| We've reached that point at last, thank God. | До главного договорились, слава богу. |
| Now hear something more, if you please: I can't rise to your level--I am too depraved; you can't descend to my level, either, for you are too exalted. | Теперь слушайте дальше, если угодно. Возвыситься до вас я не могу, так как слишком испорчен; унизиться до меня вы тоже не можете, так как высоки слишком. |
| So there is only one thing left to do. . . ." | Остается, стало быть, одно... |
| "What?" Zinaida Fyodorovna asked quickly, holding her breath and turning suddenly as white as a sheet of paper. | -- Что? -- быстро спросила Зинаида Федоровна, притаив дыхание и ставши вдруг бледною, как бумага. |
| "To call logic to our aid. . . ." | -- Остается позвать на помощь логику... |
| "Georgy, why are you torturing me?" Zinaida Fyodorovna said suddenly in Russian in a breaking voice. "What is it for? | -- Георгий, за что вы меня мучаете? -- сказала Зинаида Федоровна вдруг по-русски, надтреснувшим голосом. -- За что? |
| Think of my misery . . . ." | Поймите мои страдания... |
| Orlov, afraid of tears, went quickly into his study, and I don't know why--whether it was that he wished to cause her extra pain, or whether he remembered it was usually done in such cases--he locked the door after him. | Орлов, испугавшийся слез, быстро пошел в кабинет и, не знаю зачем, -- желал ли он причинить ей лишнюю боль, или вспомнил, что это практикуется в подобных случаях, -- запер за собою дверь на ключ. |
| She cried out and ran after him with a rustle of her skirt. | Она вскрикнула и побежала за ним вдогонку, шурша платьем. |
| "What does this mean?" she cried, knocking at his door. "What . . . what does this mean?" she repeated in a shrill voice breaking with indignation. "Ah, so this is what you do! | -- Это что значит? -- спросила она, стучась в дверь. -- Это... это что значит? -- повторила она тонким, обрывающимся от негодования голосом. -- А, вы вот как? |
| Then let me tell you I hate you, I despise you! | Так знайте же, я ненавижу, презираю вас! |
| Everything is over between us now." | Между нами всё уже кончено! Всё! |
| I heard hysterical weeping mingled with laughter. | Послышался истерический плач, с хохотом. |
| Something small in the drawing-room fell off the table and was broken. | В гостиной что-то небольшое упало со стола и разбилось. |
| Orlov went out into the hall by another door, and, looking round him nervously, he hurriedly put on his great-coat and went out. | Орлов пробрался из кабинета в переднюю через другую дверь и, трусливо оглядываясь, быстро надел шинель и цилиндр и вышел. |
| Half an hour passed, an hour, and she was still weeping. | Прошло полчаса, потом час, а она всё плакала. |
| I remembered that she had no father or mother, no relations, and here she was living between a man who hated her and Polya, who robbed her--and how desolate her life seemed to me! | Я вспомнил, что у нее нет ни отца, ни матери, ни родных, что здесь она живет между человеком, который ее ненавидит, и Полей, которая ее обкрадывает, -- и какою безотрадною представилась мне ее жизнь! |
| I do not know why, but I went into the drawing-room to her. | Я, сам не знаю зачем, пошел к ней в гостиную. |
| Weak and helpless, looking with her lovely hair like an embodiment of tenderness and grace, she was in anguish, as though she were ill; she was lying on a couch, hiding her face, and quivering all over. | Она, слабая, беспомощная, с прекрасными волосами, казавшаяся мне образцом нежности и изящества, мучилась как больная; она лежала на кушетке, пряча лицо, и вздрагивала всем телом. |
| "Madam, shouldn't I fetch a doctor?" I asked gently. | -- Сударыня, не прикажете ли сходить за доктором? -- спросил я тихо. |
| "No, there's no need . . . it's nothing," she said, and she looked at me with her tear-stained eyes. "I have a little headache. . . . | -- Нет, не нужно... пустяки, -- сказала она и посмотрела на меня заплаканными глазами. -- У меня немножко голова болит... |
| Thank you." | Благодарю. |
| I went out, and in the evening she was writing letter after letter, and sent me out first to Pekarsky, then to Gruzin, then to Kukushkin, and finally anywhere I chose, if only I could find Orlov and give him the letter. | Я вышел. А вечером она писала письмо за письмом и посылала меня то к Пекарскому, то к Кукушкину, то к Грузину и, наконец, куда мне угодно, лишь бы только я поскорее нашел Орлова и отдал ему письмо. |
| Every time I came back with the letter she scolded me, entreated me, thrust money into my hand--as though she were in a fever. | Когда я всякий раз возвращался обратно с письмом, она бранила меня, умоляла, совала мне в руку деньги -- точно в горячке. |
| And all the night she did not sleep, but sat in the drawing-room, talking to herself. | И ночью она не спала, а сидела в гостиной и разговаривала сама с собой. |
| Orlov returned to dinner next day, and they were reconciled. | На другой день Орлов вернулся к обеду, и они помирились. |
| The first Thursday afterwards Orlov complained to his friends of the intolerable life he led; he smoked a great deal, and said with irritation: | В первый четверг после этого Орлов жаловался своим приятелям на невыносимо тяжелую жизнь; он много курил и говорил с раздражением: |
| "It is no life at all; it's the rack. | -- Это не жизнь, а инквизиция. |
| Tears, wailing, intellectual conversations, begging for forgiveness, again tears and wailing; and the long and the short of it is that I have no flat of my own now. I am wretched, and I make her wretched. | Слезы, вопли, умные разговоры, просьбы о прощении, опять слезы и вопли, а в итоге -- у меня нет теперь собственной квартиры, я замучился и ее замучил. |
| Surely I haven't to live another month or two like this? | Неужели придется жить так еще месяц или два? |
| How can I? | Неужели? |
| But yet I may have to." | А ведь это возможно! |
| "Why don't you speak, then?" said Pekarsky. | -- А ты с ней поговори, -- сказал Пекарский. |
| "I've tried, but I can't. | -- Пробовал, но не могу. |
| One can boldly tell the truth, whatever it may be, to an independent, rational man; but in this case one has to do with a creature who has no will, no strength of character, and no logic. | Можно смело говорить какую угодно правду человеку самостоятельному, рассуждающему, а ведь тут имеешь дело с существом, у которого ни воли, ни характера, ни логики. |
| I cannot endure tears; they disarm me. | Я не выношу слез, они меня обезоруживают. |
| When she cries, I am ready to swear eternal love and cry myself." |