План был простой и без особого риска. Группа Араратика делится на две части. По два пулемёта в каждой, чтобы не обидно было, и по одному снайперу. Обе группы работают по «своему» строению, естественно по нижней его части. Пулемётчики отрабатывают по одному рожку патронов и ждут указаний. Снайпера «подбирают» бегущих и выбегающих. Войну начинают Бес и Злой, делая по одному выстрелу из гранатомётов по двум халупам. Потом они должны сместиться вправо и поинтересоваться, что же это за странное помещение без крыши? Общее руководство осуществляет Платон, находясь на блокпосте, а заодно прикрывая и тылы. Хороший план. Пленных брать не предполагалось.
Началось с того, что, когда гранатомётчики вышли на позицию и, глядя друг на друга, готовы были нажать на спусковые крючки, дверь правого барака открылась и на пороге появился дух. Он стоял и спокойно смотрел на Злого, лениво почёсывая причинное место. Потом махнул рукой и что-то спросил…
Злой саданул прямо в него, добавив выстрелом из подствольника. Шухер продолжался минуты три. Попытались выйти ровно по одному человеку из каждого помещения. Один появился в полный рост… и так же упал назад, закрыв за собой дверь. Во второй двери дух, видно спросонья, появился на четвереньках. В этой позе снайпер его и отработал. Пулемётчикам ещё на базе дали команду при набивке пулемётных лент делать вставки с трассирующими и бронебойно-зажигательными патронами. На случай, если придётся работать в тёмное время суток. Жиденькие стены построек разлетались, как коробки спичек Гомельской спичечной фабрики. Высушенные годами прутья и ветки, освободившись от глиняной пыли, тлели и вспыхивали, раздуваемые утренним горным ветром. Лишившись опоры, крыша первой постройки упала, превращая свободное пространство в адскую духовку. Больше одного рожка патронов не тратили. В первое помещение Араратик так и не вошёл, горело дерево в стенах. Температура была, как в духовке у тётушки Ануш. А во втором побывали. Прошмонали духов, но только у одного нашли документы. Три паспорта на одно имя. Афганский, Пакистанский и… Правильно! Китайский. Ничего серьёзного и полезного больше не нашли. Только пузатую сумку совсем не новых денег… правда, красивых на вид. Английские фунты, французские франки и немножко одноцветных некрасивых долларов.
Связались с «кавалерией» и через десять минут прожектор грохочущего БМП, сначала промахнулся, а потом выхватил из темноты раннего утра чёрные рожи довольных разведчиков, встречающих их на бруствере блокпоста. Злой и Бес обнаружили в помещении без крыши две почти полные двухсотлитровые бочки солярки и завёрнутые в полиэтилен два рюкзака, набитых опиумом-сырцом. А под навесом, под импортной синтетической камуфляжной сеткой, стояли два, практически новых японских пикапа «Тойота».
Но самое главное было в большом котле на треноге над ещё тёплыми углями. Под крышкой пузатого чугунного котла, в жирном, насыщенном бульоне купались крупно порубленные куски баранины. А на большом блюде под почти чистым полотенцем ароматной горкой возвышалась пирамида из свежеиспечённых лепёшек. Видно готовили на утро. На двадцать человек. Некоторые пытались брезговать душманской стряпнёй. Ровно полторы минуты. Чуть позже, Араратик, облизывая чёрные пальцы, начал было умничать и критиковать повара, а потом и самого барана. То специй не хватало, то бульон мутный, то, оказывается, барана обманули и вместо проводов на пенсию бросили в котёл. Армянина слушали, согласно кивали стриженными головами и ели. Молча. Ну, конечно, оставили и подъехавшим «танкистам».
Связались со старшим лейтенантом Ивановым, доложили об успешном завершении операции:
– Ликвидирована банда оппозиционеров в количестве 22 человек и лично полевой командир Мансур Шах, согласно найденным документам. Потерь среди личного состава и раненых нет. Среди трофеев два новых пикапа «Тойота», а также один рюкзак опиума-сырца, а также личное оружие бандитов.
– Отлично, Платон. Ты на базу не докладывай, я сам доложу. Лейтенанта твоего прооперировали, оказывается, он с тремя осколками в плече бегал.
– Товарищ старший лейтенант, разрешите трофейные пикапы не уничтожать сразу. Пацаны хотят прокатиться. И солярка есть, – попросил Платон.
– Добро. Прокатитесь. Конвой с заправщиком приходил. Заправили нас и вернулись на базу. Я вас жду в точке высадки. Сюда на пикапах своих и подъезжайте.
Через пару минут старший лейтенант Иванов связался с базой. Майора Чижова на месте не было, уехал на проверку оперативной информации с третьим взводом. Разговаривал с самим начальником штаба бригады.
– Товарищ полковник, ликвидирована банда оппозиционеров в количестве 22 человек и лично полевой командир Мансур Шах. Захвачены документы. Потерь среди личного состава нет, раненых нет. Среди трофеев два новых пикапа «Тойота» с запасом дизтоплива, а также личное оружие бандитов, – отчитался старший лейтенант.
– Молодец, Иванов! Прибудете на базу, доложишь лично. И отличившихся, конечно, представь… Ну, и «Тойоты» эти свои покажешь, – принял доклад начальник штаба.
– Есть, товарищ полковник.
