Бабушка уходит, показывая, что доверяет ему. Верит, что он и сам навестит мать.
Ничего другого не остается. Богдан выходит из комнаты, и, хотя до спальни матери всего несколько шагов, этот путь кажется бесконечно долгим. Наконец он нерешительно толкает дверь и заходит внутрь кельи. Пахнет больницей, и стены такие же белые, как там. Настроение стремительно падает. Мать лежит на кровати, ее руки привязаны мягкой лентой к изголовью. Глаза открыты, и взгляд проникает в самое нутро Богдана.
Он поворачивается, чтобы уйти, и тут тихий, слабый мамин голос останавливает его:
– Мальчик мой… Богдан.
Он удивленно смотрит на нее, впервые за долгие годы услышав, как она зовет его по имени.
– Мама?
Он не уверен. Вдруг с ним говорит один из бесов, которые захватили ее душу и о которых постоянно твердила бабушка?
– Иди сюда.
Ее исхудалое тело дергается, но у нее все равно нет сил даже пошевелить пальцем. И сделать глубокий вдох.
– Мама, ты помнишь меня?
Он нерешительно подходит ближе, но не рискует к ней прикоснуться.
– Беги.
Еще одно слово, и Богдану становится холодно. Бежать? Куда? И главное, от кого?
– Беги. Живи. У тебя… мало времени.
Богдан вглядывается в худое лицо матери. Ее слова звучат жутко. Он хочет сбежать. Но единственный человек, который мог бы ему помочь, скоро умрет. Его заберут бесы.
Глаза мамы снова пустеют. Нечистая сила опять овладела ею, но, кажется, самое главное она успела сказать.
Беги.
Короткое слово отзывается в Богдане страхом. Холодными мурашками по телу, которые застревают в кончиках пальцев.
Это был последний раз, когда мама вспомнила Богдана. На следующий день она умерла.
Глава 6. Исчезнуть нельзя явиться
I
Утро встречает ее редкими солнечными лучами. Последнее тепло в этом году. В квартире тихо. Никто не варит крепкий кофе и не предлагает, полушутя-полусерьезно, на ужин свежую клубнику со взбитыми сливками. Этот «никто» исчез. Вчера он так и не явился на встречу. Лидия не отвечала, и Юлиана рискнула прийти домой, но и здесь ее встретили лишь пустые, холодные комнаты.
Беспокойная ночь прошла в ожидании. И сейчас Юлиана стоит возле окна, разбитая и физически, и морально. Вместо того чтобы ехать и что-то делать, выяснять, искать ответы, она чувствует, как ее охватывает ностальгическая грусть по прошлому, которое еще совсем недавно было настоящим. В том мире она не изменяла мужу, а он ей не врал.
– Куда же ты исчез? – цедит Юлиана и с грохотом ставит кружку на подоконник. Черные капли кофе летят на белый пластик.
«Я люблю тебя» – эта фраза банальна до скрипа в зубах, но никогда не теряет своей актуальности. Это все, что Илья сказал ей перед исчезновением. Нет, не все. Еще он упомянул Гроссмейстера. Того самого, который запугивал Лизу? Ее мальчишку-соседа по подъезду?
– Бред…
Юлиана одевается в черное платье. Остатки разума, мысль, что она оказалась права и вовсе не спятила, – единственное, что поддерживает в ней силы идти до конца. Распутать чертов клубок тайн и понять, наконец, почему Илья испоганил их жизнь. Поэтому, несмотря ни на что, она должна оставаться собой. И Юлиана прыскает на шею из флакона лимитированные французские духи с ароматом свежескошенной травы. На плечи накидывает теплое клетчатое пальто, поверх каштановых кудрей надевает синий берет. Как легко начать сомневаться в себе, когда все вокруг твердят, что ты сумасшедшая!
Она спускается во двор и садится в машину. Дворники смахивают пожухлые листья и, как только машина прогревается, Юлиана выруливает на дорогу, но едет в противоположную от работы сторону. Ранним осенним утром лишь дороги в центре города запружены автомобилями. Но стоит свернуть на песчанку к пригороду, в сторону кладбища, как вокруг становится до жути тихо. Юлиана паркуется возле черных ворот и, заглушив машину, слышит тихое урчание мотоцикла. Рядом с ней останавливается парень в кожаной косухе и шлеме. Юлиана порывисто вздыхает.
– Ты следил за мной? – Она вылезает из машины.
Валентин стаскивает с головы шлем и прячет его в сиденье.
– А как иначе? Я звонил тебе вчера целый день, но ты ни разу не ответила.
Он не делает попытки притянуть ее к себе и поцеловать. Скрещивает на груди руки, всем видом демонстрируя обиду. Юлиана хмурится и, действительно, припоминает пропущенные от Валентина.
– Зачем ты сюда приехала? – Он с любопытством разглядывает распахнутые ворота кладбища.
– Раз ты здесь, пойдем, покажу.
Она протягивает Валентину ладонь, но он только хмыкает и рывком прижимает Юлиану к себе.
– Сначала извинения, – шепчет он.
Мягкие губы Валентина целуют ее, и тело будто пронзают электрические импульсы. Юлиана забывается в поцелуе и пытается насытиться Валентином наперед. Прочь нелепые мысли о том, что он моложе! В этом мире условности придумали люди, которые завидуют чужому счастью.
