| "You really had better take another flat for her. | -- Право, нанял бы ты ей отдельную квартиру. |
| It's so simple!" | Ведь это так просто! |
| "She wants me, not the flat. | -- Ей нужен я, а не квартира. |
| But what's the good of talking?" sighed Orlov. "I only hear endless conversations, but no way out of my position. | Да что говорить? -- вздохнул Орлов. -- Я слышу только бесконечные разговоры, но не вижу выхода из своего положения. |
| It certainly is a case of 'being guilty without guilt.' | Вот уж воистину без вины виноват! |
| I don't claim to be a mushroom, but it seems I've got to go into the basket. | Не назывался груздем, а полезай в кузов. |
| The last thing I've ever set out to be is a hero. I never could endure Turgenev's novels; and now, all of a sudden, as though to spite me, I've heroism forced upon me. | Всю свою жизнь открещивался от роли героя, всегда терпеть не мог тургеневские романы и вдруг, словно на смех, попал в самые настоящие герои. |
| I assure her on my honour that I'm not a hero at all, I adduce irrefutable proofs of the same, but she doesn't believe me. | Уверяю честным словом, что я вовсе не герой, привожу тому неопровержимые доказательства, но мне не верят. |
| Why doesn't she believe me? | Почему не верят? |
| I suppose I really must have something of the appearance of a hero." | Должно быть, в самом деле у меня в физиономии есть что-нибудь геройское. |
| "You go off on a tour of inspection in the provinces," said Kukushkin, laughing. | -- А вы поезжайте ревизовать губернии, -- сказал Кукушкин со смехом. |
| "Yes, that's the only thing left for me." | -- Да только это и остается. |
| A week after this conversation Orlov announced that he was again ordered to attend the senator, and the same evening he went off with his portmanteaus to Pekarsky. | Через неделю после этого разговора Орлов объявил, что его опять командируют к сенатору, и в тот же день вечером уехал со своими чемоданами к Пекарскому. |
| Chapter XI. | XI. |
| An old man of sixty, in a long fur coat reaching to the ground, and a beaver cap, was standing at the door. | На пороге стоял старик лет шестидесяти, в длинной до земли шубе и в бобровой шапке. |
| "Is Georgy Ivanitch at home?" he asked. | -- Дома Георгий Иваныч? -- спросил он. |
| At first I thought it was one of the moneylenders, Gruzin's creditors, who sometimes used to come to Orlov for small payments on account; but when he came into the hall and flung open his coat, I saw the thick brows and the characteristically compressed lips which I knew so well from the photographs, and two rows of stars on the uniform. | Сначала я подумал, что это один из ростовщиков, кредиторов Грузина, которые иногда хаживали к Орлову за мелкими получками, но когда он вошел в переднюю и распахнул шубу, я увидал густые брови и характерно сжатые губы, которые я так хорошо изучил по фотографиям, и два ряда звезд на форменном фраке. |
| I recognised him: it was Orlov's father, the distinguished statesman. | Я узнал его: это был отец Орлова, известный государственный человек. |
| I answered that Georgy Ivanitch was not at home. | Я ответил ему, что Георгия Иваныча нет дома. |
| The old man pursed up his lips tightly and looked into space, reflecting, showing me his dried-up, toothless profile. | Старик крепко сжал губы и в раздумье поглядел в сторону, показывая мне свой сухой, беззубый профиль. |
| "I'll leave a note," he said; "show me in." | -- Я оставлю записку, -- сказал он. -- Проводи меня. |
| He left his goloshes in the hall, and, without taking off his long, heavy fur coat, went into the study. | Он оставил в передней калоши и, не снимая своей длинной, тяжелой шубы, пошел в кабинет. |
| There he sat down before the table, and, before taking up the pen, for three minutes he pondered, shading his eyes with his hand as though from the sun--exactly as his son did when he was out of humour. | Тут он сел в кресло перед письменным столом и, прежде чем взяться за перо, минуты три думал о чем-то, заслонив глаза рукою, как от солнца, -точь-в-точь, как это делал его сын, когда бывал не в духе. |
| His face was sad, thoughtful, with that look of resignation which I have only seen on the faces of the old and religious. | Лицо у него было грустное, задумчивое, с выражением той покорности, какую мне приходилось видеть на лицах только у людей старых и религиозных. |