«Домой» никто не хотел ехать на броне. Даже Гришка – механик боевой машины бухнулся на колени перед своим сержантом, командиром БМП, и вымолил свою мечту. Первый и последний раз в своей недолгой жизни он сидел за рулём такой роскошной машины, хоть и с правым рулём. Закончилось тем, что на броне никого не оказалось. В БМП за руль сел командир, а в башне на командирском месте разместился наводчик. Бойцы, отъевшиеся на моджахедских харчах, расселись на свои ранцы и рюкзаки в кузовах пикапов. Они улыбались, что-то кричали друг другу, весело пели матерные песни и радостно глотали пыль, подставляя чёрные лица тёплому афганскому ветру. По прибытии под «крыло» старшего лейтенанта Иванова, Араратику пришлось из кабины «Тойоты» пересесть в кузов. На его место, радуясь, как пацан, закончивший ПТУ экстерном, уселся сам старший лейтенант Иванов. Так и доехали.
С каждым докладом уменьшалось количество рюкзаков с опиумом-сырцом. А про «красивые» деньги и съеденного барана вообще базара не было. Но никто ни-ни! После Афгана Иванов купил себе «Жигули» новой модели. Зелёные, как трофейный джип «Тойота». А дембеля привезли домой мамкам и сестрёнкам хорошие подарки. «Тойоты» на базе простояли ровно два дня. В тенёчке прямо у штаба. Офицеры и прапорщики придумывали себе разные причины, чтобы потолкаться у штаба бригады. Только бы заглянуть через лобовое стекло, только бы провести заскорузлым пальцем по перламутру кузова. А ночью третьего дня они исчезли. Обе. Куда-то.
После преследовавших бригаду и разведроту трагедий и утрат, командование наградами и поощрениями личный состав не баловало. Но Иванову, Платонову, Оторбаеву и Еремееву по Красной Звезде к афганкам прикрутили! Ну, и погибшим пацанам – в обязательном порядке.
Доброе слово и прапору приятно
Во время завтрака позвонили и сказали, что машину за моей группой выслали, а меня просили в штаб на пятнадцать минут заскочить. Забегая вперёд, скажу: «Хватило!». Пока я мирно ругался со штабными и разведчиками, которые, как всегда, в последний момент вздумали корректировать предстоящее задание, на вертолётной площадке события развивались своим чередом.
Дежурный «Урал» катапультировал моих парней у диспетчерской вышки. Это ориентир, чтобы не потеряться. Пацаны сразу улеглись на уже начавшие согреваться асфальт и травку, взгромоздив ноги на ранцы. Некоторые даже начали посапывать, надвинув на лица панамы и кепи. Прикомандированные ГРУшники сидели на своих рюкзаках, прижимая к себе чехлы с диковинным оружием, чуть в сторонке. Молчали. На контакт пока не шли. Два старлея и капитан – старший. Ну, такие, ну, такие…
От только приземлившегося борта отъехали два штабных, только что вымытых, УАЗа. Проезжая мимо живописной, до зубов вооружённой группы, с торчащими в небо кроссовками и кедами, ведущий УАЗ, вдруг, резко затормозил, испортив воздух вонью палёной резины. Первым из машины, задев высоченной тульей фуражки, проём двери УАЗа, спрыгнул круглого телосложения моложавый полковник в новенькой форме. Фуражка слетела со скользкой полковничьей лысины и, подхваченная лёгким утренним ветром, весело покатилась по ровному асфальту, подпрыгивая на козырьке и собирая внутрь убора рыжую афганскую пыль, старые окурки и сухие бараньи катышки. Ни один мускул не дрогнул на лице и животе у старшего офицера. Только глаза как-то нехорошо прищурились, не предвещая тёплого знакомства. Зато у выпавшего следом мешковатого капитана дрогнуло всё. Зажав свою фуражку подмышкой, он, согнувшись в три погибели, побежал за полковничьей. Пытаясь отловить взбесившуюся беглянку, он даже пару раз пнул её в сердцах, загоняя под колёса второго УАЗика. Лежащий на взлётной полосе народ, лениво повернулся в сторону забавно скачущего капитана, оживился, приподняв стриженные под «ёжик» головы и загигикал, что в конец вывело из себя полковника.
– Это кто такие? Почему здесь? Кто старший этого цыганского табора? Встать немедленно! Лежбище мне тут устроили! – неожиданно высокий, драматический тенор «соль-диезом» разрезал утреннюю тишину.
– Гвардии старший прапорщик Боцаев. Мобильная группа специального назначения гвардии майора Хмелева. Ожидаем команды на погрузку. Командир находится в штабе бригады на согласовании, – из солидарности сняв выцветшую кепку, чётко, почти по слогам, отрапортовал Боцман. Но все свои поняли – честь не хочет, кому попало, отдавать хитрый морской пёс.
– Прапорщик? Где знаки различия? Что за форма одежды? Это кто? Партизаны? – вертя головой с неожиданно белой плешью, всё больше распалялся приезжий полковник.
Пока ещё не поняв, за что это дяденька с большими звёздами на погонах так на них осерчал, мои бойцы начали подниматься с асфальта и строиться в шеренгу. К ним и ГРУшники пристроились, конечно, внешне выгодно отличаясь от «партизанского» отряда имени… Как его?
– Прапорщик, ещё раз фамилию командира…, – топал новыми ботиночками 38-го размера полкан.