| He opened the table-drawer, took the necessary papers, and, rolling them up, told me to put them in the hall beside his cap while he went in to see Zinaida Fyodorovna. | Он открыл стол, достал нужные бумаги и, свернув их в трубку, приказал мне положить в передней около его шапки, а сам пошел к Зинаиде Федоровне. |
| She was lying on the sofa in the drawing-room, with her arms behind her head. | Она лежала в гостиной на софе, подложив руки под голову. |
| Five or six days had already passed since Orlov went on his tour of inspection, and no one knew when he would be back, but this time she did not send telegrams and did not expect them. | Прошло уже пять или шесть дней, как Орлов уехал на ревизию, и никому не было известно, когда он вернется, но она уже не посылала телеграмм и не ожидала их. |
| She did not seem to notice the presence of Polya, who was still living with us. | Поли, которая все еще жила у нас, она как будто не замечала. |
| "So be it, then," was what I read on her passionless and very pale face. | "Пусть!" -- читал я на ее бесстрастном, очень бледном лице. |
| Like Orlov, she wanted to be unhappy out of obstinacy. To spite herself and everything in the world, she lay for days together on the sofa, desiring and expecting nothing but evil for herself. | Ей уже, как Орлову, из упрямства хотелось быть несчастной; она назло себе и всему на свете по целым дням лежала неподвижно на софе, желая себе только одного дурного и ожидая только дурное. |
| Probably she was picturing to herself Orlov's return and the inevitable quarrels with him; then his growing indifference to her, his infidelities; then how they would separate; and perhaps these agonising thoughts gave her satisfaction. | Вероятно, она воображала себе возвращение Орлова и неизбежные ссоры с ним, потом его охлаждение, измены, потом как они разойдутся, и эти мучительные мысли доставляли ей, быть может, удовольствие. |
| But what would she have said if she found out the actual truth? | Но что бы она сказала, если бы вдруг узнала настоящую правду? |
| "I love you, Godmother," said Gruzin, greeting her and kissing her hand. "You are so kind! | -- Я вас люблю, кума, -- говорил Грузин, здороваясь и целуя ей руку. -- Вы такая добрая! |
| And so dear George has gone away," he lied. "He has gone away, the rascal!" | А Жоржинька-то уехал, -- солгал он. -- Уехал, злодей! |
| He sat down with a sigh and tenderly stroked her hand. | Он со вздохом сел и нежно погладил ее по руке. |
| "Let me spend an hour with you, my dear," he said. "I don't want to go home, and it's too early to go to the Birshovs'. | -- Позвольте, голубка, посидеть у вас часок, -сказал он. -- Домой мне идти не хочется, а к Биршовым еще рано. |
| The Birshovs are keeping their Katya's birthday to-day. | Сегодня у Биршовых день рождения их Кати. |
| She is a nice child!" | Славная девочка! |
| I brought him a glass of tea and a decanter of brandy. | Я подал ему стакан чаю и графинчик с коньяком. |
| He slowly and with obvious reluctance drank the tea, and returning the glass to me, asked timidly: | Он медленно, с видимою неохотой выпил чай и, возвращая мне стакан, спросил робко: |
| "Can you give me . . . something to eat, my friend? | -- А нет ли у вас, дружок, чего-нибудь... закусить? |
| I have had no dinner." | Я еще не обедал. |
| We had nothing in the flat. | У нас ничего не было. |
| I went to the restaurant and brought him the ordinary rouble dinner. | Я сходил в ресторан и принес ему обыкновенный рублевый обед. |
| "To your health, my dear," he said to Zinaida Fyodorovna, and he tossed off a glass of vodka. "My little girl, your godchild, sends you her love. | -- За ваше здоровье, голубчик! -- сказал он Зинаиде Федоровне и выпил рюмку водки. -- Моя маленькая, ваша крестница, кланяется вам. |
