Я перебил его:
— Мистер Фоксуэлл скромничает. Штаб «красных» — это завидное назначение для тех из нас, кто хочет легкого успеха.
— Я уже много раз был «красным» адмиралом, — сказал Ферди. — И помню много ответов компьютера на мои запросы. Мне будет намного легче, чем вам, держать перед глазами всю складывающуюся ситуацию. Я знаю все тактические хитрости, которые вы можете использовать. Между прочим, вы уже решили, кто будет со мной на стороне победителей?
— Я, — ответил капитан-подводник из США.
— Уверенность, которую вы демонстрируете, мистер Фоксуэлл, — ядовито улыбнулся немец, — объясняется низким уровнем подготовки тех, кого к вам присылают, или тем, что вы очень хороший специалист? — Он облизнул губы, как бы слизывая последние капли лимонного сока.
— Я выдам вам свой секрет, — сказал Ферди. — Вы самые опытные морские офицеры с большой практикой. Но все моряки романтики. Вы смотрите на стол-планшет и видите фрегаты, крейсера и ядерные подводные лодки. Вы слышите двигатели, чувствуете запах дизеля, вам чудятся голоса товарищей. Вводить в бой эту технику — с находящимися в ней людьми — для вас это драма. Вы сомневаетесь, вы колеблетесь, вы погибаете.
— А вы не моряк, мистер Фоксуэлл? — спросил немец.
— Для меня, — ответил Ферди, — вы только мешочек с пластиковыми маркерами. — Он взял один из маркеров, указывавший состав, направление действия и опознавательные знаки морских сил за островом Яна Мэйена, осторожно подбросил вверх и поймал. Затем запустил его в дальний угол комнаты, где маркер с треском и приземлился.
В пункте управления установилась тишина. Адмиралы продолжали смотреть на Ферди с тем вежливым интересом, с каким чемпионы смотрят на своих конкурентов.
— Ну что же, встретимся завтра, джентльмены, — закончил Ферди. — Приходите на бой.
Глава 7
«Успех ила неуспех всех военных игр определяется только через анализ, проводимый после игры. Поэтому достижение цели игры еще не обеспечивает победу».
Когда идут военные игры, Центр коренным образом меняется. Столовая накрывает сорок завтраков и в баре не остается даже стоячих мест. В соответствии со своими новыми обязанностями личного помощника Шлегеля я большую часть времени проводил на Главном пункте управления, наблюдая с балкона за тем, что происходит на столе-планшете. Я также входил в число немногих избранных, кому во время игры разрешалось заходить в пункты управления как «синих», так и «красных».
Ферди и пять его заместителей играли за «красных» внизу. Соседняя комната (конференц-зал) использовалась редко и только в действительно кризисных ситуациях. Ферди любил сидеть в затемненном пункте управления, наблюдать за экранами дисплеев и спорить с операторами. Иногда, когда он уставал, споры затягивались, и Шлегель посылал меня вниз прекратить их. В этот раз признаков «вавилонского столпотворения» не было. Даже «синие» в первый день держались спокойно, хладнокровно, вычитывали информационные сводки, спрашивали то, что им было неясно, у технических референтов.
Как и начальные ходы шахматной партии, первые действия в игре были предсказуемы. Дебютный ход конем, когда эта фигура занимает оборонительно-наступательное положение, был вполне сравним с первыми действиями сторон — размещением подводных лодок с ядерными ракетами как можно ближе к прибрежным городам противника. Делалось это для того, чтобы не допустить атак на лодки (из-за боязни противной стороны, что от глубинных бомб ядерные заряды на лодках сдетонируют и уничтожат прибрежные города). Прорывы «слонов» были сравнимы с битвой за северное побережье Норвегии, так как русским были необходимы незамерзающие порты для сосредоточения всех надводных сил в Атлантике.
Зимние сражения за незамерзающие порты были скорее делом удачи, чем расчета. Вторжение в Норвегию русских наземных сил «красными» не планировалось. Ферди получил эту информацию с большого компьютера. Развитие событий зависело от действий НАТО и ВМС США в других районах и в другое время. Продвижение русских войск при поддержке авиации по Финляндии в направлении Тромсё предоставляло морякам возможность самим решать свои проблемы. Но высадка морского десанта в порту Нарвик вынудила подводные лодки заняться решением оборонительных задач и заставила «красных» решать проблему колки льда, эскортирования конвоев, патрулирования Северного морского пути, а это означало, что вся авиация должна быть задействована для прикрытия.
Ферди повезло: современная стратегия исходит из того, что Швеция и Финляндия будут стараться не допустить продвижения через свою территорию, то есть центр борьбы будет перенесен слишком далеко на восток, чтобы истощить силы Северного флота «красных». Ферди облегченно вздохнул, когда читал полученный с телепринтера доклад о действиях наземных сил.
Он предложил мне одну из своих лучших сигар. Я отмахнулся:
— Пытаюсь бросить.
— Плохие времена, — сказал Ферди. Он аккуратно обрезал сигару фирмы «Панч Сьюприма» и предложил ее американцу-подводнику, выполнявшему обязанности адъютанта Ферди: — Сигарку, малыш?
— Нет, спасибо, товарищ.
Сигара разгорелась и Ферди выпустил кольцо дыма.
— Мне нужны данные воздушной разведки и точные данные о дрейфе льдов.
— У нас есть эти данные, — ответил подводник.
