Алла прикусывает нижнюю губу, зная, каким оскорбительным покажется ему смех.
– И ты повелся на это? Начитался бульварных романов для девочек-подростков? Как вообще можно заставить кого-то полюбить? Это… Это так не работает.
– Знаю, но приз был слишком желанным, – сознается Матвей.
Алла видит лишь его макушку, потому что он не решается поднять на нее взгляд.
– Супер, – едко произносит она. – Я стала еще и призом.
Она быстро протирает глаза, чтобы смахнуть слезы, и тут же с досадой ищет в сумке зеркальце, опасаясь, что размазала тушь. Вот она – награда за многолетнюю дружбу, за верность… за любовь. Может быть, родители были правы и Алле не стоило ехать следом за Валентином. Надо было в кои-то веки подумать о себе.
– И за какие же заслуги он обещал тебе такой шикарный «приз»? – Ее голос все равно хрипит от сдерживаемых слез.
– Неважно, – неожиданно отрезает Матвей.
Алла невольно отшатывается. Запихивает уже ненужное зеркало в сумку и фыркает:
– Какого черта Валентин вообще распоряжается мной, как захочет? Ведь я его жена! Впрочем, это я спрошу у него.
– Нет! Просто брось его, и все.
– Он что, камень?! – Алла поправляет на плече сумку. – Я сама решу. Для начала скажи, с какой женщиной ты его видел? Ты ее знаешь?
– Нет, – бормочет Матвей.
– Очень удобно. Тогда с какой стати я должна тебе верить?
– Потому что я не стал бы тебя обманывать! Я видел его с женщиной. Красивой, еще у нее темные волосы… и… и она старше его! – с жаром заявляет Матвей и снова заглядывает Алле в глаза, словно надеется найти в них то, что она дать не в силах.
– Сам же сказал, что любишь меня. Вот и решил отбить таким тупым способом. – Усталость наваливается на Аллу, которая больше не в состоянии вести этот бессмысленный разговор. – Иди домой, Матвей. Спасибо, что предупредил, но с этим я разберусь без тебя. – Она открывает дверь подъезда, а потом захлопывает за собой, даже не оглянувшись.
От короткого разговора с Матвеем гудит голова, ноет сердце и болит душа. А ведь каких-то десять минут назад она была почти счастлива.
Алла быстро взлетает по лестнице и с облегчением закрывается в квартире. Все же этот Матвей до жути странный. От него можно ожидать чего угодно.
– Вернулась? – из ванной комнаты выходит Валентин.
На его лице как всегда нет и тени улыбки. Чаще он задумчив, даже печален, порой рассеян до такой степени, что не слышит, что ему говорят.
Он редко улыбается. Усмехнется, фыркнет, но только не улыбнется.
И все же Алла любит Валентина так сильно, что от этой любви сгорает сердце.
На нем лишь домашние штаны в черную клетку, а черные волосы мокрыми прядями падают на плечи. Кое-где на груди блестят капельки воды, и Алла подавляет в себе желание подойти и слизать их.
– Знаешь, кого я встретила возле дома? – Алла стаскивает кеды и идет на кухню. Организм требует кофе, и немедленно. – Матвея, твоего бывшего одногруппника.
Валентин следует за ней, но вместо того, чтобы налить кофе, моет красное яблоко. Тщательно, даже педантично его вытирает, внимательно рассматривает и только после этого кусает.
– И что? – безразлично бросает он.
– Да он сталкер. Я еще с ним в институте виделась. Типа, тебя искал. А в итоге сегодня подкараулил меня и начал затирать, что видел тебя с какой-то бабой, – как можно безразличнее произносит Алла.
– Он знает, где мы живем?
– Ага, я же говорю – следит. То ли за тобой, то ли за мной. Он не знал, что мы женаты, и, судя по всему, эта новость его не обрадовала.
Валентин задерживает на Алле взгляд, и она отводит глаза в сторону. Ее прошибает холодный пот, она остро чувствует, как неуютно и тесно ей в крохотной кухне съемной квартиры.
– Значит, знает… – задумчиво произносит он.
– Так ты и правда мне изменяешь?
Господи, что Алла творит?.. У нее нет права на ревность. Их брак – это сделка. И сейчас она нагло нарушает условия. По взгляду Валентина понятно, что он думает так же.
– Нет. Ты же знаешь, я не могу тебе изменить, – отрезает он. – А если изменю, то это будет такая же фальшивая измена, как и весь наш брак.
Алла шумно вдыхает воздух. Она сама не заметила, как развела в кружке бурую жижу, мало похожую на кофе. Жутко захотелось вернуться в детство. Там было все просто. Был мальчик, была девочка. Они дружили. А затем в их дружбу вмешалась безответная любовь. И один стал эксплуатировать другую.
Она смотрит в окно, где впервые за последние дни светит солнце и погода по-осеннему солнечная. Какая ирония, что на душе у нее настоящая снежная вьюга.
– Не стоило мне соглашаться на все это. – Усталость в ней берет верх над всем остальным.
Нет сил плакать или закатывать истерики. Нет сил драться, нет сил ублажать. Она могла бы взять и уйти. Но уже на улице ее сердце заноет, а завтра Алла проснется от боли, и болеть будет все тело. Даже если она вернется к родителям, мама не поможет залечить невидимые раны. И Аллу продолжит выворачивать наизнанку, ломать от нехватки наркотика, имя которому – Валентин. Она знает, она проверяла. И не раз.