| Poor child! she's rickety. | Бедняжка, у нее золотушка! |
| Ah, children, children!" he sighed. "Whatever you may say, Godmother, it is nice to be a father. | Ах, дети, дети! -- вздохнул он. -- Что ни говорите, кума, а приятно быть отцом. |
| Dear George can't understand that feeling." | Жоржиньке непонятно это чувство. |
| He drank some more. | Он еще выпил. |
| Pale and lean, with his dinner-napkin over his chest like a little pinafore, he ate greedily, and raising his eyebrows, kept looking guiltily, like a little boy, first at Zinaida Fyodorovna and then at me. | Тощий, бледный, с салфеткой на груди, точно в передничке, он с жадностью ел и, поднимая брови, виновато поглядывал то на Зинаиду Федоровну, то на меня, как мальчик. |
| It seemed as though he would have begun crying if I had not given him the grouse or the jelly. | Казалось, что если бы я не дал ему рябчика или желе, то он заплакал бы. |
| When he had satisfied his hunger he grew more lively, and began laughingly telling some story about the Birshov household, but perceiving that it was tiresome and that Zinaida Fyodorovna was not laughing, he ceased. | Утолив голод, он повеселел и стал со смехом рассказывать что-то о семье Биршовых, но, заметив, что это скучно и что Зинаида Федоровна не смеется, замолчал. |
| And there was a sudden feeling of dreariness. | И как-то вдруг стало скучно. |
| After he had finished his dinner they sat in the drawing-room by the light of a single lamp, and did not speak; it was painful to him to lie to her, and she wanted to ask him something, but could not make up her mind to. | После обеда оба сидели в гостиной при свете одной только лампы и молчали: ему тяжело было лгать, а она хотела спросить его о чем-то, но не решалась. |
| So passed half an hour. | Так прошло с полчаса. |
| Gruzin glanced at his watch. | Грузин поглядел на часы. |
| "I suppose it's time for me to go." | -- А пожалуй, что мне и пора. |
| "No, stay a little. . . . | -- Нет, посидите... |
| We must have a talk." | Нам поговорить надо. |
| Again they were silent. | Опять помолчали. |
| He sat down to the piano, struck one chord, then began playing, and sang softly, | Он сел за рояль, тронул один клавиш, потом заиграл и тихо запел: |
| "What does the coming day bring me?" but as usual he got up suddenly and tossed his head. | "Что день грядущий мне готовит?" -- но по обыкновению тотчас же встал и встряхнул головой. |
| "Play something," Zinaida Fyodorovna asked him. | -- Сыграйте, кум, что-нибудь, -- попросила Зинаида Федоровна. |
| "What shall I play?" he asked, shrugging his shoulders. "I have forgotten everything. | -- Что же? -- спросил он, пожав плечами. -- Я всё уже перезабыл. |
| I've given it up long ago." | Давно бросил. |
| Looking at the ceiling as though trying to remember, he played two pieces of Tchaikovsky with exquisite expression, with such warmth, such insight! | Глядя на потолок, как бы припоминая, он с чудесным выражением сыграл две пьесы Чайковского, так тепло, так умно! |
| His face was just as usual--neither stupid nor intelligent--and it seemed to me a perfect marvel that a man whom I was accustomed to see in the midst of the most degrading, impure surroundings, was capable of such purity, of rising to a feeling so lofty, so far beyond my reach. | Лицо у него было такое, как всегда -- не умное и не глупое, и мне казалось просто чудом, что человек, которого я привык видеть среди самой низменной, нечистой обстановки, был способен на такой высокий и недосягаемый для меня подъем чувства, на такую чистоту. |
| Zinaida Fyodorovna's face glowed, and she walked about the drawing-room in emotion. | Зинаида Федоровна раскраснелась и в волнении стала ходить по гостиной. |
| "Wait a bit, Godmother; if I can remember it, I will play you something," he said; "I heard it played on the violoncello." |