Я назвал только некоторых ученых, разрабатывавших хронологию поэм. Поскольку аргументы серьезны, ученые всё солидные, прийти к реальной узкой датировке, близкой к реальной человеческой жизни, не получается. А с моей точки зрения, и не нужно. Ведь если авторство не только обеих поэм, но и разных составных частей «Илиады» — разное, то сравнительно узко датировать можно только каждую часть в отдельности, что я и предлагал, выделяя их.
Как же ответить на вопрос, когда жил Гомер? А никак. На него невозможно ответить. Видимо, вопрос неправильно поставлен.
7. Что создал Гомер? Нет более славного поэта, чем Гомер. И нет хуже известного. В сущности, достоверно нам не известно о нем ничего. Нет точного места рождения, и спорят за право быть таким местом больше чем семь городов. Нет у нас ни даты рождения певца, ни даты его смерти, и ученые спорят, в котором веке он жил- в VIII или VII, а может быть, в XIV или VI. Само имя его, как сообщали древние авторы, не имя, а прозвище, а имя у него было другое, плохо известное. Наконец, что он сотворил? Ну, это знают все — «Илиаду» и «Одиссею». А откуда это известно? В самих этих поэмах его имя не указано.
Некоторые поздние античные авторы называют Гомера действительно создателем «Илиады» и «Одиссеи», приводят цитаты из этих поэм, говоря, что это Гомер. Но более ранние авторы называли другие вещи его произведениями. «Отец истории» Геродот сообщает, что в его время, т. е. в V веке до н. э., «Киприи» и «Эпигоны» тоже считаются произведениями Гомера. С гомеровским авторством «Киприй» Геродот не сошасен (И, 117), а в отношении «Эпигонов» высказывает лишь легкое сомнение (IV, 32). Каллин, поэт начала VII века до н. э., т. е. почти современник Гомера, в своем стихотворении, которое не сохранилось (но его упоминает Павсаний — 9.9.5), называл Гомера автором «Фиваиды». А обе эти поэмы («Фиваида» и «Эпигоны») — даже не Троянского цикла. Эсхил, великий драматург V века до н. э., говорил, что питается крохами с богатого стола Гомера. Но около 60 трагедий V века развивают сюжеты киклических поэм, а никак не «Илиады» и «Одиссеи». Значит, в понимании Эсхила Гомер был автором киклических поэм. Аристотель приписывал Гомеру очень древнюю комическую поэму «Маргит» (Лосев 1960).
В то же время «Илиада» тоже издавна приписывалась Гомеру — одно место из нее (из VI песни) цитировал, как уже упоминалось, древний поэт Симонид, живший то ли во второй половине VI века, то ли во второй половине VII века до н. э. Он называл поэта «мужем из Хиоса», а поскольку Хиос часто называют родиной Гомера, то, значит, скорее всего, имеется в виду Гомер.
Киклические поэмы («Киприи», «Малую Илиаду», «Гибель Илиона» и др.) тоже считали гомеровскими — вплоть до эпохи эллинизма. Гомеру приписывали также шестнадцать небольших эпиграмм, в которых он отзывался на разные события своей жизни, описывал места, где побывал (вместе 109 стихов), и 33 довольно больших гимна, в которых воспеваются олимпийские божества. Наконец, шуточные сочинения, пародирующие эпос: уже названный «Маргит» и «Батрахомиомахию» («Войну мышей и лягушек»).
Только александрийские ученые в эпоху эллинизма, т. е. весьма поздно, отобрали для Гомера две главные эпопеи, гимны и эпиграммы.
Что же получается? В раннегреческое время, близкое к эпохе написания «Илиады» и «Одиссеи», Гомер не считался автором только этих поэм. Ему приписывалась, видимо, вся древняя поэзия, включая и эти поэмы. Просто люди считали, что в прошлом жил славный поэт Гомер, который сочинил много всяких красивых песен, а какие именно — не очень твердо знали. Позже, еще в античное время, греческие ученые стали более избирательно подходить к древней поэзии и постепенно только самые крупные и, на их взгляд, лучшие произведения стали числить за Гомером. Стало быть, его авторство «Илиады» и «Одиссеи» — это не факт, переданный древними более поздним историкам и филологам, а гипотеза этих более поздних античных ученых, навязанная их авторитетом всем остальным.
Что на самом деле написал Гомер, достоверно неизвестно. Соответственно, неизвестно и кто написал «Илиаду» и «Одиссею» — Гомер или не Гомер.
В этой отсортированной в конечном счете горстке произведений (в основном две эпические поэмы из числа троянских) еще древнегреческие критики Ксенон и Гелл аник заметили расхождения между поэмами, ставящие под сомнение их принадлежность одному автору. В «Илиаде» женой Гефеста является Харита, а в «Одиссее» — Афродита, в «Илиаде» у Нестора 11 братьев, а в «Одиссее» — два, в «Илиаде» на Крите 100 городов, а в «Одиссее» — девяносто, ну и еще кое-какие мелочи. Аристарх к этому добавил, что в «Одиссее» Геба—жена Геракла, а в «Илиаде» она появляется несколько раз, разливая нектар богам на Олимпе, и она там явно не жена Геракла. Таких критиков, которые усомнились в гомеровском авторстве обеих поэм сразу стали называть «разделителями» — по-гречески «хоризонтами» (от греческого корня происходит и название разделительной линии между небом и землей — Horizont в немецком, horizon в английском и наше русское «горизонт»).
Разумеется, это критическое настроение перекочевало и в современное литературоведение, в гомероведческую литературу.
