты и правда мало знаешь о легкоатлетах. Он был лучшим бегуном Университета Ямато около тридцати лет назад. Представлял Японию на международных марафонах, участвовал в Олимпийских играх. Сейчас он вроде консультирует спортивную команду какой-то крупной компании.
– Ого.
Какэру подумал: «Все же те, кто выступает на мировой арене, отличаются даже тем, что говорят».
В этот момент на экране появился Дзёдзи, бегущий четвертый этап.
– Почему Дзёдзи бежит с ухмылкой?
– И правда. Какой-то несосредоточенный.
– Да и Дзёта был слишком красный, когда добежал до Хирацуки.
– Хотя они же особо не нервничают. Что с ними сегодня?
В тот момент, когда Какэру в замешательстве покачал головой, телефон Киёсэ зазвонил. Не раздумывая, Киёсэ нажал кнопку громкой связи.
– Эй, Хайдзи, у нас тут проблема.
Звонил Никотян.
– Что случилось?
Никотян, услышав голос Какэру, слегка растерялся.
– Подождите, я что, случайно позвонил Какэру?
– Это мой телефон. – Киёсэ, похоже, не хотел объяснять, что такое громкая связь. – Что у вас там?
– Хм, значит, Какэру тоже меня слышит? Ну, тогда я не знаю, стоит ли мне это говорить.
– Да говори уже.
Почувствовав волны раздражения, исходящие от Киёсэ, Никотян заговорил:
– Близнецы догадались о чувствах Ханы. И теперь Дзёта после бега сам не свой, да и Дзёдзи тоже как желе.
Киёсэ взглянул на Какэру.
«Чего он на меня смотрит?»
– Они только сейчас это поняли? – спросил, вздохнув, Киёсэ.
– Да, выходит, так. Что будем делать?
– А что мы можем тут сделать, раз они уже знают. Посмотрим, как Дзёдзи будет бежать. Давай исходить из этого.
– Понял. Тогда я поехал в гостиницу в Одаваре с Дзётой. Отправляю Хану в Йокогаму?
Ханако собиралась остановиться в той же гостинице в Йокогаме, что и Принц. Дзёдзи должен был присоединиться к остальным после четвертого этапа.
– Действуем, как и планировали.
– Что-нибудь передать Дзёте?
– Ничего особенного. Он идеально бежал.
– Скажу ему это.
Повесив трубку, Киёсэ покрутил с легким хрустом шеей и сказал:
– Вот что, Какэру. Сегодня никаких ссор в гостинице. Нам с Принцем будет вас не разнять.
– Ссор? С чего бы это? – серьезно переспросил Какэру.
Киёсэ пристально посмотрел на него.
– То есть ты тоже не до конца понимаешь, – засмеялся он. – Автобус наконец-то пришел. Поехали.
– Чего я не понимаю, Хайдзи-сан? Эй, стой!
Какэру и Киёсэ сели в автобус, который отправился по старой дороге вокруг озера Асиноко. Они сидели рядом, бок о бок. Узкая объездная дорога поднималась наверх, но, в отличие от шоссе номер один, машин здесь не было, так что маршрут оказался удачным.
Теле- и радиосигналы блокировались окружающими горами.
– Нам не узнать новости, пока не доберемся до озера Асиноко.
Киёсэ направлял антенну рации то в одну, то в другую сторону, словно искал источник воды, но в конце концов, похоже, сдался. Он вытащил наушники из уха и прислонился плечом к окну.
– Надеюсь, Дзёдзи отгонит от себя лишние мысли и сосредоточится на беге.
– Лишние мысли?
Какэру криво улыбнулся. «Наконец-то до близнецов дошло, что к ним чувствует Ханако. Разве это не хорошо? Вроде хорошо. Но почему же мне не по себе? В груди так тяжело, как бывает, когда я не могу нормально пробежать и паникую из-за этого. Словно бы в клетках не все выгорело, и это лишнее тепло сохраняется внутри тела».
Какэру молчал, хотя понимал, что Киёсэ на него смотрит. Наверное, он опять его дразнит. Ему хотелось бежать. Он хотел почувствовать ветер на своем лице, чтобы освободиться от этих непонятных чувств, которые и словами не опишешь.
В отапливаемом автобусе было душно, и от этого хотелось спать, но заснуть было невозможно. Чтобы избежать взгляда Киёсэ, Какэру отодвинулся от него и поглубже вжался в спинку кресла.