| I stood behind him, gazed at his bald head and at the hollow at the nape of his neck, and it was clear as daylight to me that this weak old man was now in my power. | Я стоял позади, глядел на его лысину и на ямку в затылке, и для меня было ясно как день, что этот слабый, больной старик теперь в моих руках. |
| There was not a soul in the flat except my enemy and me. | Ведь во всей квартире, кроме меня и моего врага, не было ни души. |
| I had only to use a little physical violence, then snatch his watch to disguise the object of the crime, and to get off by the back way, and I should have gained infinitely more than I could have imagined possible when I took up the part of a footman. | Стоило бы мне только употребить немножко физической силы, потом сорвать часы, чтобы замаскировать цели, и уйти черным ходом, и я получил бы неизмеримо больше, чем мог рассчитывать, когда поступал в лакеи. |
| I thought that I could hardly get a better opportunity. | Я думал: едва ли когда представится мне более счастливый случай. |
| But instead of acting, I looked quite unconcernedly, first at his bald patch and then at his fur, and calmly meditated on this man's relation to his only son, and on the fact that people spoiled by power and wealth probably don't want to die. . . . | Но вместо того, чтобы действовать, я совершенно равнодушно посматривал то на лысину, то на мех и покойно размышлял об отношениях этого человека к своему единственному сыну и о том, что людям, избалованным богатством и властью, вероятно, не хочется умирать... |
| "Have you been long in my son's service?" he asked, writing a large hand on the paper. | -- Ты давно служишь у моего сына? -- спросил он, выводя на бумаге крупные буквы. |
| "Three months, your High Excellency." | -- Третий месяц, ваше высокопревосходительство. |
| He finished the letter and stood up. | Он кончил писать и встал. |
| I still had time. | У меня еще оставалось время. |
| I urged myself on and clenched my fists, trying to wring out of my soul some trace of my former hatred; I recalled what a passionate, implacable, obstinate hate I had felt for him only a little while before. . . . | Я торопил себя и сжимал кулаки, стараясь выдавить из своей души хотя каплю прежней ненависти; я вспоминал, каким страстным, упрямым и неутомимым врагом я был еще так недавно... |
| But it is difficult to strike a match against a crumbling stone. | Но трудно зажечь спичку о рыхлый камень. |
| The sad old face and the cold glitter of his stars roused in me nothing but petty, cheap, unnecessary thoughts of the transitoriness of everything earthly, of the nearness of death. . . . | Старое, грустное лицо и холодный блеск звезд вызывали во мне только мелкие, дешевые и ненужные мысли о бренности всего земного, о скорой смерти... |
| "Good-day, brother," said the old man. He put on his cap and went out. | -- Прощай, братец! -- сказал старик, надел шапку и вышел. |
| There could be no doubt about it: I had undergone a change; I had become different. | Нельзя уже было сомневаться: во мне произошла перемена, я стал другим. |
| To convince myself, I began to recall the past, but at once I felt uneasy, as though I had accidentally peeped into a dark, damp corner. | Чтобы проверить себя, я начал вспоминать, но тотчас же мне стало жутко, как будто я нечаянно заглянул в темный, сырой угол. |
| I remembered my comrades and friends, and my first thought was how I should blush in confusion if ever I met any of them. | Вспомнил я своих товарищей и знакомых, и первая мысль моя была о том, как я теперь покраснею и растеряюсь, когда встречу кого-нибудь из них. |
| What was I now? | Кто же я теперь такой? |
| What had I to think of and to do? | О чем мне думать и что делать? |
| Where was I to go? | Куда идти? |
| What was I living for? | Для чего я живу? |
| I could make nothing of it. I only knew one thing--that I must make haste to pack my things and be off. | Ничего я не понимал и ясно сознавал только одно: надо поскорее укладывать свой багаж и уходить. |
| Before the old man's visit my position as a flunkey had a meaning; now it was absurd. | До посещения старика мое лакейство имело еще смысл, теперь же оно было смешно. |
| Tears dropped into my open portmanteau; I felt insufferably sad; but how I longed to live! |