табличкам письменности (линейное письмо В) в сопоставлении с материалами археологии оказалось совсем другим.
Общество и быт, обрисованные табличками и археологией, резко отличаются от предстающего в гомеровских поэмах. Там, во дворцах Микен, Кносса и Пилоса, цари-жрецы анакты ведут жизнь земных богов, управляют через многоступенчатую придворную бюрократию и писцов 01ромным дворцовым хозяйством, куда значительная часть добра поступает в качестве дани. Здесь, в гомеровских поэмах, мелкие царьки-воины басилев-сы, полуразбойники-полукупцы, ведут личное хозяйство и делят власть с советом знати и народным собранием. Гомеровские герои молились в храмах, где поклонялись статуям богов в рост, а микенское общество не знало ни храмов, ни таких статуй. Зато в микенских дворцах были фрески и ванны, у микенцев имелись перстни и печати, таблички с письменами — ничего этого не знали гомеровские герои. Они мылись в «прекрасно полированных тазах» и оставались поголовно неграмотными. Микенскую знать хоронили в роскошных шахтных гробницах и грандиозных толосах, царей бальзамировали, на царские лица надевали золотые маски, а гомеровских покойников кремировали и урну с прахом помещали под курган, как делали греки в конце Темных веков.
Ясно, что создатели «Илиады» совершенно не представляли себе микенского общества. По традиции, бронзовое оружие было для них оружием древних героев, а другие древние реалии дошли до них как традиционные характеристики этих героев (башенный щит Аякса). В основном же певцы помещали своих героев в среду, не очень отличавшуюся от привычной для самих певцов, но искусственно приподнятую, героизированную и архаизированную.
Правы были те, кто отрицал микенский облик «героического века» Гомера. Не был «героический век» и чистым отражением Темных веков или времени самих гомеровских певцов. Гомеровского общества «Илиады» и «Одиссеи», гомеровского мира никогда не существовало как исторической реальности. Ого была фикция, искусственный конгломерат из компонентов разного времени, созданный воображением певцов, но с преобладанием поздних компонентов (Hampl 1962; Kirk 1964; Snodgrass 1974; Андреев 1984).
Микенских реалий у Гомера не так уж много, а главное, все они относятся к очень узкой сфере: имена героев, кое-что из оружия и некоторые предметы культа. Все остальное в его поэмах — позднее. Общественное устройство, одежда, быт, жилище, многое из военного дела описано таким, каким оно на самом деле было уже в VIII-VII веках до н. э. Кносское и Пилосское царства, судя по археологическим данным, были в предполагаемую эпоху Троянской войны куда больше, чем выходит по Гомеру, он же изображает их такими, какими они реально стали уже в УШ-У11 веках.
Если эпос не помнит ни границы царств XIII века, ни их устройства, то как можно быть уверенным, что он точно описывает их политическую активность, войны, события истории этих государств?
Не радуют и имена гомеровских героев на микенских табличках. Во-первых, они не очень надежно читаются. Во-вторых, принадлежат рядовым местным жителям. Эго не сами герои, а в лучшем случае их скромные тезки. Но у греков не было принято давать детям имена знаменитых людей, так что это и не косвенное свидетельство знакомства греков Х1П века с героями Троянской войны. Таблички говорят лишь о том, что эти имена (в том числе имена троянцев!) в XIII веке были у греков общеупотребительными.
Взятие Трои греческие легенды приписывали и Гераклу. Но Геракл — очень самостоятельный герой (всегда главный победитель) и очень ранний (он родился в Фивах, а Фивы были разрушены прежде других ахейских городов). Коль скоро так, его экспедицию нельзя было совместить с походом Агамемнона, и в «Илиаде» она упоминается как прецедент: в предшествующем поколении Геракл пришел «*с малым количеством кораблей и людей, разрушил город Илион и сделал его улицы полными вдов» (V, 641-642).
Как ни странно, многие современные историки верят в этот ранний поход на Илион, а значит, в то, что Илион осаждали дважды и было две Троянские войны. Но ведь куда только мифы не посылали Геракла! Тогда уж надо признать достоверными и путешествия Геракла во Фракию за хищными конями и в подземный мир за Кербером (Цербером)...
Менее удивительно, что древние греки верили в многостепенность экспедиции под Трою. У Пиндара (VI-V века до н. э.) в его Олимпийских, Немейских и Истмийских одах 4 поколения рода Эакидов (семь героев из этого рода) сражаются под Троей: Эак (Аяк) и Теламон — вместе с Гераклом, Ахилл, Аякс и Тевкр — с Агамемноном в начале войны, Эпей и сын Ахилла Неоптолем — в конце войны.
3. Троянская война без ахейцев. Дату Троянской войны древние авторы не знали точно, они вычисляли ее по догадкам — это показал старый немецкий историк Э. Роде. И получались у них разные результаты: от XIV до XII века до н. э. (Рога/у&е 1956; Муіопаь 1964; Немировский 2003). Но после XIII века уже невозможен был какой-нибудь ахейский поход на Трою: захирели ахейские центры Греции, в руинах лежали Микены и Пилос — резиденции царей Агамемнона и Нестора (первый из них в «Илиаде» — верховный вождь ахейской коалиции, второй — видный ее участник).
