На душе странная смесь радости и обиды на Илью. Зачем он затеял эту игру? Зачем разрушил их брак? Множество вопросов, на которые пока что нет ответа.
В кармане раздается звонок, и замерзшими пальцами она вытаскивает мобильный, но при виде неизвестного номера лишь усмехается.
– Алло.
– Здравствуй, Юлиана, – снова поддельный голос мертвого Никольского с этой мягкой журчащей «р». – Расскажи, каково это: сходить с ума?
– Ты немного опоздал, – хмыкает она. – Примерно на полчаса. Сейчас я уже полностью контролирую свой разум, – и она сбрасывает звонок.
Они хотели свести ее с ума. Илья, Лидия, даже Евгений оказался в этом замешан. Что ж, пора потребовать объяснений. Но пока следует собрать как можно больше доказательств.
Впервые за последние дни Юлиана чувствует себя живой. Она пьет крепкий кофе в своем любимом кафе, а перед этим даже плотно пообедала, хотя уже забыла, что такое аппетит. На столе перед ней лежит планшет, и на экране та самая статья, которую она до этого читала лишь в распечатке. И вот уже битых полчаса Юлиана задает себе один и тот же вопрос: почему она не сделала этого раньше? Почему не попыталась отыскать в Интернете посвященную аварии статью из газеты? Тогда бы она увидела, что там совсем иные слова. Видимо, в глубине души Юлиане хотелось верить мужу.
Юлиана еще раз перечитывает статью, пытаясь свыкнуться с действительностью. Авария произошла два года назад, лобовое столкновение, в котором чудом выжила лишь двухлетняя девочка Зоя. Родители погибли на месте, виновник автокатастрофы – водитель «Киа Спортедж» – тоже. В другой статье Юлиана находит, что Зою поместили в детдом, поскольку о ней некому оказалось позаботиться. Вот так из мертвой девочка она превратилась в очень даже живую.
Юлиана глушит в себе желание увидеть настоящую Зою, а не могилу с крестом, в которой на самом деле лежит непонятно кто.
А Евгений? Ему какая выгода от этой огромной лжи? Подумать только, все они пытались ради шутки переписать ее жизнь!
Юлиана звонит Илье. Пора расставить все точки над «и».
Он отвечает быстро, но вместо знакомого «Привет-привет», она слышит усталое:
– Здравствуй…
– Я сегодня была на месте аварии, – с ходу начинает Юлиана, – и знаешь, вряд ли по той дороге я бы доехала до твоей матери.
Илья напряженно молчит, и она продолжает:
– А сейчас я смотрю на настоящую статью из Интернета, и там нет ни слова обо мне.
– Значит, ты узнала правду, – выдыхает Илья, и Юлиана слышит в его голосе откровенную радость и долгожданное облегчение. – Я бы все равно не смог дальше это скрывать.
– Так, может, объяснишь?! Зачем понадобилось убивать наш брак ложью?
– Объясню, но не по телефону. Это все Гроссмейстер… Где ты сейчас?
– В торговом центре «Пантеон», – напряженно отвечает Юлиана.
Гроссмейстер… Где-то она уже слышала это имя.
– Я приеду через пару часов. Дождись меня и… Юлиана?
– Да?
– Я люблю тебя.
Юлиана поджимает губы и сбрасывает вызов.
Лидия слишком стара для подобных игр. Еще пару лет назад у нее были силы и энергия, однако непутевый сын не смог довести дело до конца. Хотя ей казалось, что она воспитала его сильным и жестким. Но он не рос в беспробудной нищете, как она, не знал, что такое вечная нужда, и поэтому не понимал, как важно порой бывает заглушить совесть.
Позавчера Лидия провела вечер, утешая Илью и стараясь не вспоминать, что именно она стала причиной его проблем. Чертова любовь, чертова наркота!
Лидия откидывает покрывало и впервые за день встает из постели. Уже поздний вечер, и если открыть окно, то можно вдохнуть холодную изморось, покрывшую деревья и траву. С сумеречного неба стерты все звезды. Вот и в темных глубинах ее души девять месяцев назад разыгрались нешуточные страсти, которые задушили в зародыше осторожность.
Лидия разглядывает в зеркале свое уставшее лицо. Нельзя лечить мигрень красным вином. Побочный эффект сразу выползает в виде мешков под глазами и гадких брыльев, которых еще вчера не было. Она вздыхает. Молодость не вернуть, даже если в тебя влюбляется красивый, сильный мужчина. Как же его звали? Теперь, когда она вспомнила, что под действием наркотиков рассказала любовнику о том, как отравила отца Юлианы, постепенно стали всплывать и другие детали. Евгений, да, его звали Евгений, и от его насыщенных духов, напоминающих запах костра, пробирала дрожь.
Что еще?.. Еще она помнит, как он целовал ее и шептал, что у него никогда не было подобной женщины. И Лидия повелась, словно молодая дурочка. Ей хотелось ему верить, и она поверила. В угаре, в дыму наркотического бреда – господи, Лидия даже не может вспомнить, какую дурь они курили! – она провела незабываемый месяц. А потом он исчез. Теперь она сообразила, что это случилось на следующий же день после того, как она рассказала про Клавдия и бледные поганки. Попеременно хохоча и плача над своей погубленной душой, душой убийцы.
