Я отвёл взгляд и подумал о Матии, потом посмотрел на встревоженные глаза ежихи: она напомнила мне мою прекрасную маму. В последние месяцы жизни маме тоже было тяжело дышать. И лечение врачи ей назначили точно такое же.
Страдания ежихи, моей мамы и боль, которую я причиню Матии, сообщив ей неутешительные новости, сплелись в моей душе воедино.
Гром за окном напомнил, что нужно поторопиться: погода становилась всё хуже, и где-то под дождём находились в опасности две девушки!
Я поспешно попрощался с Робом, сел в машину и поехал к своему загородному дому.
Через пару минут стена дождя стала настолько плотной, что почти ничего не было видно. На полпути мне пришлось съехать на обочину, потому что стало невозможно заворачивать на крутых поворотах. Я воспользовался остановкой, чтобы проверить ежиху. В этот момент позвонили спасатели, которые не могли найти Кристину с подругой. Я попытался объяснить им, где искать, но по большей части говорил наугад.
– Я скоро приеду, – встревоженно сказал я.
Как бы я много отдал за умение раздвоиться! С одной стороны, я хотел мчаться на выручку своей девушке, а с другой – не хотел отлучаться от ежихи, которой требовалась срочная помощь.
Я завёл двигатель и снова вырулил на дорогу. В Центре никого не было. Смена Кьяры начиналась только через час. Я позвонил ей и попросил прийти пораньше, чтобы не оставлять Брокколону одну. Пытаясь дозвониться до Кристины, я параллельно пристраивал к мордочке ежихи кислородную канюлю. Наконец пришла Кьяра. Я дал ей несколько указаний и кинулся к машине.
Я гнал, как сумасшедший, сквозь дождь, бивший по лобовому стеклу машины.
По мере моего приближения к Парадизо ущерб, нанесённый бурей, становился всё более заметным: вырванные с корнем деревья, сломанные ветки, обломки и мусор на дороге… Я свернул на грунтовую дорогу, ведущую к моему участку. То, что я увидел за живой изгородью, граничащей с участком, меня поразило: на лужайке перед домом стоял жёлтый спасательный вертолёт! Рядом с ним в ряд было припарковано пять внедорожников. Повсюду сновали люди.
Я вышел из машины.
– Что происходит? Как девушки? – взволнованно спросил я.
– Скоро будут. Бригада отправилась поднимать их на спасательных тросах. Они в порядке, не волнуйтесь.
Мне стало легче от этих слов, но всё напряжение, скопившееся за день всё-таки вырвалось наружу: я не смог сдержаться и устроил бедному полицейскому светопреставление. На самом деле я злился на Кристину – я ведь предупреждал её, просил быть осторожнее, и вот что случилось!
– Посмотрите, что вы сделали с моей лужайкой! – воскликнул я. – По-вашему, это нормально? И вся эта техника здесь из-за двух туристов, которые в воскресенье случайно оказались не в том месте не в то время! Вы только посмотрите: эта машина с корнем вырвала мою старую яблоню! Я пересадил её только год назад!
Полицейский, кажется, не понимал моего волнения, наоборот – я разглядел в его глазах искорки смеха. Наверное, я выглядел довольно комично, размахивая перед ним руками во время своей тирады.
– Успокойтесь, – сказал он мне. – Такое может произойти с каждым. Главное, что ничего плохого не случилось. Лучше утешьте свою девушку!
Вскоре я увидел, как из леса показались Кристина с подругой в сопровождении весёлых собак и двух спасателей, которые оказались дюжими, могучими красивыми парнями.
– Поэтому они за тобой и приехали, – пошутил я и обнял Кристину.
Всё обошлось шутками и смехом. Мы даже сфотографировались на фоне вертолёта, чтобы увековечить это эпичное событие. Кто бы мог подумать! Парадизо, который всегда был символом тишины и покоя, теперь выглядел полем битвы.
Когда все уехали, в том числе и подруга Кристины, я позвонил Кьяре, чтобы справиться у неё про ежиху с больным сердцем.
– Она не двигается. Но, кажется, с кислородом ей стало получше, так что не переживай, – ответила она мне.
– Думаешь, ничего, если я пойду съем где-нибудь пиццу с Крис? – спросил я и подмигнул своей девушке.
– Конечно! – со смехом ответила Кьяра.
Я развернулся к Кристине:
– Что скажешь – поужинаем вместе? Мы хотели побыть вдвоём, и нам всё-таки удалось, – сказал я.
Кристина с радостью согласилась.
Вернувшись назад, я сразу же проверил Брокколону и увидел, что она мирно дышит возле кислородной канюли. Было уже за полночь, но я всё равно взял телефон и написал Матии сообщение, чтобы успокоить её. Я догадывался, что она не спит и переживает о ежихе.
«Приеду навестить её в ближайшее время», – сразу же ответила Матия.
К сожалению, ей не удалось это сделать: Брокколона внезапно покинула нас следующей ночью.
Я часто вспоминаю об этом. Думаю, жизнь преподала мне урок. Пока Кристина спасала свою жизнь, я пытался вылечить ежа. Если бы я был рядом со своей девушкой в тот день, не пришлось бы вызывать спасателей. Чтобы провести наконец вдвоём хоть немного времени, потребовалось попасть в чрезвычайную ситуацию!