– У меня еще не было свидания романтичнее прогулки по кладбищу, – чуть позже шутит Валентин.
Юлиана тащит его за собой, по памяти петляя между могилами в поисках одной-единственной.
– Куда мы идем?
– Хочу найти еще одно доказательство своей правоты.
Юлиана останавливается возле до жути знакомой и одновременно незнакомой могилы. Все то же самое, вот только нет больше ажурного креста с ангелом. Нет оградки, почти не осталось гравия. Кто-то замел все следы.
На самой могиле стоит тонкий крест с чужим именем: Катюха. Он просто воткнут в землю, и одного взгляда достаточно, чтобы понять: легкого дуновения ветра достаточно, чтобы его свалить. Здесь явно покоится не двухлетняя девочка, а неизвестный некто, которому даже не указали годы жизни.
– Ну вот, – облегченно вздыхает Юлиана, – это не могила моей дочери.
– Может, объяснишь?
Валентин ловит взгляд Юлианы, и она на одном дыхании вываливает на него все, что произошло за выходные, вплоть до исчезновения Ильи.
– Ты понимаешь, что это заговор?! – восклицает она.
– Понимаю. А еще я понимаю, что тебе не следует быть такой беспечной. Твой муж исчез, его мать не выходит на связь. – Валентин хмурится. Ветер ласково перебирает его черные волосы, а мраморные памятники на заднем плане смотрятся весьма уместно. – Кто еще внушал тебе идею о существовании дочери? Кажется, начальник?
Юлиану пробивает холодный пот:
– Думаешь, он и есть Гроссмейстер?
– Вполне возможно. Но последнее, что тебе стоит делать, это идти к нему и требовать объяснений. Человек, который создал настолько масштабную ложь, способен на все.
Юлиана оборачивается к могиле:
– Но зачем ему это понадобилось?
– А на этот вопрос мы найдем ответ вместе. – Валентин берет ее за руку и нежно целует пальцы, глядя в глаза. – Только обещай ничего не предпринимать без меня. Договорились?
Юлиана кивает, чувствуя приятную слабость в ногах. Она не одна, с ней Валентин.
Когда в жизни царит полный хаос, так интересно притворяться, что у тебя все в порядке. Юлиана смогла провести все сеансы в обычном режиме. Она улыбалась, шутила, внимательно слушала и даже давала дельные советы. И не замечала, что в зеркале отражается закостенелый взгляд, а на любой шум она реагирует, как на удар электрического тока.
Напряжение от неизвестности сковывает не хуже наручников. Илья так и не объявился, в сумке валяется скомканный клочок бумаги с адресом сына Никольских, которого Юлиана никак не решается навестить. Зато Мария звонит не переставая, и в итоге они договариваются встретиться завтра вечером. Юлиана не очень представляет, как будет возвращать журналистке память, но уговор есть уговор. Она не может в последний момент отказаться.
Юлиана откладывает планшет и задумчиво смотрит на дверь. Навестить Евгения? Валентин просил ее не действовать без него, и в этом есть рациональное зерно. Если за всем стоит директор, что она сделает против больного на голову мужчины?
– Невыносимо. – Это слово невольно срывается с ее губ.
Она закрывает глаза и откидывается на спинку кресла. Из приоткрытого окна веет прохладным воздухом, несущим аромат осени, в котором сочетаются запах опавших листьев, луж и бесконечного дождя.
Зачем Евгений это затеял? Зачем решил свести ее с ума? Они долго работали вместе, когда-то между ними был роман, и вдруг на ровном месте он решил поставить над ней эксперимент? Юлиана стискивает кулаки. Сложно подавить в себе желание ворваться к нему и потребовать объяснений… Еще сложнее понять, почему Илья ему подыгрывал.
Дверь распахивается без стука – холодно и непоколебимо. Точно так же мысленно Юлиана входила в кабинет к Евгению, только в реальности это к ней вторглись на личную территорию. И далеко не начальник.
Юлиана оторопело разглядывает Лидию Александровну и не узнает в ней женщину, какой та была раньше. Однозначное нет – платьям по фигуре. Да – мешковатому спортивному костюму. Нет – изящным лодочкам на маленьком каблуке. Да – старым изношенным кроссовкам. И волосы! Тонкий, прилизанный хвост с секущимися концами не может принадлежать элегантной матери Ильи. К ее возрасту вдруг прибавляется десяток лет. Сухое лицо сплошь покрыто морщинами, и без косметики настолько бесцветное, что взгляду не за что зацепиться.
– Лидия Александровна?
Юлиана осторожно встает, не зная, предложить ли ей чай или кофе. Кто она: враг или друг? Но Лидия Александровна сама подсказывает ответ…
– Во что ты впутала моего сына?!
– Я? – Юлиана настолько шокирована, что не в состоянии связать и трех слов.
– Конечно, ты! Ты во всем виновата! – Она швыряет на стол фотографию Ильи, и Юлиана в ужасе смотрит на снимок.
Сердце щемит. Илья – красивый, сильный, он не может стать таким, как на фото!
– Кто это с ним сделал?
– Если бы я знала, то не пришла бы к тебе! – Лидия падает на диванчик и вздыхает, словно в последний раз в жизни.
– А чем я могу помочь? – как можно безразличнее произносит Юлиана, но отвести взгляд от фотографии не может. – Мы договорились вчера встретиться, но он не пришел.