– Ты уходишь? – во рту пересыхает.
– Мне надо пожить одной и привести мысли в порядок, – безразлично сообщает Юлиана.
– Мысли? О чем?
– О том, что два года моей жизни – фарс. И продолжать его больше не имеет смысла.
Она закрывает чемодан и катит на колесиках мимо Ильи. Он лишь улавливает любимый аромат духов Юлианы. Травяной унисекс.
– Стой, стой! – вдруг кричит он и догоняет ее уже в прихожей.
Юлиана накидывает на плечи голубое пальто и замирает, в ожидании глядя на него.
– Не уходи, – беспомощно шепчет Илья.
Лицо Юлианы морщится, и она прикрывает тыльной стороной руки дрожащие губы:
– Как ты можешь, Илья? Как ты мог жить два года с женщиной, которая убила твоего ребенка? Ты должен был возненавидеть меня, развестись, а не подыгрывать моей психической болезни. Как ты мог?! – в отчаянии кричит она.
– Я люблю тебя.
– А Зою? Ее ты любил?
Вопрос Юлианы сводит с ума. Илья бессильно закрывает глаза и глухо рычит. Он должен, он должен сказать ей…
– Я… – слова примерзают к губам. – Я…
Надежда в глазах Юлианы тает, и она бессильно качает головой:
– Нам лучше пожить отдельно.
Она уходит. На полу остается грязный плащ. Он точно издевается над Ильей, напоминая о том, что ложью невозможно удержать любимого человека.
IV
В темном узком коридоре не хватает света. Единственная лампочка на потолке жалобно мигает и грозит в любой момент перегореть, но пока что каким-то чудом держится. Мария уже давно собирается сделать косметический ремонт и добавить уюта в свою однокомнатную квартиру с высокими потолками и старинной лепниной на стенах. Точнее, так она говорит сестре Инге, а на самом деле ей глубоко наплевать на то, что дверь в туалете скрипит, а в душевой течет поддон. Квартира нужна, чтобы ночевать не под открытым небом. И чтобы было куда заказать пиццу или роллы.
Мария скидывает стоптанные кроссовки и падает в комнате на разложенный диван под скомканным одеялом. Вот на что она не пожалела денег – это купила дорогой диван, из которого не торчат пружины, потому что сон – единственное, чем Мария не готова жертвовать.
Она отыскивает в подушках ноутбук, но не успевает зайти в Интернет, как раздается звонок скайпа, и на экране высвечивается кукольное личико сестры.
– Ну, наконец я до тебя дозвонилась! – Разговор начинается с капризного голоса Инги.
В руках у нее плойка, которой сестра обычно выпрямляет каре. Но сейчас Инга сердито тычет ею в экран.
– По телефону с тобой не поговорить, вечно занята. Домой к тебе как ни приду, никого нет.
– Было много работы, – вяло отзывается Мария и подпирает кулаком щеку. – Что хотела?
– Как это, что хотела?! А кто дал тебе адрес Юлианы Владимировны? Меня бухгалтер чуть не застукал, пока я рылась в ее кабинете и искала данные сотрудников! Хочу узнать, чем закончился ваш разговор.
– Да ничем. Она отказалась говорить и даже не позвонила. Хотя я закинула удочку…
– Удочку? – Инга замирает от любопытства.
– Ну, типа мне обещали, что она будет разговорчивой. Думала, ей станет интересно, кто слил про нее инфу, но ошиблась.
Мария усмехается при виде побледневшего лица Инги.
– Надеюсь, ты не расскажешь, что это я?
– Конечно, нет. Да и звучит неинтересно. Юлиана точно ничего не скажет, если узнает, что ее сдал администратор клиники.
– А с чего ты вообще решила, что Юлиана Владимировна поможет тебе… с твоей проблемой? – Инга долго раздумывала, какое слово подобрать, чтобы завершить вопрос.
Проблема… Да нет, это далеко не проблема. Это кусок жизни, вырванный с корнем. Это страстное желание вспомнить и дикий страх, что так и случится. Это обожженный череп, на котором не растут волосы. Это дешевые парики. Это абсолютная пустота в памяти, как ее ни напрягай. И мигрени.
– Я встречалась с Верой Никольской и ее сынком. От самой Веры уже ничего не добиться. Она ушла в свой мир, а вот сын сказал любопытную вещь. – Мария стаскивает с головы белокурый парик и швыряет на край дивана.
В глазах Инги мелькает интересная смесь сожаления и смущения. И все же она отводит взгляд.
– Он сказал, что маме внушили ложные воспоминания, слишком счастливые, чтобы быть правдой. И когда Вера поняла это, остатки хрупкого разума не выдержали. Если Юлиана может так манипулировать памятью, я хочу, чтобы она научила и меня.
– Обратилась бы напрямую.
– Ага, – хмыкает Мария и разглядывает свои худосочные ноги в красных леггинсах. – Тогда почему же твои работодатели так старательно заминают это дело и не хотят сделать хотя бы маленькое заявление в свое оправдание? Ты представляешь, какой удар по центру? По репутации? Я уже предвижу заголовки в СМИ: «Психотерапевт, который подменяет твои воспоминания». А мне нужна ее помощь, а не ненависть. Придется встретиться еще раз. Инга, – Мария стучит по экрану, привлекая внимание сестры, – запомни: я найду этого ублюдка. И отомщу!
– Но ведь полиция не смогла его найти…
– Потому что я ни черта не помню. Но вспомню, это лишь вопрос времени, – шипит Мария.
