В те дни два ветеринара должны были решить в том числе очень важный вопрос: как перевезти Касю из «Милад Тауэр» в аэропорт и погрузить её на борт.
Идея заключалась в том, чтобы использовать большую ёмкость: дельфин должен быть полностью погружён в воду. И всё это должно было держаться на эдаких носилках. В море или бассейне на тела воздействует меньшая сила тяжести, поэтому было необходимо предотвратить чрезмерное, потенциально опасное или даже смертельное сжатие внутренних органов.
И основная проблема заключалась в том, что нужная ёмкость не проходила в люк самолёта. Мы хотели было заказать более узкую, но Иван запротестовал: он сказал, что Касе там будет не развернуться и её ласты будут необратимо повреждены. Кроме того, на борту было мало места для установки этой самой ёмкости. Таким образом, нам ничего не оставалось, кроме как купить разборный контейнер, подходящий Касе по размеру.
План был такой: мы повезём Касю в аэропорт в грузовике в обычном контейнере. В самолёте же будет установлен разборный контейнер, и специальная команда поднимет дельфина, укреплённого ремнями безопасности, внутрь на лебёдке. Операция, достойная лучших боевиков.
В те дни мы все сильно волновались.
Мы с Кармен постоянно были на связи: обменивались сообщениями, разговаривали по телефону, писали в групповой чат.
Я воспользовался приездом Амира, чтобы побольше узнать о жизни Каси с Иваном и удовлетворить своё любопытство. «Амир, а где Иван спит?» – как-то спросил я. Мне было известно, что он живёт в дельфинарии, но я не представлял, как и где именно.
«У него есть койка в тренерской раздевалке рядом с бассейном, – ответил Амир, – там очень мало места, но оно есть. И ещё есть окошко, из которого можно следить за Касей, поэтому она всегда на виду, – затем он добавил: – Знаешь, Массимо, поначалу я был удивлён. Иван вовсе не такой сдержанный и замкнутый, как мы его себе представляли. Он милый и дружелюбный парень, просто застенчивый и плохо говорит по-английски. А так он приятный человек».
Конечно, подумал я, разве стал бы плохой человек жертвовать годом свой жизни и оставаться в таких условиях ради дельфина?
«Видимо, он очень сильно её любит», – заключил Амир.
После этих слов я почувствовал себя ещё ближе к Ивану и его дельфину. В тот момент я был по-настоящему счастливым, но сдерживался: привыкший к неудачам, осложнениям и неожиданностям, я не решался праздновать победу раньше времени.
И последующие события, к сожалению, показали, что я был прав.
Иван внезапно стал мешать воплощению нашего плана в жизнь и создавать разные проблемы. «На острове Киш у меня будет место? – спрашивал он. – Как я буду общаться с людьми, которые не говорят на моём языке и не знают ни меня, ни Касю? Мне разрешат остаться в дельфинарии? Будет ли там место для хранения моего медицинского оборудования и Касиных игрушек? Смогу ли я там готовить ей еду?»
Когда мы были в одном шаге от эпилога этой длинной эпопеи, он, больше чем кто-либо беспокоившийся о пребывании Каси в «Милад Тауэр», казалось, пытался отмотать всё назад.
Амир, Кармен и я были ошеломлены.
Директор с острова Киш ответил, что о Касе будут заботиться ветеринары и дрессировщики дельфинария, поэтому Иван им будет не нужен.
Представьте себе его реакцию!
«Ни за что! – яростно ответил он. – Я должен быть рядом с ней, она будет нуждаться во мне на протяжении всего периода адаптации к новой среде. Вы и сами знаете, что её физическое состояние неустойчиво, а при стрессе от перемены окружения она может заболеть. Только я знаю все тонкости её жизни. Кроме того, в дельфинарии нет ветеринаров, которые находились бы там постоянно».
Я его не винил. Даже мне было трудно представить, что их разлучат. Это было бы тяжело не только Ивану, но и самой Касе. Да, она была диким животным, но на самом деле Кася очень любила своего дрессировщика, как собака любит человека. С этим трудно было не считаться.
С другой стороны, мы все прекрасно понимали, что упускать этот шанс перелёта ни в коем случае нельзя. Сам Хомаюн, поначалу наиболее скептически относившийся к решению переправить Касю на остров Киш, попросил меня надавить на Ивана, чтобы тот прекратил создавать проблемы.
Я решил обсудить это с Кармен, чей прагматичный и рациональный характер уравновешивал мой – эмоциональный и вспыльчивый, и мы вместе пришли к решению, которое я отправил Ивану.
«Мы попросим Амира задержаться и подыскать тебе жильё. Ты будешь нашим поверенным, и к тебе присоединятся ветераны Кармен, Марко и Мануэла, чтобы они тоже могли следить за происходящим. Тебе нужно будет с ними сотрудничать. Жить в дельфинарии не удастся, но ты будешь проводить с Касей столько времени, сколько пожелаешь».
Я отправил сотни сообщений, и к пятнице, за два дня до перелёта, мне всё-таки удалось его убедить.
Все вздохнули с облегчением.