В тот день я понял, насколько моя личная жизнь зависит от миссии, которую я себе выбрал. Разобраться с этим уравнением довольно трудно. Сдаётся мне, достижение баланса – это результат долгого и трудного пути, и я благодарен Кристине за то, что она проходит этот путь вместе со мной и помогает уравновесить мою жизнь.
Глава 21Элис
Ночью после трагикомического шторма я ставил будильник и каждые два часа спускался вниз, чтобы проверить Брокколону. Её состояние немного улучшилось после мочегонного средства, которое я ввёл по совету коллеги. Я уже начал было надеяться на лучшее, когда утром ко мне прибежала испуганная Соня.
– Массимо, Брокколона задыхается! Сделай что-нибудь!
У ежихи внезапно случился респираторный приступ, и у меня ушёл целый час на то, чтобы привести её в чувство. С этого момента я решил постоянно находиться рядом, чтобы поправлять кислородную канюлю и давать Брокколоне лекарства.
После 48 часов непрерывного дежурства я был почти без сил, но боялся отойти от ежихи – следующий приступ она могла и не пережить. Каждая жизнь важна. И всё-таки в пять утра я позволил себе небольшую передышку и сразу же уснул, едва прилёг на матрас.
Через два часа я резко проснулся и побежал через ступеньку в приёмную. Затаив дыхание, я протянул руку и приподнял одеяльце, которым была прикрыта Брокколона. Мой мир рухнул: ежиха лежала с широко раскрытым ртом. Её тельце уже успело одеревенеть. Я еле удержался от крика.
Не может быть! Я оставил её на пару часов, чтобы восстановиться, и в это время она меня покинула! Я проклинал момент, когда разрешил себе заснуть, но было уже слишком поздно, время вспять не повернуть.
Моё желание неотступно находиться рядом с животными, которых лечу, привело к тому, что тогда я ощутил сильнейшее отчаяние и теперь стараюсь избегать подобных ситуаций.
Я до сих пор не могу понять, как это: ещё мгновение назад в теле была эта волшебная неосязаемая магия, благодаря которой существо двигалось и дышало, и вот уже передо мной лежит неодушевлённый предмет, который никогда больше не пошевелится. У меня столько вопросов по этому поводу, на которые я не могу найти ответ!
Мне нужно было подобрать слова, чтобы написать о случившемся Матии, как-то смягчить удар. После долгих размышлений я придумал подходящее сообщение.
«Ей было хорошо с тобой. Это была счастливая жизнь. Надо благодарить судьбу за моменты, которые она подарила вам вместе» – мне казалось, это должно было хоть немного её утешить.
Матия ответила не сразу, и её молчание только углубило мою тоску. Через несколько часов она наконец позвонила мне и спросила, может ли она прийти и забрать Брокколону, чтобы отвезти её домой и похоронить в саду.
Я прекрасно знал, какое значение имеет этот жест, своего рода ритуал, переполненный любовью, уважением и, возможно, надеждой, что наши любимые всегда будут рядом с нами.
Мне это было знакомо: маленькая Лиза, Мусетта, Паллина… Многие ежи в Центре были символами разных периодов, целых эпох. Когда они нас покидали, я ловил себя на подведении итогов, размышлениях о смысле жизни и смерти. Одно можно сказать наверняка: битвы за этих небольших зверьков были утомительные и болезненные, но они обогащали меня, наполняя воспоминаниями, точно сундук драгоценностями.
Как вы уже могли догадаться, ежи с ограниченными возможностями мне обычно ближе других, потому что они особенно нуждаются в помощи и внимании. К ним я привязываюсь больше всех.
К этой группе относилась и Элис – ежиха, с которой я познакомился в июле 2020 года и чья история, по причудливой иронии судьбы, так или иначе связана с Касей.
Элис к нам привезла Джованна, одна из наших курьеров. Буддистка семидесяти лет с ясным и открытым взглядом, принимающая близко к сердцу страдания братьев наших меньших. Однажды утром Джованна предложила съездить за нас в Альбу, чтобы привезти оттуда ежа. На обратном пути она позвонила мне:
– Массимо, не знаю, имело ли смысл забирать ежа – кажется, он не дышит.
– Вези всё равно, даже если он кажется мёртвым, – попросил я. – Пожалуйста, поторопись!
Дело в том, что большой ёж может дышать почти незаметно, поэтому для верности его всё-таки надо осматривать.
Джованна приехала и протянула мне коробку с ежом. Вернее, с тельцем ежа.
Мы молча уставились на него. Если бы не опущенные иголки, я бы тоже решил, что зверёк мёртв. Через несколько минут грудная клетка ежа слегка увеличилась. Мы с Джованной переглянулись.
– Дышит! – прошептали мы в унисон.
Джованна успокоилась и собралась уходить. В дверях она повернулась ко мне.
– Нам-мьохо-ренгекьо,[37] – произнесла она и будто растаяла в летней жаре.
Я отнёс нового подопечного в приёмную и сразу же сделал привычные процедуры: грелку и гидратированную капельницу. Ёж оказался самочкой – обессиленной и обезвоженной. Я решил поставить ей кислородную канюлю, хотя в глубине души и боялся, что это не поможет. Кто знает, сколько она уже находится в таком состоянии, подумал я, повезёт, если не умрёт через час.