— Не в лагерь, — решительно отрезала Мария. — Положишь на ящик шагов за сто от палаток, не ближе.
— Ну а если они не засветятся? — продолжала напирать Эрика, которую вновь заел азарт исследователя. — Тогда что предлагаешь?
— Бурить, — пожал плечами археотехник. — Если не светится лёд — значит, источник свечения под ним. Кстати, я обратил внимание — а ведь зеркало-то выпуклое. Это даже не зеркало, выходит, а настоящая линза. Огромная ледяная линза.
— Которая усиливает и направляет свет чего-то под ней! — доктор Маан едва не подпрыгнула от восторга. Это звучало загадочно, увлекательно и вовсе не пугающе. Ну, если на минутку забыть о неведомых сущностях, ухаживающих за линзой.
— Именно так. У нас есть пара маленьких буров для взятия образцов с глубины ледника, я использую их. Если бурение ничего не даст — попросим коммандера Гёзнера вызвать помощь. С тяжёлым оборудованием. Мы теперь, по крайней мере, знаем, что нам нужно.
— В общем, правильно я сделала, что взяла вас вместо Хайнца, — довольным тоном проговорила Мария, с улыбкой слушавшая диалог молодых учёных. — Однако пора заканчивать. Чуете — ветер крепчает? Надо вернуться в лагерь до бури.
Возвращение отняло вдвое больше времени, чем дорога к цели — которую с лёгкой руки Эрики нарекли «Ледяным фонарём». Вместо одного привала сделали три — но даже так доктор Маан совершенно выдохлась под конец. Ей пришлось задушить собственную гордость, и до палаток лагеря девушка доковыляла, опираясь на плечо солдата. Мориц вовсе едва дышал, и рапортовать о сделанных открытиях вынуждена была Мария. Учёные ограничились кивками и поддакиванием.
— Ну что ж, смею поздравить доктора Фаркаша, — сказал Хайнц, дослушав отчёт. — Первый поход в составе экипажа — и уже приносите пользу. Так держать. Теперь — пообедайте со всеми и отдыхайте. Часа через два ветер должен усилится настолько, что я запрещу людям покидать палатки. Используйте время с толком.
От усталости Эрике кусок не лез в горло, но доктор заставила себя выпить тарелку горячего бульона. В груди и животе сразу же потеплело, а глаза начали слипаться. Полчасика посидев за общим столом с кружкой чая и послушав болтовню свободных от дел матросов, она удалилась в «женскую» палатку, куда скоро явилась и Мария.
— Проинструктировала своих ребят. — Майор повесила шапку на крючок под потолком, сбросила шинель, обтряхнула с неё снег. — В бурю они тоже будут сидеть по палаткам, однако дежурств это не отменяет. Распорядилась, чтобы не меньше двух человек оставались в готовности — полностью одетые, с заряженными мушкетами. Сменами по четыре часа. Как только снаружи утихнет — текущая смена выберется из палатки и заступит на полноценное дежурство.
— А ты здесь будешь? — спросила доктор, уже забравшаяся под многочисленные одеяла.
— Да, если чего не случится. Что, боишься ночью одна остаться?
— Нет, конечно, — обиженно буркнула Эрика, отворачиваясь к стенке. — Просто спросила.
— Ага. Ну-ну.
Мария улеглась на свою лежанку, даже не сняв ботфорты. Она расстегнула серо-белую щегольскую куртку, накинула себе на ноги шинель, укрылась одеялом и опустила шторку на химической лампе. Палатка погрузилась во мрак.
Сон не шёл к Эрике. Она временами проваливалась в зыбкую дрёму, но завывания ветра тут же выдёргивали девушку в реальность — может и к лучшему, потому что тревожный полусон доктора полнился зловещих чёрных силуэтов и пугающих звуков. Буря пришла в лагерь и теперь ярилась снаружи. Стены палатки, сделанные из толстой непромокаемой ткани, отлично держащей тепло, дрожали, каркас шатался и скрипел. Скрип этот отдавался мурашками на спине Эрики. Помучавшись пару часов, она сдалась и тихонько позвала:
— Эм? Эм?…
— Да? — тут же откликнулась майор. Не понять было — она бодрствовала или просто спала очень чутко.
— Можно, я… придвинусь к тебе? Мёрзну что-то…
Женщина негромко рассмеялась в темноте. Сказала:
— Иди сюда, мелкая.
Доктор Маан вместе с ворохом одеял переместилась к Марии, прижалась к её левому боку. Положила голову на плечо майора. Та одной рукой обняла Эрику, шепнула ей на ухо:
— Спи спокойно. Всё хорошо.
И девушка действительно уснула — почти сразу. Во-первых, ей действительно стало теплее, во-вторых, все треволнения отступили. Эрика как никто другой точно знала, что её черноволосая подруга не бессмертна и не всесильна — но разве было сейчас на всей планете место более безопасное, чем тут, под боком у Марии? Определённо — нет.
— Бджжжжиу!
Её разбудил выстрел. По глазам резанул жёлтый свет — сморгнув, Эрика увидела, как Мария с фонарём в одной руке и пистолетом-ротатором в другой исчезает за пологом палатки.
