– Карман, лежать! Лежать, я сказал, – кричал Пряник, стреляя короткими очередями куда-то вперёд, постоянно передёргивая клинивший затвор китайского трофейного АКМа.
Этот звук ни с каким другим спутать невозможно. И если сам выстрел из гранатомёта при особых условиях боя может показаться неслышным, то звук вворачивающейся в воздух реактивной гранаты поднимает в ужасе не только растительность на руках и спине… но и под коленками. Гранатомётчик прятался за обломком скалы, и выстрел был направлен на корпус БРДМ. Его целью было похоронить практически весь лежащий под его днищем «резерв». Казалось, ничто и никто не помешает реактивной гранате разнести на тысячи болтиков и гаечек и так «смертельно раненую» машину. Но чья-то небрежность обнулила точный выстрел. Сверху на моторном отсеке «бардака» лежала полуразмотанная, с торчащими во все стороны кольцами, бухта металлического троса. Лежала так… на всякий случай. И граната, пущенная прямо в цель, абсолютно «нечаянно» задела хвостовым стабилизатором этот самый трос, тем самым на несколько сантиметров изменив траекторию полёта. Снаряд вильнул, пролетел мимо башни БРДМ и, благополучно прошив деревянные борта тягача, врезался в его кабину. От звука взрыва, пламени, осколков и улетевшей в небо кабины, все зарылись мордами в землю. Первым, уяснив, что взрыв кабины лишил его цели командировки и, практически смысла жизни, был Пряник. Три литра чистого этилового спирта добавляли пламени горящей кабины тягача особый голубоватый оттенок.
– Ах ты… тва-а-а-а-рь! – пронёсся дикий крик трезвеющего прапорщика.
Сунув руку в боковой карман штанов афганки, он достал тёплую пластмассовую банку с оставшимся спиртом, дрожащими руками открутил крышку и… Закусить было нечем, но это и не надо было разъярённому прапору. На бегу срывая какие-то листья и заедая ими, он нёсся к камню, за которым спрятался дух-гранатомётчик. Попробовал на бегу передёрнуть опять заклинивший затвор, но тщетно. Не сбавляя темпа, Колян перехватил АКМ за ствол и подбежал к скале. Там, прислонившись к камню спиной, сидел дух в форме дружественной нам армии, и спокойно накручивал на следующую гранату пороховой заряд. Тут бы и ему удивиться, но и он не успел…
Подбежавший Карман такого Пряника ещё никогда не видел. Тот стоял на одном колене возле дёргающего ногами духа со стволом автомата в руках, весь в крови и человеческих мозгах. Он яростно долбил прикладом по разваливающейся на куски голове врага, как будто дрова рубил, каждый раз приговаривая:
– А-а-а-х! А-а-а-х!
– Коля, не надо, – пробовал остановить его Карман, закрывая руками лицо от разлетающейся крови.
– А? Ты кто, боец? – дико орал Пряник, искажая лицо страшной гримасой.
– Ты убил его, Пряник! Пошли к Шише, там стреляли. Мы ж резерв! – пробовал отвлечь его Карман.
– А-а-а-х! Патроны…. Боец, патроны! – плевался кровью прапорщик.
Короткая автоматная очередь была неожиданной только для Кармана, Пряник упал, так и не поняв, что произошло.
Стрельба и взрыв в стороне стоянки техники привели Шишу в замешательство. А тут ещё взрыв и огромный чёрносерый гриб дыма вырос над «зелёнкой», давая понять, что парням там сейчас туго приходится. А Злой всё молчит и молчит! Шиша видел, что там, наверху, происходит какое-то движение. Даже один раз ветер донёс до него гнусавое «халя-маля» на чужом языке. Ждать ещё? А если Злого уже грохнули? Разве не может такого быть? Может! Там наших пацанов рвут, а он тут сидит и ждёт неизвестно чего. Шиша повесил на шею автомат, положил на правое плечо трубу гранатомёта и начал потихоньку передвигаться вперёд, в гору.
– Надо поближе подойти, чтоб наверняка уродов положить. А потом из «калаша»… – шёпотом сам себя убеждал, тяжело дыша и еле ворочая пересохшим языком Шиша, – пить надо бросать. Нет. Сначала курить, а потом пить.
До двух духов с пулемётом и РПГ оставалось метров 180–200. Уже были видны тёмно-зелёные разводы на камуфляжах и различимы бородатые лица. Один из них смотрел в бинокль. Туда… вниз, на дорогу. Шиша вспомнив щит на стрельбище с нарисованным на нём гранатомётчиком, стоящим на одном колене, тоже опустился на правое колено, быстро прицелился и… Чёрт! Он жал на спуск, а эта долбанная граната не летела!
– Твою маму… – ругнулся в голос Шиша.
«Предохранитель!» – вспомнил он. Его, конечно, услышали и увидели. Две очереди из двух стволов.
– Получи-и-и-и… – прохрипел на выдохе Шиша, нажимая на спуск.
От попадания пуль в грудь и плечо корпус парня дёрнулся, граната вылетела из трубы и понеслась намного выше цели. Но задача была выполнена. Подрыв произошел на самой макушке горы. Срубленные осколками кусты и ветки деревьев, камни и рыжая земля поднялись вверх в огненном смерче, падая на дорогу. Вот такой салют по случаю прибытия долгожданных…
Злой прекрасно всё слышал. Только не знал и не видел, как всё началось. Он заметил, как задёргались эти четверо бабаёв после первых выстрелов и взрыва. Как дух с седой бородой что-то орал в микрофон радиостанции и от бессильной злобы топтал своими сапогами молоденькие зелёные кустики. Видно, начальник. Но Серёга чётко выполнял задачу, поставленную самому себе. Нужно было ждать конвой, чтобы обозначить засаду. А этих… этих он всегда успеет. Решение пришло само собой. Вернее прилетело. Злой сначала услышал, а через пять минут увидел ту самую «вертушку» с цифрой «22» на борту, облетавшую свою зону ответственности. Вертолёт услышали и духи, замерев на своих позициях.
