Рассказ неизвестного человека (An Anonymous Story) — страница 23
из 36
-- А вот погодите, кума, если вспомню, я сыграю вам одну штучку, -- сказал он. -- Я слышал, как ее играли на виолончели.
Beginning timidly and picking out the notes, and then gathering confidence, he played Saint-Saens's "Swan Song."
Сначала робко и подбирая, затем с уверенностью он наиграл "Лебединую песню" Сен-Санса.
He played it through, and then played it a second time.
Сыграл и повторил.
"It's nice, isn't it?" he said.
-- Мило, ведь? -- сказал он.
Moved by the music, Zinaida Fyodorovna stood beside him and asked:
Взволнованная Зинаида Федоровна остановилась около него и спросила:
"Tell me honestly, as a friend, what do you think about me?"
-- Кум, скажите мне искренно, по-дружески: что вы обо мне думаете?
"What am I to say?" he said, raising his eyebrows. "I love you and think nothing but good of you.
-- Что же сказать? -- проговорил он, поднимая брови. -- Я люблю вас и думаю о вас одно только хорошее.
But if you wish that I should speak generally about the question that interests you," he went on, rubbing his sleeve near the elbow and frowning, "then, my dear, you know . . . .
Если же вы хотите, чтоб я говорил вообще по интересующему вас вопросу, -- продолжал он, вытирая себе рукав около локтя и хмурясь, -- то, милая, знаете ли...
To follow freely the promptings of the heart does not always give good people happiness.
Свободно следовать влечениям своего сердца -это не всегда дает хорошим людям счастье.
To feel free and at the same time to be happy, it seems to me, one must not conceal from oneself that life is coarse, cruel, and merciless in its conservatism, and one must retaliate with what it deserves--that is, be as coarse and as merciless in one's striving for freedom.
Чтобы чувствовать себя свободным и в то же время счастливым, мне кажется, надо не скрывать от себя, что жизнь жестока, груба и беспощадна в своем консерватизме, и надо отвечать ей тем, чего она стоит, то есть быть так же, как она, грубым и беспощадным в своих стремлениях к свободе.
That's what I think."
Я так думаю.
"That's beyond me," said Zinaida Fyodorovna, with a mournful smile. "I am exhausted already.
-- Куда мне! -- печально улыбнулась Зинаида Федоровна. -- Я уже утомилась, кум.
I am so exhausted that I wouldn't stir a finger for my own salvation."
Я так утомилась, что не пошевельну пальцем для своего спасения.
"Go into a nunnery."
-- Ступайте, кума, в монастырь.
He said this in jest, but after he had said it, tears glistened in Zinaida Fyodorovna's eyes and then in his.
Это он сказал шутя, но после его слов у Зинаиды Федоровны, а потом и у него самого на глазах заблестели слезы.
"Well," he said, "we've been sitting and sitting, and now we must go.
-- Ну-с, -- сказал он, -- сидели-сидели, да поехали.
Good-bye, dear Godmother.
Прощайте, кумушка милая.
God give you health."
Дай бог вам здоровья.
He kissed both her hands, and stroking them tenderly, said that he should certainly come to see her again in a day or two.
Он поцеловал ей обе руки и, нежно погладив их, сказал, что непременно побывает еще на днях.
In the hall, as he was putting on his overcoat, that was so like a child's pelisse, he fumbled long in his pockets to find a tip for me, but found nothing there.
Надевая в передней свое пальто, похожее на детский капотик, он долго шарил в карманах, чтобы дать мне на чай, но ничего не нашел.
"Good-bye, my dear fellow," he said sadly, and went away.
-- Прощай, голубчик! -- сказал он грустно и вышел.
I shall never forget the feeling that this man left behind him.
Никогда не забуду того настроения, какое оставил после себя этот человек.
Zinaida Fyodorovna still walked about the room in her excitement.
Зинаида Федоровна все еще продолжала в волнении ходить по гостиной.
That she was walking about and not still lying down was so much to the good.
Не лежала, а ходила -- уж одно это хорошо.
I wanted to take advantage of this mood to speak to her openly and then to go away, but I had hardly seen Gruzin out when I heard a ring.
Я хотел воспользоваться этим настроением, чтоб откровенно поговорить с ней и тотчас уйти, но едва я успел проводить Грузина, как послышался звонок.