Однако в субботу стало известно, что авиакомпания владельца острова Киш была вынуждена отложить рейс на следующий понедельник из-за технических проблем. Мы так привыкли к препятствиям, что эта новость не особо нас расстроила. В принципе было понятно, что один день ожидания большой роли не играет.
Но Хомаюн внезапно потерял самообладание и вывалил на нас целую кучу проблем: «Кася уже начала придерживаться специальной диеты ради полёта, ей неполезно урезать приёмы пищи на несколько дней! В дельфинарии кончается дизельное топливо для подогрева, а на тенте, прикрывающем бассейн, есть дырка. Температура с каждым днём становится всё ниже! Мало того что там становится всё холоднее, там ещё и старый фильтр для воды! Касе просто опасно там находиться!»
Амир, главный дипломат нашего чата, старался погасить конфликт, но вскоре с острова Киш сообщили, что перелёт придётся отложить ещё на день.
Легче от этого никому не стало, более того, Хомаюн снова начал сомневаться, что дельфинарий на острове Киш – подходящее место для Каси.
Но это было ничто по сравнению с реакцией, которую он выдал на следующий день, когда авиакомпания сообщила нам, что рейс снова отложен… до следующего воскресенья. Проблема заключалась в том, что Кася должна была лететь одна, без пассажиров на борту, поэтому они ожидали благоприятного дня: после полёта придётся заново собирать убранные сидения, а на это нужно выделить время, что приведёт к задержке следующего рейса – значит, купленные или забронированные места будут потеряны.
«Да они просто издеваются над нами! На самом деле им не нужна Кася! Нельзя морить её голодом, пока они раз за разом меняют свои планы!» – Хомаюн так разозлился, что решил вообще не отдавать Касю и оставить её в «Милад Тауэр» до следующего лета, чтобы за это время найти место получше.
Амир, к которому Хомаюн прислушивался больше всех, сообщил мне, что в этот раз он действительно непреклонен.
Вот тут мы уже начали паниковать. Кармен, которая подписала договор с островом Киш, раздражали наши препирания, и она пригрозила покинуть чат. Казалось, всё снова потеряно, но я не хотел сдаваться.
Я написал Хомаюну кучу сообщений о том, что это наш последний шанс, и если потом Кася погибнет в Тегеранском дельфинарии, то ответственность за это будет полностью на нём. Он ответил мне в тон: «А если она погибнет во время перелёта, то ответственность за это будет на тебе?»
«Да, – написал я. – Разумеется».
Итак, после ещё одной бессонной ночи, когда я превзошёл самого себя в дипломатии, Хомаюн сдался. Несмотря на уговоры, в глубине души я признавал, что отчасти он был прав: что, если рейс снова отложат?
Не теряя времени, я позвонил Амиру.
– Давай оставим эту авиакомпанию, – предложил я. – Время идёт, а в «Милад Тауэр» становится только хуже. Надо найти другое решение. Как насчёт того, чтобы снова попробовать Pouya Air?
Амир тут же начал действовать и вскоре перезвонил мне.
– Они всё ещё согласны, – сообщил он. – Первый доступный рейс 14 января, то есть послезавтра.
Я не колебался ни секунды, и мы забронировали этот рейс.
Несмотря на то что внешне я держался хорошо, на душе у меня было неспокойно. Буквально за несколько дней до этого в Центре произошло событие, омрачившее мою радость за Касю.
Глава 31Радость и боль
– Почему бы тебе не попробовать экстракт из особых трав? – предложила мне Эльвира, волонтёр из Абруццо,[43] ухаживающая за колонией ежей в своём регионе.
Однажды она попросила у меня совета, и наше общение постепенно переросло в доверительную дружбу. Когда я рассказал ей о состоянии Элис и моём страхе её потерять, Эльвира посоветовала мне для терапевтического использования травяные экстракты, которые могли быть полезны для дыхания ежихи и были способны частично облегчить её боль. За 30 лет я привык к традиционной медицине и поначалу был настроен скептически, но вскоре Элис перестала реагировать на лекарства, и я оставил только кислород и аэрозоль, чтобы поддерживать в ней жизнь. В последние дни Элис ела всё меньше и меньше. Я изо всех сил старался ей помочь, но у меня ничего не получалось. В эти минуты я вспоминал последние дни жизни моей матери, когда я безуспешно пытался хоть чем-то облегчить её боль.
– Массимо, приоткрой окно, пожалуйста, – слабым голосом просила она меня.
«Позови медсестру», «Поправь, пожалуйста, подушку»…
Поэтому я решил последовать совету Эльвиры, и спустя несколько дней новое лечение начало работать. Может, мне просто хотелось так думать, но тогда мне правда казалось, что Элис успокоилась и её страдания поутихли.
Пока не наступило 6 января.
К Крещению мы организовали прямую трансляцию в соцсетях в честь празднования Дня ежа. Раньше мы отмечали этот день в Центре, но из-за пандемии было решено встретиться онлайн. Мы запланировали выступления наших друзей – музыкантов и художников, а также попросили парочку наших подписчиков рассказать истории из их жизни, связанные с животными. Это была прекрасная возможность провести несколько часов вместе, несмотря на вынужденную самоизоляцию.