— У нас есть средние показатели за сезон. А я хочу иметь точные данные. — Он нацарапал заявку на данные воздушной разведки, и клерк напечатал ее на телепринтере, соединенном с Главным пунктом управления Шлегеля.
— Прогноз: видимость — две мили, потолок облачности — четыре тысячи футов, — доложил метеоролог.
Клерк за телепринтером ждал ответа с Главного пункта управления.
— Они дают нам две летающие лодки Бе-10 «Мэллоу» из Мурманска.
Ферди прочертил на карте линию красным карандашом. Она отделила Белое море от Баренцева в самом узком месте на западе. Клерк за телепринтером взял карточку Бе-10 и запросил компьютер о вооружении реактивных летающих лодок, которые Ферди собирался использовать. Летающие лодки имели на вооружении ракеты, самонаводящиеся торпеды, глубинные бомбы. Ферди кивнул и передал распечатку подводнику.
— Пустите их в самом начале, — сказал Фоксуэлл и повернулся ко мне. — Шлегель опустит облачность и выведет из боя эти летающие лодки, вот увидишь.
— Не говори глупостей, Ферди. Прогноз погоды идет с компьютера, и ты это знаешь.
Ферди мрачно улыбнулся.
Я продолжал использовать личный шкаф в кабинете «красных», главным образом не потому, что это было удобно мне, а чтобы не обидеть Ферди. Я прошел в узкую подсобку и дал двери захлопнуться, прежде чем включить свет.
Здесь было восемь шкафов — по одному на каждого офицера пункта управления, плюс пара свободных. На двери моей наклеена фотография обнаженной красотки из «Плейбоя», «наследство» от предыдущего владельца шкафчика. Эротический эффект фотографии не увеличивался портретом Бетховена, который Ферди аккуратно подклеил над головой дивы. Не давали этого эффекта и футбольные бутсы, дорисованные неделей позже неизвестным художником, любителем коллажа. К тому времени мало кто еще не знал, чей это шкафчик. Сейчас угол дверцы оказался отогнут вправо каким-то тупым инструментом, а в вещах кто-то порылся, хотя я собирался забрать их сам.
— Мой шкафчик взломали, Ферди.
— Я заметил это, — ответил он.
— Большое спасибо.
— Криком делу не поможешь.
— Тогда скажи, как помочь делу, — попросил я.
— Что-нибудь пропало? — поинтересовался американец.
— Нет, насколько я успел заметить.
— Ну вот, а ты шумишь, — сказал Ферди.
— Пойду прогуляюсь, — сказал я.
— Скажешь Шлегелю, что мне нужен прогноз погоды?
— Скажу. Но он возьмет информацию с компьютера, как я тебе и говорил.
— Позаботься о хорошей погоде или забудь о сегодняшнем обеде, — предупредил Ферди.
— Ну, ты так просто не отвертишься, — ответил я. — До встречи в восемь.
Ферди кивнул:
— Мы собираемся установить несколько гидроакустических буев и начнем поиск с помощью летающих лодок. Хорошенько просмотри сводки погоды и затем используй их.
Молодой американец-подводник уже был без кителя и теперь ослабил галстук. Он двинул пластиковые маркеры, обозначавшие русские летающие лодки, вдоль линии льдов. Океан, который всегда казался ему пустынным, сейчас превратился в сеть станций опознавания и морских радаров. Летающие лодки были самым эффективным оружием, так как могли садиться на воду и опускать свои системы поиска под воду. Затем магнитные детекторы малого радиуса действия извлекаются из-под воды и вы узнаете, действительно ли в этом районе находится подводная лодка, а не просто кит или теплое течение.
— Какова ледовая обстановка? — спросил американец.
— Забудь обо льдах — направляй лодки в любой район, где хочешь начать поиск.
— Сажать на лед?
— У них есть шасси — они либо приземлятся, если лед достаточно прочный, либо приводнятся.
Парень повернулся ко мне:
— Русские когда-нибудь так делали?
— Нет, — ответил я. — Но это безусловно изменит тактические карты, если случится.
— Это хорошенько встряхнет электронику, — сказал парень. — Самолет весит тонн сорок — произойдет разрушение заклепок и радиоламп, если так будем сажать летающие лодки. — Он задержал в руке пластиковый маркер, склонившись в замешательстве над глубоководным каналом, где американские ударные подводные лодки, возможно, развернутся, чтобы пойти к русским берегам.
— Устанавливай эти чертовы маркеры, — взорвался Ферди. — Это война, а не увеселительная прогулка за город.
— Господи, — прошептал парень, сейчас он уже был в холодном океане, над головой у него — две летающие лодки «Мэллоу», оснащенные всем необходимым для борьбы с подводными лодками: — Но если вы так поступите, места укрыться не будет.
Редко так случалось, что я возвращался домой достаточно рано, чтобы думать о правилах парковки. Мэрджори была уже дома. Она была одета, чтобы идти на обед к Ферди. Выглядела она красивой и отдохнувшей и явно намеревалась проявить обо мне «материнскую» заботу. Она сварила большой кофейник кофе и добавила к нему тарелку флорентийского печенья, поставив поднос со всем этим на расстоянии вытянутой руки от моего любимого кресла. Мэрджори предложила подвинуть свою машинку, чтобы и моей хватило места у счетчика. И перед тем как выйти, чтобы переставить обе машинки, она в третий раз напомнила, что мой костюм лежит на кровати, а чистая рубашка — в верхнем ящике шкафа. Она была такая красивая, умная и любила меня.