– А теперь, «летун», сюда посмотри, – одними губами прошептал Злой, выцеливая спину того… крикливого.
Подрыв гранаты произошел как раз почти под брюхом МИ-8. «Вертушка» шарахнулась влево, круто набирая высоту, чтобы определиться с появившейся опасностью. Не став дожидаться ответного «дружеского» огня, Еремеев далеко забросил трубу РПГ и, низко наклонив голову, побежал в сторону, где оставлял Шишу. Нашёл по кровавому следу, без сознания. Полз мужик в сторону Пряника с Мартыном. Своим помогать! Взвалив парня на плече, Злой начал спускаться вниз, где «зелёнка» была гуще. Он ещё не слышал, но уже спиной чувствовал, что там… сзади, что-то начинается.
И вот заныли, как стая голодных гиен, вертолётные НУРСы, перепахивая и перемешивая всё живое с не живым. Заработали крупнокалиберные пулемёты осколочно-зажигательными, высекая огонь и пламя из скальной породы. А вот и дорога! Задубасила автоматическая 30- миллиметровая пушка БМП, длинными очередями огрызнулись крупнокалиберные пулемёты БТРов. Бесперебойная трескотня «калашей» подстёгивала Злого. «Ноги, Серый, ноги!» – стучала в голове единственно правильная мысль. Сейчас здесь будет жарко! Внезапно очнулся Шиша.
– Серый… положи меня… больно, – прошептал он, давясь сгустками крови.
– Молчи, друган… молчи. Береги… силы, – тяжело переводя дух, шептал ему на ухо Злой, опуская на землю, – отдохнём и дальше двинем. Там наши ждут.
– Прости, Злой, что я… не попал я, кажись, – хрипел Шиша, – меня Васькой зовут.
– Как не попал? Попал, я сам видел. А я знаю, Васёк, знаю, – осматривался по сторонам Злой, – хочешь, я тебя всегда так звать буду.
– Думал, вернусь на гражданку… мамку найду. Думал, заживём. Думал, прощу… Жалко, что вот так. Ты это… Серый, – внезапно затараторил Шиша. – Найди её, слышишь? Спроси её… почему, мол?
– А надо ли, Васёк? Ты и без неё…
– Надо, Серый. Она ж мамка моя…
Внимание Злого привлёк звук покатившихся камней. Он прикрыл рот Шише и приставил палец к своим губам.
– Тсс… идёт кто-то.
Метрах в десяти ниже, по осыпающимся камням, быстро шёл моджахед. По сторонам не смотрел, шёл туда, где должен был быть его хозяин. Видно, тот с седой бородой. «А нет больше твоего хозяина. И язык мне не нужен», – подумал почти вслух Злой, нажимая на спусковую скобу. Не знал Серёга, что это был тот… третий, что стрелял в Пряника с Карманом. Злой вернулся к Шише, но тот уже не дышал. Он лежал и смотрел на Еремеева. И его напряжённое мёртвое лицо как бы хотело ещё о чём-то попросить. Не успел. Злой сел рядом, пошарил рукой по голове… хотел снять, но вспомнил, что потерял свою панаму. Хорошо, есть знакомый прапор, который пообещал списать её. Потом закрыл Ваське глаза и тихо сказал, глядя как на вершинах возвышенностей «расцветают» разрывы от снарядов:
– Найду я твою мамку, Васька. Найду и спрошу. Почему?
Зло это у него как-то получилось. Ну, на то он и Злой. Подхватив Шишу, повесив на шею оба автомата, Злой, увязая по щиколотку в оползневых камнях, пошёл в сторону стоянки. Ориентиром был чёрный дым от горящих покрышек тягача и бочек солярки. Труп Мартына он увидел сразу. Перевернул его на спину, вытащил изо рта травинку и положил на лицо панаму. Рядом с ним положил Шишу и, взобравшись на БРДМ, закричал:
– Пряник! Карма-а-а-а-н! Пряник! Пацаны-ы-ы-ы!
Совсем близко раздался одиночный выстрел. От неожиданности Злой присел, направив в сторону скалы свой автомат, но потом понял, что этот выстрел для привлечения внимания. Подбежав к скале, он увидел жуткую картину. На земле, в огромном пятне впитавшейся в землю крови, лежал здоровенный дух. Голова до подбородка у него отсутствовала. На труп духа привалился Пряник, весь в кровище с головы до ног. Он лежал на спине с открытыми глазами, его рот что-то беззвучно говорил, а руки к груди прижимали красного цвета автомат. Указательный палец правой руки лежал на затворе. Он пытался его передёрнуть, но палец, скользкий от крови, постоянно соскальзывал и Пряник повторял эту операцию снова и снова. Возле него, вытянув ноги и прислонившись спиной к скале, сидел Карман. Волосы на голове у парня были слипшиеся от крови, левая рука неестественно вывернута и рана выше локтя кровоточила. Это он нажал на курок автомата, когда услышал голос Злого. Патрон в магазине был последним.
– Ну, что, вояки! Пошли ближе к вверенной нам технике, – усмехнулся Злой.
Он по очереди перетащил их к «бардаку», посадил, прислонив к горячей резине колёс, и осторожно снял со всех куртки.