Против него сразу же ополчились традиционалисты — сторонники единства авторства гениального Гомера, которого все они представляли себе как вполне реальную личность, как-то соответствующую тому скульптурному портрету (вдохновенного старца), который дошел до нас из поздней Античности. Но там поздний греческий скульптор изваял воображаемого слепца, которого на самом деле не видел и не мог видеть. Столь же вымышлен и литературный образ Гомера, фигурирующий во многих статьях.
Особенно детально разработал концепцию единства американский филолог Джон Адамс Скотт, написавший в 1921 году целую книгу «Единство Гомера» (Scott 1921), переизданную в 1963-м. Скотт исследовал язык обеих поэм и нашел, что он почти один и тот же. Есть небольшие различия, но они могут объясняться тем, что Гомер сочинял эти поэмы в разные периоды своей жизни: «Илиаду» — в молодости, «Одиссею» — в старости. Ведь язык одного и того же человека несколько изменяется с годами. Кроме того, различаются сюжеты поэм. «Илиада» — о героических подвигах, о войне, а «Одиссея» — о странствиях и встречах с чудесными сказочными тварями.
Обе поэмы пронизывает любовь автора к львам и собакам. В обеих попадаются развернутые сравнения, в которых автор до того увлекается, что надолго оставляет основную тему. Обе поэмы отличаются от всех древнегреческих поэм огромным размером, оое описывают короткий отрезок времени, сразу беря быка за рога и лишь мимоходом сообщая все, что произошло ранее. Как в «Илиаде», так и в «Одиссее» больше половины всех стихов занято прямой речью. Гомер любит оттягивать кульминацию, продлевая напряжение, — делает это в обеих поэмах. Всегда предупреждает о дальнейших действиях.
Герои изображены одинаково в «Илиаде» и «Одиссее», например Елена и Одиссей, причем образ Одиссея резко отличается от того, как он представлен в кикличе-ских поэмах Троянского цикла и в трагедиях. Между тем, когда три трагика разрабатывают одну тему (например, о Филоктете), они резко расходятся. А между поэмами этого нет. Почему? Потому что у них был один автор.
Таковы аргументы Скотта. Многие унитарии с ним охотно соглашались.
Но на аналитиков они не произвели впечатления. Сходства естественны: ведь фольклор, героический эпос накладывал на героев и деяния один стиль. Все былины тоже очень схожи между собой, но их не сочинял один сказитель. Джоффри Кёрк, солиднейший английский специалист по Гомеру, пишет, что разница в употреблении слов писателями в разные периоды их творчества бывает, но для устного творца это нереально. Писатель написал — и забыл. А для фольклорного певца-сказителя память — основной инструмент. Певец всегда помнит свой набор речений, всегда исполняет свой прежний репертуар. Его язык всегда с ним {Kirk 1962: 298). Другой известный английский античник Морис Бауре пишет, что, действительно, в языке обеих поэм много одинаковых формул и даже языковых аномалий, но это и естественно для эпического языка. Зато есть целый ряд формул и языковых особенностей, которые наличествуют только в «Одиссее», хотя они подошли бы и к «Илиаде» (Bowra in Stubbings, Wace 1963: 62).
Различия обеих поэм слишком бросались в глаза. Их отмечали такие известные исследователи гомеровского вопроса, как Берг, Низе, Хойбек, Дреруп, Джебб, Кульман, Пейдж. Из художественных особенностей Финслер {Finsler 1914: 328-329) выводит раздельное авторство поэм: певец «Илиады» прибегает к сравнениям 160 раз, а певец «Одиссеи» только 40, хотя уж в «Одиссее»-то с ее дальними путешествиями и чудищами гораздо больше эпизодов требуют пояснения.
Из языковых особенностей той и другой поэмы Д. Пейдж и Дж. Кёрк собрали наиболее разительные: слово эйдар (немедленно) в «Илиаде» используется 9 раз, слово храйсмейн (помогать) 19, лойгос, лойгиос (гибель, пагубный) — 25, клонос, клонео (замешательство, приходить в замешательство) — 28 раз, айхме (копье) — 36 раз, дейос (чужой) — 46 раз. А в «Одиссе» все они не используются НИ РАЗУ! Вместо них для этих понятий применяются другие синонимы. Наоборот, в «Одиссее» слово эуфросюне (счастье) звучит 5 раз, деспойна (госпожа) 10 раз, а в «Илиаде» они не прозвучали НИ РАЗУ. Что уж и говорить о случаях, так сказать, частичного различия — когда слова употребительны в обеих поэмах, но в очень разных пропорциях. Скажем, эпитет обримос (могучий) в «Илиаде» употребляется в 4 формулах 25 раз, а в «Одиссее» только 3 раза и вне формульных выражений. Место-имение этен (его или ее) в «Илиаде» употреблено 16 раз, в «Одисее» — 1 раз, фобос (страх) в «Илиаде» 39 раз, в «Одиссее» 1 раз. Зато онома, унома (имя) в «Илиаде» 1 раз, в «Одиссее» — 20 {Kirk 1985, 1: 293-294). Предлоги амфи, пери и мета употребляются в «Одиссее» с другими падежами, чем в «Илиаде» (Джебб 1892: 214-215).
Грузинский гомеровед Гордезиани (Гордезиани 1978: 140), сторонник единого авторства обеих поэм, возражает: в лексике поэм эти различия составляют всего 3-5 %, а остальные 95-97 % одинаковы! Верно, а сколько же надо, чтобы признать, что поэмы созданы разными людьми? Ведь если было бы наоборот, 95-97 % различий, поэмы были бы составлены просто на разных языках! А они написаны на одном языке, в одну эпоху, и даже на одном диалекте — фольклорном эпическом диалекте древнегреческого.