На этом разговор заканчивается. Мария захлопывает ноутбук и спрыгивает с дивана. Да, она вспомнит. Плевать, что прошло два года, а результатов нет. Она не сдастся.
Мария задумчиво разглядывает свое отражение в заляпанном отпечатками зеркале. У нее довольно милое, как у сестры, лицо. Но кожа на голове, покрытая шрамами от ожогов, и пучки волос, которые Мария предпочитает стричь наголо – убивают все сходство.
Полиция не смогла, а она сможет.
Ночь была ужасной.
Небольшой номер в первом попавшемся отеле пах дешевыми ароматизаторами, чтобы перебить вонь прокуренных штор, но в остальном все было терпимо. Свежее постельное белье, протертая пыль на пустых полках в шкафу. В выключенном мини-баре – теплая бутылка воды.
Юлиана надеялась, что уснет беспробудным сном, но стоило голове коснуться подушки, как перед глазами стали проноситься обрывки, скорее даже лоскуты воспоминаний. День рождения – малышке Зое исполняется год. Сначала Юлиана ухватилась за цвет детского платья. Светло-голубой. А затем кропотливыми стежками стала дополнять вышивку. Шоколадный торт, который скорее для взрослых, чем для именинницы. Илья с подарком в нарядной упаковке, сверху криво прилеплен огромный бант.
Юлиана лежала с раскрытыми глазами и вглядывалась в темный потолок, пытаясь понять – реальные это воспоминания или она сама себе их внушила, потому что очень хотела в них поверить? Ведь все вокруг твердят одно и то же.
Сейчас утро, и она сидит на полу среди разложенных фотографий и документов из красной коробки, касающихся ее дочери. И отчаянно ищет хоть одну зацепку, которая докажет, что Юлиана не безумна.
Стационарный телефон на тумбочке звенит, и Юлиана срывается с места:
– Слушаю. Да, это ко мне. Пропустите, пожалуйста.
Буквально через пару минут после разговора в номер стучатся, и Юлиана втягивает внутрь Лизу.
– Спасибо, что пришла.
– Сложно было не прийти, когда ты звонишь в шесть утра и зловещим шепотом умоляешь приехать. – Лиза снимает берет, и становятся видны гладко зачесанные в пучок рыжие волосы. – Дети в саду, муж на работе, я в твоем распоряжении.
– Сначала расскажи, как твои дела с тем преследователем – Гроссмейстером?
Юлиана садится на край кровати рядом с Лизой, под весом которой матрас прогибается в два раза сильнее.
– А, с ним… – растерянно бормочет Лиза. – Поставила камеру в тот же вечер, как ты и посоветовала. Это действительно оказался Денис. Я показала запись его родителям, и они устроили ему взбучку. Оказывается, мальчик решил поиграть в триллер. – Она закатывает глаза.
– Хорошо, хорошо, – лихорадочно произносит Юлиана и сжимает теплые руки Лизы. – Мне надо кое-что тебе рассказать, потому что я хочу услышать твое мнение, мнение незаинтересованного человека.
– В твоем рассказе будет объяснение тому, что ты живешь в гостинице, а не в своей квартире с мужем?
– Да, и это тоже, – выдыхает Юлиана.
Сначала она медлит, не зная, как подступиться к мрачной истории, а потом начинает рассказ с того, как обнаружила коробку с фотографиями из жизни, о которой ничего не помнит. Юлиана опускает свою измену с Валентином и детали грязной истории с четой Никольских. Оставляет лишь то, что касается Зои. Маленькой голубоглазой девочки.
Лиза сначала слушает спокойно, но с каждым словом запинающейся Юлианы ее лицо бледнеет. В конце концов она не выдерживает и опускается на пол, внимательно разглядывая фотографии и распечатки интернет-статей с кадрами с места аварии.
– Из-за этого я ночую здесь. – Юлиана садится рядом с Лизой и поджимает к груди колени. – Не могу простить Илью, что он так долго молчал и поддерживал во мне иллюзию счастливой жизни. Я жила во лжи и сама об этом не подозревала.
– Кто бы мог подумать, что у семейного психотерапевта будут проблемы в браке, – задумчиво замечает Лиза и тут же ойкает. – Прости, я не хотела…
– Ничего страшного, – усмехается Юлиана. – Вечная история: сапожник без сапог.
– Так ты ничего не помнишь?
– Кажется, начинаю вспоминать какие-то моменты прошлого, о которых раньше и не подозревала. К тому же я видела могилу, которой явно несколько лет. И фотографии, осмотр у гинеколога, а также заверения Ильи, его матери и даже моего начальника, – горько усмехается Юлиана. – Мне тяжело бороться с этим, поэтому я и позвала тебя.
Лиза откладывает в сторону фотографию Зои и тревожно вглядывается в лицо Юлианы:
– Чем я могу помочь?
– Мы познакомились с тобой недавно, и ты никак не можешь быть замешана в этом… всем, – она коротким жестом указывает на разбросанные документы. – Я хочу, чтобы ты помогла мне удостовериться в том, что все это ложь.
– Ложь?
– Да, я не могу… Не могу поверить, что вытеснила из памяти и заменила вымышленными воспоминаниями больше двух лет жизни. Почему я не забыла смерть отца? Он умирал тяжело, мучительно. Врачи даже не смогли поставить ему диагноз. А гибель дочери мой разум уже не смог пережить? – Юлиана сглатывает слезы. – Я ведь человек. И вся моя жизнь состоит из воспоминаний. Но я хочу быть уверена, что они настоящие.