Тогда она не связала эти два события. А стоило бы…
И сейчас Евгений, взяв пафосный псевдоним Гроссмейстер, шантажировал Илью. Да, у него не было официальных доказательств, в тюрьму их не засадят, но Юлиана будет в ужасе от такой правды. Это скажется на отношениях сына и невестки, хотя, похоже, их уже и так не спасти, каких отчаянных усилий ни прилагал бы к этому Илья. Похоже, его обвели вокруг пальца, заставив плясать под чужую дудку.
Размеренный стук в дверь заставляет Лидию напряженно замереть. Слишком поздно для гостей. У Ильи есть ключ. К тому же на двери висит звонок.
Лидия накидывает на плечи пеньюар и в домашних меховых тапочках выходит в коридор. Одинокой женщине жить в загородном доме сложно. И страшно.
Она смотрит в глазок, но фонарь освещает пустую подъездную дорожку. Никого. Может, она перепила вина?
Лидия осторожно приоткрывает дверь и замечает на пороге черный конверт. На нем белыми прописными буквами выведено: От Клавдия…
От страха перед глазами проносятся золотые искры. Лидия быстро поднимает конверт и закрывает дверной замок на три оборота. Сердце ускоряет бег, пульс просто зашкаливает. Руки дрожат так, будто она неделю пьет не просыхая. Лидия вскрывает письмо и достает белый квадрат. На нем безликим почерком написано: Молчи, иначе…
Что иначе – догадайся сама, но как только Лидия переворачивает послание, все становится ясно. Ком встает в горле, а желудок скручивает от острой боли. Она видит фотографию своего сына. На ней избитый до крови Илья привязан к стулу, его голова измученно опущена на грудь.
Молчи, иначе твоего сына убьют.
V
Однажды у моря…
Богдан ненавидит церковь. Бабушка пытается ему внушить, что спасение лишь в любви к Богу, однако уже сейчас, в свои десять лет, он понимает, что бабушка просто фанатичная дура. Но стоит Богдану ослушаться, как бабушка ведет его в комнату матери. Он боится туда заходить. Мама всегда его пугает. Она лежит, привязанная к кровати. Ее тело дергается, лицо тоже. Бабушка говорит, что так выглядят одержимые бесом. На вопрос: «Почему мама?», ответ один – она прогневила Бога.
Несмотря на это, Богдан, зазубривая молитвы наизусть, продолжает ненавидеть церковь. Просто потому, что ее обожает бабушка, а он все делает ей наперекор.
Иногда к ним приходят люди в белых халатах. В такие дни бабушка отвязывает маму от кровати и пишет отказ. Так называется бумажка, которую она отдает этим людям. А ведь они настаивают, что его маме будет у них лучше. Лучше дожидаться смерти…
Однажды Богдан набрался смелости и зашел к маме без бабушки. Это случилось несколько лет назад. Он хотел, чтобы она вспомнила его и обняла, как в далеком детстве. Но мама не вспомнила. Она смотрела на него равнодушно, почти безжалостно. А он не мог понять, почему ее память перестала работать? Почему из маминой головы стерся родной сын? Бабушка обвиняла во всем своих любимых бесов, но он не верил…
– Зайчик, ты сделал домашнее задание?
Бабушка заглядывает в комнату. Ее приторный голос царапает слух.
– Сделал. – Он разглядывает ровные, округлые буквы в тетради. Русский язык, потом математика, а завтра утро снова начнется с изучения Библии.
Иногда ребята, с которыми Богдан знакомился на пляже, приходили в восторг, узнавая, что он на домашнем обучении. Для них не ходить в школу – рай. Но потом он видел на их лицах шок, когда они понимали, что он не знает, что такое Интернет, что у него нет даже захудалого компьютера, зато он может процитировать любую строку из Библии.
После этого Богдан осознал, в какой информационной яме живет. И принялся собирать знания по крупицам. Втайне от бабушки.
– Это хорошо. Вечером пойдем гулять по пляжу. Морской воздух очень полезен для здоровья.
Как будто бы он сам не знает!
– А сейчас навести маму. Кажется, у нее период Божьего благословения.
Богдан в ужасе смотрит на бабушку, а пальцами впивается в сиденье своего деревянного стула. Божье благословение – это еще одна вещь, которую он ненавидит. В такие моменты мама может произносить отдельные фразы, изредка вспоминая что-то из прошлого. Она вспоминает все что угодно, кроме него. Сначала он радовался, что к ней возвращается память, но потом ему стало больно каждый раз слышать от матери вопрос: кто ты? Боль постепенно превратилась в безразличие.
– Можно, я не пойду? – бормочет Богдан, заранее зная ответ.
– Нет, – жестко отрезает бабушка, и ее черные глаза становятся похожи на чернильные кляксы. – Пойми, зайчик, это для твоего блага, – ее голос смягчается. – Ты должен видеть, что происходит с нашим родом, если мы идем против Бога. Твоя мать вела себя ужасно. Сбегала из церкви, не слушалась, отреклась от веры. Видишь, что с ней стало? А теперь посмотри на меня, – горделиво добавляет она. – Ты сам видишь результат Божьей любви.
– Вижу, – хмуро отвечает Богдан, но желания пойти к матери у него не появляется. Наоборот, хочется бежать куда глаза глядят из этого дома. Из этой жизни, что ему досталась.