– Нам нужно вернуть внимание Дзёдзи к гонке, – сказал Киёсэ.
Тон его голоса был неожиданно искренним. Какэру поднял голову. Киёсэ смотрел в окно. Криптомерии были так близко, что почти касались окна.
– А что бы ты сказал Дзёдзи?
– Ну…
Какэру задумался на минуту, затем ответил.
«Что это значит? Неужели я и правда нравлюсь Хане?»
Голова Дзёдзи была забита мыслями о Ханако.
«Но… ведь ниитян сказал “мы”. Что он имел в виду? Может, “один из нас”? Или он имел в виду “мы нравимся ей как друзья”? Если так, то зачем об этом говорить, ниитян. Я и без тебя это знал. Хана-тян мне тоже нравится как друг. Но я бы хотел узнать ее получше, если это возможно.
Но стой-ка… Что, если я или ниитян действительно нравимся Хане-тян как парни? Что тогда? Я был бы очень счастлив. Может, тогда просто решиться и признаться ей?»
Чем больше Дзёдзи думал об этом, пока бежал, тем краснее становилось лицо.
Отвлекаясь на мысли, Дзёдзи не слишком обращал внимание на бег. Он совершенно не заметил, как из Оисо выбежал обратно на шоссе номер один и пробежал мимо сосен вдоль дороги Токайдо. Пейзаж просто проносился мимо, а он механически передвигал ноги.
Четвертый этап от Хирацуки до Одавары составлял двадцать километров девятьсот метров. Хотя это и одна из самых коротких дистанций Хаконе Экиден, времени терять было нельзя: нужно обеспечить фору спортсмену пятого этапа, который побежит в гору.
По пути вдоль Ниномии, Коудзу и шоссе номер один до Одавара было несколько рек, впадающих в Сагамский залив. Нужно было пересечь несколько небольших мостов, на каждом из которых были плавные подъемы и спуски.
Дзёдзи был из тех бегунов, которым легче поймать ритм не на ровной дороге, а на рельефной, с подъемами и спусками. Благодаря этому он даже при недостатке концентрации каким-то образом мог поддерживать хороший темп.
У Дзёдзи не было никакого желания догонять студентов из Кикуи и Тотая, бежавших впереди. С тех пор как он получил эстафету на станции Хирацука, разница во времени между ним и двумя бегунами не изменилась. Дзёдзи бежал и думал лишь о том, как же ему хочется узнать о чувствах Ханако.
В середине четвертого этапа трасса меняла свой характер. По приморской дороге до черты города Одавары было относительно тепло и легко бежать, но, стоило пересечь город и приблизиться к началу подъема на Хаконе, температура резко падала. Приходилось двигаться навстречу холодному ветру, дующему с гор. Последние три километра маршрут шел вверх, и финальный километр, на котором подъем был более крутым.
У головы из Дзёдзи вылетел и рельеф местности, который он изучил заранее, и пробный забег. Ему было совсем не до этого.
Он просто не мог перестать думать о Ханако.
Если уж на то пошло, то все и всегда любили Дзёдзи. У него уже было несколько девушек. Ему они все нравились. Но потом что-то не ладилось, и в конце концов отношения сходили на нет.
Причиной тому был брат, как две капли воды похожий на него.
Когда к нему приходила девушка и Дзёдзи встречал ее у дверей, она обязательно спрашивала: «Ты же Дзёдзи?» То же самое происходило и в старших классах. Встретив его в школьной рекреации, когда он был одет в ту же школьную форму, его подружки никогда не могли опознать его со спины. Они всегда обходили близнецов, сравнивали Дзёту и Дзёдзи, а уже потом обращались к нему.
Он понимал, что они очень похожи, и не винил за эти едва заметные паузы. Но ему не нравилось, что им нужно время, чтобы отличить его от брата.
Дзёдзи прекрасно понимал, что его желание было прихотью и проявлением эгоизма. Он не был против того, что у него есть близнец. В детстве ему, наоборот, даже нравилось сбивать с толку своих друзей, намеренно выдавая себя за Дзёту.
Но девчонкам, которые ему нравились, Дзёдзи слишком сильно пытался показать, что он – это он. Всякий раз, когда кто-то начинал искать различия между ним и Дзётой, Дзёдзи чувствовал себя немного уязвленным. Ему хотелось спросить: «Неужели ты думаешь, что я попыталс