— Подожди! — спросонья не понимая толком, что происходит, доктор выпуталась из одеял, сунула ноги в сапоги, накинула на плечи шинель и последовала за майором, прихватив сумку, в которой хранился её собственный пистолет. Эм далеко не ушла — выскочив из палатки, девушка чуть не ткнулась носом ей в спину. Майор стояла, широко расставив ноги, опустив фонарь, и оглядывалась. Буря, оказывается, давно закончилась, стояло безветрие. Высоко в чистом ночном небе сияли серебряные звёзды. Снега в клиновидной ложбине нанесло мало, и кто-то успел уже протоптать дорожки между палаток. Из них слышались встревоженные голоса — выстрел разбудил не только девушек. Внезапно визг мушкетного выстрела повторился откуда-то сверху — и почти без паузы раздался болезненный человеческий вопль. С кромки дальней стены ложбины мешком рухнуло нечто, похожее на человеческое тело. Тут же по белому льду вниз скользнула стремительная серая тень. Достигнув земли, тень метнулась в сторону палатки матросов.
— Дьявол! — Мария обронила фонарь и ринулась туда же. — Эрика, стой тут!
Тень успела первой — на один удар сердца она замерла перед стеной палатки, полоснула ткань двумя передними конечностями, нырнула в открывшуюся брешь. В палатке закричали. Из неё гурьбой посыпались паникующие, полураздетые матросы. Мария протолкалась мимо них, ворвалась внутрь с оружием наготове.
— Стойте! — пришедшая в себя Эрика замахала руками, преграждая путь перепуганным людям. — Все, кто без обуви — в столовую! А ну! Живо!
В большой палатке полыхнуло синим, взвыл ротатор Марии. Раз, другой, третий… Опорный столб неожиданно подломился и тяжёлый, присыпанный снегом тент рухнул, накрыв всех, кто ещё оставался внутри. Не прошло и секунды, как ткань с треском лопнула, и серая тень вырвалась на волю. Эрика разглядела врага лучше — в свете звёзд и тусклых фонарей он выглядел как покрытый инеем каменный паук величиной с осла или пони. У чудовища не хватало одной лапы — от места, где она крепилась к телу, поднимался дымок. Работа Эм, не иначе. Завидев столпившихся перед останками палатки людей, паук вскинул короткие передние конечности, испустил высокий визг и рванулся в атаку. Но доктор Маан как раз успела нашарить в сумке пистолет и пару раз провернуть шомпол. Стиснув рукоять обеими ладонями, девушка вскинула подарок Хайнца и нажала спуск.
— Вжжжиу! — рявкнул пистолет, выплёвывая ярко-синюю молнию. Паук вильнул вбок, но энергетический разряд скользнул по его спине, оставив дымящийся шрам. Доктор яростно закрутила рукоять шомпола, удивляясь, что у неё дрожат губы — но не руки. На счастье девушки, существо решило, что с него хватит, и пустилось наутёк. Ему вслед полетели заполошные выстрелы — к месту схватки подоспели четыре морпеха, ведомые Хайнцем.
— Что произошло? — отрывисто спросил коммандер, останавливаясь перед Эрикой. Гёзнер довольно нелепо выглядел в криво застёгнутой шинели и сбитой набок шапке, с абордажным тесаком в руке, однако смеяться доктору отчего-то не хотелось. — Ты в порядке? И где Эм?
Девушка открыла и закрыла рот, развела руками в бессильной попытке что-то объяснить. Полог рухнувшей палатки лопнул во второй раз — на свет божий выбралась растрёпанная Мария. Лицо майора было красным от крови, стекающей из порезов на скуле и лбу. Она убрала в ножны кинжал, которым вспорола ткань, перебросила ротатор в правую руку, огляделась. Увидев Эрику, гневно прохрипела:
— Где эта тварь?
— У… ушла, — наконец обрела дар речи девушка. Для верности она даже ткнула пальцем в сторону, куда убежал паук.
— Хайнц… — ещё более севшим голосом произнесла майор, повернувшись к Гёзнеру. — Проследи… Пусть все оденутся и вооружатся. Ставь радиоантенну. Сейчас же. Фельдшер, ты живой? Отлично. Обувайся, бери шинель и тащись сюда. У нас раненые…
Один морской пехотинец, стоявший в карауле, был убит — его вспоротое от паха до горла тело нашли наверху. Второму повезло больше. Разрядив мушкет по смутной серой тени и промазав, он пустился в бегство, поскользнулся, рухнул с ледяной стены и ухитрился сломать себе не шею, а всего только руку да три ребра. Двое матросов, атакованных в палатке, отделались глубокими порезами — их жизням ничего не угрожало. Наконец, оставалась сама Мария, отмахнувшаяся от попыток фельдшера заняться её ранами. Кровь заледенела на лице майора, и со стороны казалось, что женщина носит жуткую багровую маску, закрывающую левую половину лица.
— Ухо держать востро, палить по любой тени, — приговаривала она, обходя посты. Как глава охраны экспедиции Эм временно взяла на себя общее руководство вместо Хайнца, и поставила в ружьё всё население лагеря. Два караула майор разместила наверху, на ледяных стенах, один внизу, у входа в лагерь. Каждый состоял из морпеха и пары вооружённых матросов. Четвёртый солдат караулил раненых. Таким образом, в резерве на крайний случай оставалась лишь сама Мария, и сменить караульных было некем — но и ждать предстояло недолго. В штабной палатке Хайнц вовсю стучал ключом, вызывая по радио корабль. Учёные также не остались в стороне от общей суматохи — Эрика помогала Морицу рыться в руинах матросской палатки. Выглядело это нелепо, но по факту они оба занимались важнейшим делом — искали единственный ключ к загадке ночного нападения. Эрика оказалась удачливей — среди мусора, разбросанного по снегу, она первой заметила длинный серый предмет.