А теперь мы знаем вдобавок, что реальный Илион, раскопанный в холме Гиссарлык, не был взят штурмом во II тысячелетии до н. э. ранее середины XII века. Не повезло Блегену с датировкой падения Трои. Он исходил из того, что в Гиссарлык даже после пожара еще поступала такая импортная микенская керамика, которая в Греции изготовлялась только до упадка ахейских государств. Ого хорошо соответствует древнему преданию, по которому микенские государства погибли два поколения спустя после Троянской войны. «Черепки» вообще играют для археологии особую роль, поэтому об открытиях и предложениях, касающихся их, здесь придется рассказать довольно подробно.
В определении керамических стилей Блеген опирался на классическую работу шведа Фурумарка. Но сам Фу-румарк, ознакомившись с керамикой из Гиссарлыка, отметил, что Блеген неверно распределил черепки по стилям. Были погрешности и в блегеновской методике анализа: например прослеживая сорта керамики по слоям, он за единицу подсчета брал любой обломок — мелкий черепок и почти целый сосуд. Когда же Блеген натыкался на керамику, «не подходящую» по времени к Трое, он честно фиксировал ее в документации, но при анализе... не учитывал. Принимал за случайно попавшую...
В последней четверти XX века несколько археологов (Мее 1978; Podzuweit 1982) независимо друг от друга занялись тщательным изучением привозной микенской керамики Гиссарлыка, проследив ее изменения от слоя к слою, от «горизонта» к «горизонту» (слой состоит из нескольких «горизонтов»). Они пришли к выводу о том, что в последние наслоения Трои VI поступала очень поздняя микенская керамика. То есть что конец Трои VI наступил позже, чем думал Блеген.
Особенно радикальные выводы предложил Кр. Под-цувейт, который в основу сравнения клал целые сосуды и крупные обломки, не отбрасывая ничего.
Оказалось, что поступление в Гиссарлык керамики из микенских государств времени их расцвета (стиль позднемикенский III В1) прекратилось не только задолго до пожара, уничтожившего город Vila, но еще и до землетрясения, разрушившего шестой город. Более поздняя керамика (стиль III В2) вообще не поступала ни в Гиссарлык, ни в другие города Малой Азии или на близлежащие острова. Стало быть, во второй половине XIII века ахейцам было уже не до торговли и не до плаваний в Малую Азию (именно тогда бедствия обрушились на ахейцев материковой Греции). Нет и ранней керамики последующего стиля (III С) — времени упадка, а более поздняя керамика этого стиля появляется, но — вот неожиданность! — тоже еще в слое VI, в самом верхнем его горизонте, то есть опять-таки до землетрясения. А начало стиля III С Подцувейт (вместе со многими учеными) по восточным аналогиям относит не к 1230 году до н. э. (как у Фурумарка), а к началу XII века.
В слое Vila (якобы от города, осажденного ахейцами) вообще очень мало керамики того стиля (III С), что относится ко времени упадка, и она не из Греции, это местный, малоазийский вариант того же стиля. Над пожарищем сразу вновь появляется (в очень небольшом количестве) импортная греческая керамика, но даже не следующего по времени, а более позднего — протогеометрического стиля, и это уже не самое начало Темных веков. Выходит, что сгоревший город существовал и через века после гибели ахейских государств Греции. Ахейские армии не только не штурмовали его, но и не могли штурмовать: их уже не было. Город опустошен в XI веке до н. э. Кем — это другой вопрос.
Прошло два с половиной века, прежде чем в уже запустевшие места пришли первые греческие колонисты античного времени (рубеж VIII—VII веков до н. э.), построившие тут в середине VIII века новый город.
Манфред Корфман не принял столь существенную передвижку конца Трои VI к нашему времени на 100— 150 лет, но все же отнес разрушение ее к середине или концу XIII века до н. э., а конец Трои Vila — к середине XII века. В связи с этим стало невозможно относить Троянскую войну к сожжению города Vila: штурмовать его ахейцы уже не могли. Поэтому он с сомнениями (под вопросом) вернул Троянскую войну к концу VI города (Кофпапп, Маптрещег 1998: 29, АЬЬ. 40). Но там следов ахейского штурма не появилось.
Впрочем, возвращение к Трое VI предложила еще в 1970 г. Хильдегард Вейгель в книге с широковещательным названием «Троянская война — решение». Принимая на веру пребывание Елены в Египте, связывая взрыв вулкана в Санторине с землетрясениями в Троаде и строя цепь умозаключений, она даже выводит и точную дату падения Трои — 10 октября 1300 года до н. э. Эрнст Мейер охарактеризовал ее сочинение кратко: «Дилетантская бессмыслица».
Итак, новейшие исследования исправили датировку Блегена на век-два — подтянули слой пожарища ближе к нашему времени. А как раз в XII веке ахейцы уже и не могли сжечь Илион, ибо к этому времени от могущества Микен и величия Пилоса остались одни воспоминания. Да и нет в слое, связанном с пожарищем, никаких следов нападения именно ахейцев. Не они, а какой-то другой народ победил илионцев в XII веке до н. э. То есть обнаружилось явное несовпадение реальных событий с описанием в «Илиаде» и «Одиссее», коренное несовпадение — по времени и участникам.