It was Kukushkin.
Это пришел Кукушкин.
"Is Georgy Ivanitch at home?" he said. "Has he come back?
-- Дома Георгий Иваныч? -- спросил он. -Вернулся?
You say no?
Ты говоришь: нет?
What a pity!
Экая жалость!
In that case, I'll go in and kiss your mistress's hand, and so away.
В таком случае, пойду поцелую хозяйке ручку и -вон.
Zinaida Fyodorovna, may I come in?" he cried. "I want to kiss your hand.
He was not long in the drawing-room, not more than ten minutes, but I felt as though he were staying a long while and would never go away.
Он просидел в гостиной не долго, не больше десяти минут, но мне казалось, что он сидит уже давно и никогда не уйдет.
I bit my lips from indignation and annoyance, and already hated Zinaida Fyodorovna.
Я кусал себе губы от негодования и досады и уже ненавидел Зинаиду Федоровну.
"Why does she not turn him out?" I thought indignantly, though it was evident that she was bored by his company.
"Почему она не гонит его от себя?" -- возмущался я, хотя было очевидно, что она скучала с ним.
When I held his fur coat for him he asked me, as a mark of special good-will, how I managed to get on without a wife.
Когда я подавал ему шубу, он в знак особого ко мне расположения спросил меня, как это я могу обходиться без жены.
"But I don't suppose you waste your time," he said, laughingly. "I've no doubt Polya and you are as thick as thieves. . . .
-- Но, я думаю, ты не зеваешь, -- сказал он, смеясь. -- У тебя с Полей, должно быть, тут шуры-амуры...
You rascal!"
Шалун!
In spite of my experience of life, I knew very little of mankind at that time, and it is very likely that I often exaggerated what was of little consequence and failed to observe what was important.
Несмотря на свой житейский опыт, я тогда мало знал людей, и очень возможно, что я часто преувеличивал ничтожное и вовсе не замечал важного.
It seemed to me it was not without motive that Kukushkin tittered and flattered me. Could it be that he was hoping that I, like a flunkey, would gossip in other kitchens and servants' quarters of his coming to see us in the evenings when Orlov was away, and staying with Zinaida Fyodorovna till late at night?
Мне показалось, что Кукушкин хихикает и льстит мне не даром: уж не надеется ли он, что я, как лакей, буду болтать всюду по чужим лакейским и кухням о том, что он бывает у нас по вечерам, когда нет Орлова, и просиживает с Зинаидой Федоровной до поздней ночи?
And when my tittle-tattle came to the ears of his acquaintance, he would drop his eyes in confusion and shake his little finger.
А когда мои сплетни дойдут до ушей его знакомых, он будет конфузливо опускать глаза и грозить мизинцем.
And would not he, I thought, looking at his little honeyed face, this very evening at cards pretend and perhaps declare that he had already won Zinaida Fyodorovna from Orlov?
И разве сам он, -- думал я, глядя на его маленькое, медовое лицо, -- не будет сегодня же за картами делать вид и, пожалуй, проговариваться, что он уже отбил у Орлова Зинаиду Федоровну?
That hatred which failed me at midday when the old father had come, took possession of me now.
Та ненависть, которой так недоставало мне в полдень, когда приходил старик, теперь овладела мной.
Kukushkin went away at last, and as I listened to the shuffle of his leather goloshes, I felt greatly tempted to fling after him, as a parting shot, some coarse word of abuse, but I restrained myself.
Кукушкин вышел наконец, и я, прислушиваясь к шарканью его кожаных калош, чувствовал сильное желание послать ему вдогонку на прощанье какое-нибудь грубое ругательство, но сдержал себя.
And when the steps had died away on the stairs, I went back to the hall, and, hardly conscious of what I was doing, took up the roll of papers that Gruzin had left behind, and ran headlong downstairs.
А когда шаги затихли на лестнице, я вернулся в переднюю и, сам не зная, что делаю, схватил сверток бумаг, забытый Грузиным, и опрометью побежал вниз.
Without cap or overcoat, I ran down into the street.
Без пальто и без шапки я выбежал на улицу.
It was not cold, but big flakes of snow were falling and it was windy.
Было не холодно, но шел крупный снег и дул ветер.
"Your Excellency!" I cried, catching up Kukushkin. "Your Excellency!"