В итоге Алла вернется, а он словно бы и не заметит ее отсутствия, которое длилось месяц или даже два. И снова в ней разгорится страсть на грани безумия. А Валентин будет почти равнодушен.
– Ты официально стала моей женой. Разве ты не об этом мечтала?
Валентин кидает огрызок в урну и прислоняется плечом к косяку двери. Скрещивает на груди руки, и Алла отмечает, какие они худые. А ведь он даже не красавец. Но почему-то ее неизменно тянет к нему, и не только ее.
– Я мечтала, чтобы ты любил меня.
– Боюсь, я не способен на любовь.
– А на дружбу? – Алла делает шаг к нему. – А на уважение? – Второй шаг, и она замирает напротив.
– Чего ты добиваешься?
Вот теперь он смотрит на нее с раздражением. Это единственное чувство, помимо похоти, которое она еще способна в нем вызывать.
– Ты правда ничего не чувствуешь? Неужели твое детство так повлияло…
– Частично – да, но процентов на шестьдесят я просто такой, какой есть. – Валентин двумя пальцами приподнимает ее лицо за подбородок. – А ты – единственная, с кем я могу не притворяться. Разве этого недостаточно, чтобы ты чувствовала себя особенной? – Он с легкой усмешкой уходит в спальню.
Алла хмурится и делает глоток кофе, с трудом проглатывает горькую жидкость. Как чувствовать себя особенной, если тебя можно пообещать другому? Она поджимает губы. Хоть Валентин и не признался, но она чувствует: Матвей сказал правду.
Женщина, другая женщина… Интересно, а какой он с ней? И кто она? Почему у Аллы такое чувство, что она знает ответ?
Она с грохотом ставит кружку на стол, дыхание становится прерывистым. Надо добиться от него хоть каких-то чувств. Ей нужен хоть один взгляд, наполненный лаской, хоть одно нежное слово. Иначе она сойдет с ума. Если уже не помешалась.
IV
Юлиану встречает пустой холодный номер. Одиночество витает в каждой пылинке. Вот что происходит с человеком, когда он начинает опасаться за собственный рассудок. Он загоняет себя в угол.
Юлиана бросает на кровать сумочку и подходит к столу, где оставила красную коробку. В голове, будто на повторе, крутится их разговор с Марией. Вновь и вновь встает перед глазами обезображенный скальп, скрытый париком.
А потом, незаметно для самой Юлианы, ее мысли углубляются в прошлое. И она как наяву слышит голос матери.
– Когда станешь взрослой, Юля, и у тебя появятся дети, ты поймешь, почему я так поступаю. – Мама заслоняет собой дверной проход чулана, не позволяя Юлиане выйти оттуда. – Иногда дети ведут себя ужасно, и их надо наказывать, но это вовсе не означает, что я тебя не люблю. Нет, как раз наоборот. Мне приходится закрывать тебя в темной комнате, чтобы ты обдумала свои поступки. И больше не ошибалась. В темноте думается лучше. Поверь мне, Юля, когда вырастешь, ты будешь делать так же, как я, – мама улыбается, но слепящий свет за ее спиной мешает разглядеть улыбку, и Юлиане кажется, что на лице у нее оскал. – А теперь посиди здесь и подумай над своим поведением.
Дверь закрывается, оставляя маленькую Юлиану наедине с чудовищами, которые скрываются в темноте.
Юлиана протирает глаза, прогоняя дрянные воспоминания. Она всегда считала, что именно мать виновата в том, что у нее клаустрофобия, и именно из-за матери она не хочет детей. Не хочет их родить, а потом закрывать в темной комнате, потому что не знает, как иначе.
А теперь, получается, виновата автокатастрофа и амнезия? Если верить Илье, это так.
Юлиана кладет в коробку распечатку из Интернета, на которой остановилась, когда позвонила Мария, и вдруг замирает. Она внимательно вчитывается в текст, а волосы на затылке шевелятся от ужаса. О нет, неужели?
Не раздумывая, Юлиана хватает статью, сумку и выбегает из номера. Садится в «Мини Купер» и газует с места, едва он заводится. Нужно кое-что проверить, нужно убедиться, что она права!
Воскресный поток машин еще плотнее, чем в будний день, но Юлиана этого почти не замечает. Она со свистом вырывается из него и давит на газ, уже не контролируя скорость.
Трасса, которая указана в статье… На ней произошла авария, но…
Юлиана наклоняется к лобовому стеклу и разглядывает знаки. С двух сторон от дороги зеленой полосой тянется еловый лес. Неухоженный и когтистый, он смыкается позади Юлианы. А не ко времени начавшийся дождь быстро залепляет стекла.
Наконец Юлиана замечает знак с фотографии – поворот на село Плюхново. И тормозит на обочине. Выходит из теплого салона под колкий дождь, неуверенно оглядывается, ожидая, что в голове вдруг вспыхнут воспоминания, но тщетно. И даже сердце не екает.
Волосы давно намокли, да и сама Юлиана продрогла, но она продолжает стоять на дороге, пытаясь разгадать смысл жестокого обмана, который закрутился вокруг нее.
Ведь если бы в тот вечер она ехала к матери Ильи, то направлялась бы совсем в другую сторону.